Сюда не имел доступа никто. Даже охранники. Они несли круглосуточное дежурство у лифтов, на лестницах и на крыше. Не было здесь и секретарш, потому что даже самому верному человеку Ким Чен Ир не мог доверить свои секреты.
По площади офис Ким Чен Ира был равен городскому кварталу, в нем стояло шестьдесят семь телефонов. Все, кроме одного, без звонков.
Немногие знали номер этого прямого телефона, поскольку, даже будучи хозяином всех корейцев, Ким Чен Ир не пользовался всенародной любовью. Особенную ненависть вызывал он среди военных, которым претило находиться под командой человека, ни дня не служившего своей родине и носившего незаконные награды.
Даже члены семьи не знали номера его телефона.
В сущности, Ким Чен Ир предпочитал избегать своей семьи. Его мачеха и ее дети также не питали к нему добрых чувств. Эти люди слишком долго мечтали о власти и теперь никак не могли смириться с тем, что она досталась одному Чену.
В коридорах власти поговаривали, что, как только Ким Ир Сен уйдет в мир иной, правление его сына закончится так же быстро, как отцветают весенние цветы.
До сына доходили подобные слухи. Потому-то он и жил затворником в своем огромном офисе, из окон которого открывался вид на будущую столицу всего мира.
Зазвонил единственный снабженный звонком телефон. У Ким Чен Ира екнуло сердце – это была прямая связь с Народным госпиталем, в котором лежал его отец. Ким Чен Ир взял трубку; он не знал, каких вестей ему ждать – хороших или дурных. На самом деле он и не смог бы в тот момент с определенное го сказать, какие вести для него хорошие, а какие – нет.
– Да, какие новости? Мой светлейший отец скончался?
– Нет, он еще жив, – ответил бархатный голос на безупречном корейском.
– Товарищ!
– Да?
– Прошло много времени, Товарищ.
– Суперкомпьютер, который я доставил в прошлый раз, нормально функционирует?
– Да. Просто не представляю, как бы я без него отслеживал своих врагов!
– Насколько я понимаю, ваш отец при смерти.
– Увы, это так.
– А ваши враги спят и видят, как бы от вас избавиться.
– Да, у меня теперь больше врагов, чем друзей, – согласился Чен.
– Я знаю, как справиться с вашими проблемами, – отозвался Товарищ.
Чен лихорадочно сжал трубку в ладони:
– Я слушаю.
– В родную деревню вернулся мастер Синанджу.
– Отец говорил, что мастер Синанджу давным-давно умер.
– Нет, просто он работал на американцев.
– Теперь понятно, почему отец это сказал. Лучше бы мастер Синанджу умер, чем пятнать себя таким позором.
– Он порвал с Западом. Он ваш единственный шанс. Если мастер Синанджу примет вашу сторону, вашим врагам не позавидуешь.
– Дельный совет, Товарищ.
– Этот совет имеет свою цену.
– Так назовите свою цену?!
– У меня была договоренность с капитаном Йокангом с корабля «Са-И-Гу», но, похоже, он обманул меня.
– Договоренность? Какая договоренность?
– О проведении одной морской операции. Вы слышали об исчезнувшей американской подводной лодке? Так вот, она была затоплена в Западно-Корейском заливе вместе с грузом золота, которым Йоканг должен был со мной поделиться.
– Так что же вам нужно?
– Золото. Все золото. И чтобы вы казнили Йоканга.
– Договорились.
– Только не увиливайте от своего обещания, Ким Чен Ир.
– Даю слово. Послушайте, вы не могли бы достать для меня видеокамеру «Панафлекс» с объективом семьдесят миллиметров? Я скоро приступаю к съемкам новой оперы. Первоначально она посвящалась отцу, но я решил заменить кое-какие имена, чтобы рассказать в ней о своей жизни. Отец все равно не доживет до премьеры.
– Будет вам камера, – пообещал Товарищ.
Ким Чен Ир положил трубку и тут же снял другую – с желтого аппарата прямой связи со штабом армии. Все-таки хорошо, что отец назначил его главнокомандующим. Очень хорошо. Ким Чен Ир был опытным режиссером и знал, как сбить спесь с этих военных.
Солдаты, как и артисты, – это стадо овец. Особенно здесь, в стране, являющейся последним на Земле прибежищем простого человека.
Глава 25
Пхеньян походил на город-призрак, раскинувшийся под небосводом, усыпанным звездами Серебряной Реки – именно так, на восточный манер, Римо привык называть Млечный Путь.
Танковая колонна въехала в город. Римо с Чиуном примостились на круглой башне ведущего «Т-67».
Широкие улицы были пустынны. По краям возвышались необитаемые серые громады жилых домов и административных зданий. Все это строилось с целью продемонстрировать жителям Пхеньяна, что Северная Корея – развитая страна, способная конкурировать с Западом. Однако содержать эти дворцы было уже не на что.
Высунувшийся из башни командир танка с гордостью показал огромный каменный факел, который призван был символизировать идею чучхэ – корейской самостоятельности. Римо шумно зевнул.
Затем командир показал им семидесятифутовую бронзовую статую Ким Ир Сена. Римо презрительно фыркнул.
Когда они проезжали мимо 105-этажной гостиницы «Рюй-йонг», командир снова не удержался и начал расхваливать здание.
– Это самое большое сооружение во всей Азии, – сказал он. – Здесь три тысячи номеров. Один только спортивный комплекс обошелся в полтора миллиарда долларов.
Римо скептическим взглядом окинул огромную, в форме пирамиды, гостиницу и проронил:
– А почему ее перекосило? Так было задумано?
Командир танка побагровел.
– Я слышал, – подхватил Чиун, – что гостиница стала необитаемой ровно через два года. Проект оказался настолько порочным, что там даже лифты не работают. Это верно?
– Ничего подобного я не слышал, – буркнул их гид и остаток пути не произнес ни слова.
– Что ты знаешь о Ким Чен Ире? – по-английски спросил Римо у Чиуна.
– Говорят, он еще более жестокий и безжалостный, чем его отец.
– Жаль.
– Наоборот, это хорошо. Конечно, если на него работаешь. Только на Западе в руководителе ценят доброту и отзывчивость.
Они сошли с танка напротив мрачной громады Дворца Народов на берегу реки Тэдонган. От входа отделилась группа вооруженных автоматами Калашникова охранников во главе с сержантом, который потребовал, чтобы мастер Синанджу доказал, что это именно он, прежде чем ему позволят предстать перед светлейшим Кормчим.
Мастер Синанджу приблизился к сержанту и показал ему палец с желтым, похожим на слоновую кость ногтем. Зрачки у сержанта поползли к переносице.
Ноготь вонзился ему в надбровную дугу, произведя звук, от которого кровь стыла в жилах. Сержант волчком завертелся на одном месте. Верхушка его черепа оказалась аккуратно срезана – так разделывают кокосовые орехи.
Чудовищный ноготь-убийца подцепил макушку, и она выстрелила вверх, подобно пробке от шампанского. Затем от удара сандалией на босу ногу верхушка черепа покатилась прочь; начальник дворцовой стражи уже в агонии инстинктивно дернулся за ней и в следующий миг бездыханный распластался на мостовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69