На краях глыб застыли отметины, явно оставленные зубилом в те давние времена, когда эти камни вырубили где-нибудь в карьере Куинси и, обтесав, придали ту продолговатую форму, которую они и сохранили до наших дней. Валуны эти лежали здесь еще тогда, когда Римо не было на свете, и даже ураган «Норнан» не смог их поколебать.
Проведя ступней по гладкой гранитной поверхности, Римо нащупал уязвимое место и, опустившись на одно колено, правой ладонью коснулся камня.
Живая плоть столкнулась с мертвым гранитом, и по камню пробежала трещина.
Гранитная глыба распалась на две идеально равные половины, и Римо перепрыгнул на другой камень.
Если не подвернется ничего лучшего, мрачно усмехнувшись, подумал он, можно будет подрабатывать в качестве камнереза.
Усмешка слетела с лица Римо, когда до его слуха донесся окликнувший его скрипучий голос:
– Римо! Это ты?
– Чиун?!
* * *
Мастер Синанджу поднял свою птичью голову. Он сидел на скамейке в тенистом прибрежном сквере за россыпью камней, бросая кукурузные хлопья кружившим над ним бакланам и чайкам, и одновременно следил за Римо.
Чиун смял в ладони пакетик из-под попкорна, и бумажный шарик исчез в одном из широких рукавов его кимоно. Затем он встал и зашлепал сандалиями по камням, направляясь к своему ученику. На лице Римо появилось слабое подобие улыбки – возможно, к нему вернулось хорошее настроение.
Однако когда кореец подошел ближе, он увидел, что на лице его ученика лежит печать тревоги. Чиун подумал о том, сколько страданий выпало на долю Римо, и даже искусство Синанджу было здесь бессильно.
Мастер заглянул в глаза Римо и сказал:
– Ты предавался размышлениям.
– Я принял непростое решение, папочка.
В голосе Римо звенела печаль, и мастер Синанджу решил ему помочь.
– Ты хочешь искать новые горизонты?
– Откуда ты знаешь?
– Отец должен знать своего сына.
– Не обижайся, но... то есть я хочу сказать, что у меня ведь нет отца.
– Не совсем так. Ты просто не знаешь своего отца. Ты стоишь здесь и созерцаешь сладкое великолепие мира. Лишенный отца, ты был бы лишен и этой роскоши, поскольку тебя не было бы на свете.
– Понятно. Я имел в виду, что ты мой учитель и мой друг. Но ты мне не отец.
Чиун задумчиво склонил голову набок.
– И все же ты называешь меня отцом... когда бываешь в настроении.
– Ты оказал мне честь быть моим учителем и советчиком. Но теперь я должен найти самого себя.
– Найти себя? Но вот он ты! Стоишь на берегу океана, в стране, где родился. – Чиун устремил взор вдаль, туда, где в дождливой дымке простирались воды залива. – Иногда мне хочется оказаться на морском берегу в моей стране. Но, увы, пока мне этого не суждено.
– Если ты намерен пробудить во мне чувство вины, не стоит стараться, – предупредил его Римо.
– Я просто размышляю о своей судьбе. Как и ты.
– Хорошо сказано. Однако мне пора идти.
– Я не могу пойти с тобой, сын мой. Ты это знаешь.
– Туда, куда мне следует пойти, я должен отправиться один.
– А как же контракт, который еще не подписан?
– Теперь это касается только тебя и Смита. Контракт на год. Возможно, через год я вернусь.
– Думаю, мне удастся успокоить Смита.
– Не ожидал от тебя такой сговорчивости.
– Понятно теперь, почему у тебя такая кислая мина, – промолвил Чиун. – Э-хе-хе. Понятно-понятно, почему у тебя такая кислая мина. Э-хе-хе.
Римо улыбнулся. Мастер Синанджу не скрывал, что ему приятно видеть улыбку на лице ученика.
– Я рад, что ты не стал устраивать мне выволочку, – отозвался Римо.
Они шли на песчаный пляж; за их спинами маячил силуэт Бостона.
– Ты взрослый человек и имеешь право самостоятельно принимать решения, – обронил Чиун.
Дождь уже стихал, и из-за серого полога грозовых туч выглянуло солнце, готовое вот-вот исчезнуть за горизонтом. Смеркалось, и по пустынному пляжу протянулись длинные тени.
– Ну и куда ты теперь? – вполголоса спросил кореец.
– Не знаю. У меня нет корней, к которым я мог бы вернуться. Детский дом давным-давно сгорел, а возвращаться в Ньюарк мне нельзя. Вдруг узнают. А ведь все считают, что я мертв.
– Хорошо, что ты не хочешь возвращаться в те места, где бывал раньше.
– Почему?
– Потому что будущее лучше начинать там, где никогда не был.
– Интересная мысль.
– Одно меня беспокоит...
– Что именно?
– Шива.
Римо долго не произносил ни слова. Они шли в полной тишине, совершенно бесшумно ступая по песку и не оставляя следов.
– Я не верю в Шиву, – наконец выдавил Римо.
– Согласно легендам моего дома, ты живое воплощение Шивы-разрушителя. Ночной тигр-охотник, сотворенный мастером Синанджу.
– Легенды врут, – бросил Римо, не скрывая раздражения.
– Тебя беспокоит что-то еще – не только смерть этого невинного человека. Я прав?
– Это тянется уже довольно долго, – признался ученик.
– Но после того задания тебе стало особенно тяжело. Тебе кажется, что ты знаешь Тибет, но ты никогда раньше в этой стране не был. Предание гласит, что там обитает Шива-разрушитель. Твой мозг в отличие от разума помнит эту страну по прежней жизни.
Римо досадливо покачал головой:
– Я не верю в Шиву. Не верю в реинкарнацию. Я Римо Уильямс, и точка. Всегда им был и всегда буду.
– Нет, не всегда.
– Уточню. Когда я не был Римо Уильямсом, меня вообще не существовало на свете. Я перестану быть Римо Уильямсом, когда умру. Вот и все.
Чиун вскинул брови в притворном изумлении:
– Как? Для Римо Уильямса не существует христианского понятия загробной жизни? Ты не надеешься встретиться с белыми ангелами, которые искупят твои земные грехи и осенят своей благодатью?
– После того, что я сделал с Роджером Шерманом Ко, вряд ли я могу на это рассчитывать.
– Коль скоро ошибка не на твоей совести, то тебе не в чем себя винить.
Римо промолчал.
– Перед тобой стоит всего одна проблема, а не две, – продолжал Чиун.
– Вот как?
– Ты хочешь найти себя, но не знаешь, кто ты.
– Я только что тебе сказал: я Римо Уильямс. Ни больше ни меньше.
– А откуда тебе известно, что ты Римо Уильямс?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты что, появился на свет с клеймом на спине? Или твое имя было вытатуировано у тебя на руке?
– Так меня звали в приюте.
– И ты поверил им на слово?
Римо нахмурился:
– Ты просто стараешься сбить меня с толку.
– Напротив, я хочу, чтобы ты кое-что уразумел. Тебя сбивали с толку девственницы, которых ты называешь монахинями. Это случилось задолго до того, как я впервые услышал твое странное имя. Ты утверждаешь, что не имеешь корней, – на самом деле ты их просто не знаешь.
Римо остановился:
– Ты имеешь в виду моих родителей?
– Как сказать...
– Я уже пытался их разыскать, но Смит утверждает, что никаких сведений не сохранилось. И насколько я помню, именно ты всегда старался отвлечь меня от этих мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69