Лис пригласил его пойти с ним. Вошли в какую-то пещеру. Лис достал темно-рыжую сермягу и дал ее торговцу, сказав при этом:
– Это оставлено моим покойным братом. Надевай – и можешь идти.
Тот надел и пошел домой. Никто из домашних его не замечал, и увидели тогда только, когда он надел обыкновенное платье. Трактирщик был весьма доволен и вместе с лисом отправился к Суням. Видит – на стене наклеен огромный талисман, линии которого ползли червями, напоминая драконов. Лис испугался.
– Ах ты, злодей хэшан! – вскричал он. – Я не пойду! – И ушел прочь.
Трактирщик помялся, помялся – подошел поближе. Вдруг видит, что на стене извивается настоящий дракон: поднял голову, готов лететь… Трактирщик испугался и тоже вышел.
Дело в том, что Суни разыскали хэшана-иностранца, который устроил им завал – одоленье нечистой силы. Но он дал лишь талисман, с которым Сунь и пришел домой, а самого монаха еще не было.
Он пришел на следующий день, устроил алтарь, начал свои моленья. Соседи собрались посмотреть. Трактирщик смешался с ними.
Вдруг он весь переменился в лице и бросился опрометью бежать, словно кто его хватал. Добежал до ворот, грохнулся на землю и превратился в лисицу, у которой руки и ноги были одеты в человеческое платье.
Хотели его убить, но жена и дети били в землю лбом, просили людей не делать этого.
Хэшан велел увести его и каждый день давать ему есть и пить. Прошло несколько дней – трактирщик сдох.
СХВАТИЛ ЛИСУ
Старый Сунь доводится мне по жене как бы старшим братом.
Он всегда отличался храбростью. Однажды он лежал днем у себя. И показалось ему, что какая-то тварь лезет на кровать. Вслед за этим ему почудилось, что он заколыхался-закачался, словно очутясь на туче и тумане, как на повозке.
«Уж не лисий ли это кошмар?» – подумал он про себя. Бросил мельком взгляд: тварь была величиной с кошку, хвост был желтый, морда зеленая. Она появилась из-под ног и осторожно-осторожно ползла на брюхе, боясь, по-видимому, чтобы старик не проснулся.
Проползая то там, то здесь, она старалась приникать к самому телу. Уткнется в стопу – стопа немеет, уткнется в голень – голень размякла!
Как только она добралась до живота, старик быстро вскочил, – раз, и прижал ее за шею. Тварь металась и выла, но освободиться никак не могла.
Старик давай кричать жене, чтобы связала тварь кушаком поперек. Затем, взяв кушак за оба конца, засмеялся и сказал:
– Я слышал, что ты мастерица на разные превращения. Вот теперь я уставлюсь прямо и посмотрю: какие превращения ты будешь проделывать.
Пока он это говорил, тварь вдруг втянула свое брюхо, ставшее тонким, как флейта, и чуть-чуть не высвободилась. Старик был поражен, затянул изо всех сил кушак, но она надула живот; он стал с миску и такой твердый, что нельзя было сжать его.
Как только нажим стал чуть-чуть слабеть, тварь опять сьежилась. Старик, боясь, как бы она не улизнула, велел жене поскорее ее убить. Жена заметалась из стороны в сторону, ища глазами по всем углам и не понимая, куда девался нож.
Старик взглянул влево, указав ей глазами место, где был нож. Отвернул голову, смотрит, а пояс лежит на руке браслетом. Тварь пропала.
ФИЗИОГНОМ ЛЮ
Студент Чжоу, сын видного шуньтяньского чиновника, дружил со студентом Лю. Лю владел наукой физиогномики, получив ее сам от какого-то весьма необыкновенного человека. Как-то раз Лю говорит Чжоу:
– У тебя, друг, нет судьбы к выслуге и почету. Вот разве еще на состояние, тысяч в десять четвертей, ты, пожалуй, рассчитывать можешь. Однако твоя почтеннейшая супруга выглядит для гадателя неважно. Она не будет, кажется, в состоянии помочь тебе в твоих успехах.
Не прошло и самого короткого времени, как жена Чжоу действительно умерла. В доме и спальне стало скучно, бедно. Чжоу было невмоготу. Он пришел к Лю, чтобы погадать о женитьбе. Вошел в гостиную, сел. Сидел очень долго: Лю ушел к себе и не выходил. Крикнул раз, крикнул два. Наконец Лю вышел.
– Все эти дни, – сказал он, – ищу тебе «вещь по признакам» – достойную тебя пару – и вот сейчас только нашел! Теперь я у себя там являю свое скромное искусство: прошу, видишь ли ты, Лунного Старца связать вас обоих красным шнуром.
Чжоу пришел в восхищенье и стал расспрашивать.
– А вот только что вышел от меня человек с мешком. Повстречал ты его или нет?
– Как же, – сказал Чжоу, – встретил! Рвань рванью, словно нищий!
– Это – твой тесть! Тебе бы следовало его почтительно, как подобает зятю, приветствовать!
– Послушай, – сказал Чжоу, – мы с тобой очень дружны, и я пришел поговорить с тобой по секрету. Зачем же тебе так зло надо мной шутить? Верно, что я, как говорится в классиках, «увы, ничтожен», а все-таки – потомок образованного рода, видного и служилого. Неужели же я пал до того, что буду родниться браком с уличным скупщиком?
– Ты не прав, – возразил Лю, – «и у пестрой коровы все же есть теленок»! Что за беда?
– А ты видел когда-нибудь его дочь? – осведомился Чжоу.
– Нет, не видел, – ответил Лю, – у меня никогда с ним особенно приятельских отношений не было. Даже фамилию его и имя я узнал, только спросив о них.
Чжоу засмеялся.
– И пестрого быка ты не знаешь, – сказал он, – как же можешь ты знать, что у него за телка?
– Я, видишь ли ты, – сказал Лю, – верую в указания судьбы. По-моему, выходит, что сам-то этот человек – злой и ничтожный, но ему суждено родить дочь с самым полным счастьем. Впрочем, если соединить вас насильно, непременно случится большая беда. Нужно будет еще погадать с молитвой.
Чжоу, придя к себе, не хотел верить всем этим речам Лю.
Стал сам искать жену во всех направлениях, но без успеха.
Однажды днем вдруг к нему явился Лю.
– К тебе – гость, – сказал он. – Я уже от твоего имени, как говорится, загнул дощечку.
– Кто такой? – полюбопытствовал Чжоу.
– Ты только не спрашивай, – настаивал Лю, – а поскорей вари обед!
Чжоу не понимал, в чем дело, но приготовил все, как было велено. Сейчас же появился гость. Он оказался неким Фу, солдатом из лагеря. Чжоу это было сильно не по вкусу, и он обращался с гостем еле-еле вежливо, с напускной и поверхностной манерой. А Лю, наоборот, ухаживал за гостем очень почтительно и внимательно. Через некоторое время, когда подали вино и закуску, Чжоу подал гостю есть из скверной грубой посуды. Лю вскочил с места и поспешил заявить гостю: – Моего почтенного друга давно уже влекло к вам искреннее уважение, и он все время поручал мне вас разыскать. Лишь на этих днях удалось мне встретиться! И вдруг я узнаю, что не пройдет и нескольких дней, как вам придется уехать далеко на войну. Мой друг мигом собрался вас к себе пригласить… Так что хозяин у нас сегодня – впопыхах, без подготовки…
Сидели и пили. Фу выразил сожаление, что у него заболел конь, так что на нем, пожалуй, нельзя будет ехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Это оставлено моим покойным братом. Надевай – и можешь идти.
Тот надел и пошел домой. Никто из домашних его не замечал, и увидели тогда только, когда он надел обыкновенное платье. Трактирщик был весьма доволен и вместе с лисом отправился к Суням. Видит – на стене наклеен огромный талисман, линии которого ползли червями, напоминая драконов. Лис испугался.
– Ах ты, злодей хэшан! – вскричал он. – Я не пойду! – И ушел прочь.
Трактирщик помялся, помялся – подошел поближе. Вдруг видит, что на стене извивается настоящий дракон: поднял голову, готов лететь… Трактирщик испугался и тоже вышел.
Дело в том, что Суни разыскали хэшана-иностранца, который устроил им завал – одоленье нечистой силы. Но он дал лишь талисман, с которым Сунь и пришел домой, а самого монаха еще не было.
Он пришел на следующий день, устроил алтарь, начал свои моленья. Соседи собрались посмотреть. Трактирщик смешался с ними.
Вдруг он весь переменился в лице и бросился опрометью бежать, словно кто его хватал. Добежал до ворот, грохнулся на землю и превратился в лисицу, у которой руки и ноги были одеты в человеческое платье.
Хотели его убить, но жена и дети били в землю лбом, просили людей не делать этого.
Хэшан велел увести его и каждый день давать ему есть и пить. Прошло несколько дней – трактирщик сдох.
СХВАТИЛ ЛИСУ
Старый Сунь доводится мне по жене как бы старшим братом.
Он всегда отличался храбростью. Однажды он лежал днем у себя. И показалось ему, что какая-то тварь лезет на кровать. Вслед за этим ему почудилось, что он заколыхался-закачался, словно очутясь на туче и тумане, как на повозке.
«Уж не лисий ли это кошмар?» – подумал он про себя. Бросил мельком взгляд: тварь была величиной с кошку, хвост был желтый, морда зеленая. Она появилась из-под ног и осторожно-осторожно ползла на брюхе, боясь, по-видимому, чтобы старик не проснулся.
Проползая то там, то здесь, она старалась приникать к самому телу. Уткнется в стопу – стопа немеет, уткнется в голень – голень размякла!
Как только она добралась до живота, старик быстро вскочил, – раз, и прижал ее за шею. Тварь металась и выла, но освободиться никак не могла.
Старик давай кричать жене, чтобы связала тварь кушаком поперек. Затем, взяв кушак за оба конца, засмеялся и сказал:
– Я слышал, что ты мастерица на разные превращения. Вот теперь я уставлюсь прямо и посмотрю: какие превращения ты будешь проделывать.
Пока он это говорил, тварь вдруг втянула свое брюхо, ставшее тонким, как флейта, и чуть-чуть не высвободилась. Старик был поражен, затянул изо всех сил кушак, но она надула живот; он стал с миску и такой твердый, что нельзя было сжать его.
Как только нажим стал чуть-чуть слабеть, тварь опять сьежилась. Старик, боясь, как бы она не улизнула, велел жене поскорее ее убить. Жена заметалась из стороны в сторону, ища глазами по всем углам и не понимая, куда девался нож.
Старик взглянул влево, указав ей глазами место, где был нож. Отвернул голову, смотрит, а пояс лежит на руке браслетом. Тварь пропала.
ФИЗИОГНОМ ЛЮ
Студент Чжоу, сын видного шуньтяньского чиновника, дружил со студентом Лю. Лю владел наукой физиогномики, получив ее сам от какого-то весьма необыкновенного человека. Как-то раз Лю говорит Чжоу:
– У тебя, друг, нет судьбы к выслуге и почету. Вот разве еще на состояние, тысяч в десять четвертей, ты, пожалуй, рассчитывать можешь. Однако твоя почтеннейшая супруга выглядит для гадателя неважно. Она не будет, кажется, в состоянии помочь тебе в твоих успехах.
Не прошло и самого короткого времени, как жена Чжоу действительно умерла. В доме и спальне стало скучно, бедно. Чжоу было невмоготу. Он пришел к Лю, чтобы погадать о женитьбе. Вошел в гостиную, сел. Сидел очень долго: Лю ушел к себе и не выходил. Крикнул раз, крикнул два. Наконец Лю вышел.
– Все эти дни, – сказал он, – ищу тебе «вещь по признакам» – достойную тебя пару – и вот сейчас только нашел! Теперь я у себя там являю свое скромное искусство: прошу, видишь ли ты, Лунного Старца связать вас обоих красным шнуром.
Чжоу пришел в восхищенье и стал расспрашивать.
– А вот только что вышел от меня человек с мешком. Повстречал ты его или нет?
– Как же, – сказал Чжоу, – встретил! Рвань рванью, словно нищий!
– Это – твой тесть! Тебе бы следовало его почтительно, как подобает зятю, приветствовать!
– Послушай, – сказал Чжоу, – мы с тобой очень дружны, и я пришел поговорить с тобой по секрету. Зачем же тебе так зло надо мной шутить? Верно, что я, как говорится в классиках, «увы, ничтожен», а все-таки – потомок образованного рода, видного и служилого. Неужели же я пал до того, что буду родниться браком с уличным скупщиком?
– Ты не прав, – возразил Лю, – «и у пестрой коровы все же есть теленок»! Что за беда?
– А ты видел когда-нибудь его дочь? – осведомился Чжоу.
– Нет, не видел, – ответил Лю, – у меня никогда с ним особенно приятельских отношений не было. Даже фамилию его и имя я узнал, только спросив о них.
Чжоу засмеялся.
– И пестрого быка ты не знаешь, – сказал он, – как же можешь ты знать, что у него за телка?
– Я, видишь ли ты, – сказал Лю, – верую в указания судьбы. По-моему, выходит, что сам-то этот человек – злой и ничтожный, но ему суждено родить дочь с самым полным счастьем. Впрочем, если соединить вас насильно, непременно случится большая беда. Нужно будет еще погадать с молитвой.
Чжоу, придя к себе, не хотел верить всем этим речам Лю.
Стал сам искать жену во всех направлениях, но без успеха.
Однажды днем вдруг к нему явился Лю.
– К тебе – гость, – сказал он. – Я уже от твоего имени, как говорится, загнул дощечку.
– Кто такой? – полюбопытствовал Чжоу.
– Ты только не спрашивай, – настаивал Лю, – а поскорей вари обед!
Чжоу не понимал, в чем дело, но приготовил все, как было велено. Сейчас же появился гость. Он оказался неким Фу, солдатом из лагеря. Чжоу это было сильно не по вкусу, и он обращался с гостем еле-еле вежливо, с напускной и поверхностной манерой. А Лю, наоборот, ухаживал за гостем очень почтительно и внимательно. Через некоторое время, когда подали вино и закуску, Чжоу подал гостю есть из скверной грубой посуды. Лю вскочил с места и поспешил заявить гостю: – Моего почтенного друга давно уже влекло к вам искреннее уважение, и он все время поручал мне вас разыскать. Лишь на этих днях удалось мне встретиться! И вдруг я узнаю, что не пройдет и нескольких дней, как вам придется уехать далеко на войну. Мой друг мигом собрался вас к себе пригласить… Так что хозяин у нас сегодня – впопыхах, без подготовки…
Сидели и пили. Фу выразил сожаление, что у него заболел конь, так что на нем, пожалуй, нельзя будет ехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112