— Папочка, — сказал Римо, — ты едешь со мной! Это самый счастливый день моей жизни!
— А для меня это самый печальный день, — сказал Чиун. — Я не могу допустить, чтобы ты осквернял без свидетелей все, что получил от меня и от многих поколений Мастеров Синанджу. Я должен испить эту горькую чашу до дна.
Чиун спрятал свои длинные ногти в развевающиеся рукава кимоно.
— Твои сундуки мы переправим позже, — сказал Римо.
— Можешь не беспокоиться! В них мои единственные, мои самые дорогие сокровища, — сказал Чиун. — Почему я должен лишать себя даже такой невинной радости? Я впустил в Дом Синанджу белого человека и теперь расплачиваюсь за это...
— Я перевезу их сейчас, — предложил Римо.
— Не стоит, — сказал Чиун, — Зачем тебе, эгоисту, утруждать себя?
— Но я так хочу.
— Тебя ждет такси, — сказал Чиун.
— Подождет. Я перенесу их на себе.
— Скорее я пожертвую ими, чем соглашусь обременять такого себялюбца, как ты. Не в твоих правилах делать что-то для других, даже для тех, кто отдал тебе так много.
— Позволь мне, папочка, — упрашивал его Римо. — Я с радостью сделаю это для тебя.
— Еще бы! Я в этом не сомневаюсь. По вашей арифметике, арифметике белых людей, погрузка сундука равнозначна тысячелетиям власти над Вселенной. Я дарю тебе драгоценный камень, ты подносишь мне сумку — и мы квиты. За кого ты меня принимаешь? За олуха из рыбачьей деревушки на берегу Западно-Корейского залива? Ты ошибаешься, меня нельзя провести таким примитивным образом. Идем, нам пора!
Римо ничего не понимал.
— Но твои сундуки?..
— Они давно отправлены морем к месту назначения. Но важно не это. Важно то, что ты сравниваешь несравнимое: отправку сундуков и то, что ты получил в дар от меня. Вот в чем суть. Ты думаешь, зачем я здесь? Я должен видеть собственными глазами всю глубину падения того, кого я приобщил к источнику света, обучив искусству без применения оружия. Мне приходится молчать, потому как я сам породил это зло. А ты говоришь — сундуки!
Чиун не только не признался в том, что заранее планировал уехать с Римо, но лишний раз продемонстрировал, какой черной неблагодарностью отплатили ему за его необыкновенную доброту и снисходительность.
Новое занятие, в котором Римо предполагал использовать свои таланты, было связано с рекламой. Они с Чиуном обсуждали эту тему в самолете.
Чиун знал, что такое реклама. До того как «мыльные оперы» деградировали из-за включения в них сцен, отражающих неприглядные стороны жизни, Чиун смотрел их все до единой. Попутно он имел возможность наблюдать, как продаются с помощью американского телевидения предметы домашнего потребления. Он не сомневался, что все, произведенное в Америке, вредно для здоровья. Или почти все.
— Тебе не придется иметь дело с мылом? — спросил Чиун, ужасаясь при одной мысли о том, какое действие произведет кислота и жир на кожу его ученика.
Римо был таким бледненьким, когда Чиун много лет назад взял его к себе. Теперь его кожа имела здоровый цвет, и Чиун не хотел, чтобы американская отрава изменила ее к худшему.
— Нет. Я буду демонстрировать одно изделие.
— Я надеюсь, тебе не придется наносить вред своему организму?
— Нет.
— Слава Богу! — сказал Чиун с явным облегчением. — И как это могло прийти мне в голову. Я знаю, ты не захочешь осквернять плоды моего труда. То, что я тебе подарил, не подлежит осквернению.
Римо колебался, рассказывать ему или нет.
— Папочка, — сказал он наконец. — Мне кажется, ты не до конца понимаешь...
— Я все понимаю как надо, — возразил Чиун. — Американцы, хоть они и белые, все же не такие круглые идиоты. Смотрите, скажут они, смотрите, что может Синанджу. Они приведут боксера или другого какого-нибудь силача, и ты покажешь, на что способен. А они скажут: этот молодой человек потому такой сильный, что ел то-то и то-то. И ты это подтвердишь — не зря же они пригласили сниматься не меня, а тебя. Я прошу тебя лишь об одном: когда ты возьмешь эту отраву в рот, жуй, но не глотай.
— Ты ошибаешься, папочка. Я не собираюсь демонстрировать Синанджу.
Чиун перевел дух.
— Слава Богу, — сказал он. — Этого боялся больше всего.
Старец успокоился и молчал до конца перелета. Кода они прибыли в Нью-Йорк, он спросил:
— Тебя будут показывать по телевизору?
— Да.
— Надеюсь, ты не забудешь о скромности и не будешь раскрывать наши секреты. Ты должен все делать так, чтобы никто не догадался о наших замечательных достижениях. Это будет часть твоею загадочного белого характера. Пусть запомнят лишь твое лицо.
— Они не будут снимать лицо. Они будут снимать мои руки.
Как глупо, подумал Чиун. Руки Римо не могут показать качество мыла — они чувствительнее, чем руки женщины. А мыло для женщин они же и должны рекламировать. А что касается мыла, предназначенного для мужчин, то эта их продукция может быть использована как средство для пыток.
Получается замкнутый круг. Сначала эти белые едят жирное мясо, а потом моют провонявшие жиром руки ядовитым мылом, которое вредит их коже.
— А что же ты будешь демонстрировать, если не мыло? — осведомился он.
— Ты помнишь наши первые упражнения для рук?
— Какие именно? Их было так много.
— С апельсином, — уточнил: Римо. — Ты учил меня чистить апельсин одной рукой, чтобы показать, что функция руки связана со спинным мозгом.
— Это доступно даже детям, — сказал Чиун.
— Один раз я делал это на пристани, и меня увидел один чудак.
И Римо рассказал о типичной предпринимательской катастрофе. Началось все с замечательной идеи и миллионных вложений. Молодая компания, рассчитывающая на большие и скорые прибыли, получила информацию о том, что производство кухонных приспособлений «таит в себе большие возможности». Это означало, что домашние хозяйки готовы теперь тратить большие суммы, чтобы облегчить свой труд.
В докладе говорилось, что сейчас пользуются спросом даже дорогие приспособления и что если кто-то из предпринимателей сможет предложить более дешевую аналогичную продукцию, то с помощью телевизионной рекламы он сделает себе состояние.
Люди, занимающиеся маркетингом, объяснили инженерам, что требуется такое приспособление, которое могло бы делать фарш и пюре, нарезать овощи тонкими ломтиками и кубиками и цена которого не превышала бы 7 долларов 95 центов. Издержки производства — 55 центов, расходы по пересылке — 22 цента. Корпус приспособления размером с две средние кофейные чашки должен быть сделан из красной и прозрачной пластмассы, в него должно вставляться блестящее металлическое лезвие. Опросы показали, что красную и прозрачную пластмассу в сочетании с блестящим металлом предпочитают 77,8% американских женщин.
Инженеры превзошли самих себя. Они удовлетворили все требования. Специалист по маркетингу заявили, что могут продавать 10 миллионов штук в месяц, причем расходы на рекламу войдут в те самые 55 центов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37