Смит начал что-то прикидывать на бумаге, оставляя неразборчивые каракули. Компьютер часто бывает предпочтительнее человеческого мозга — кроме тех случаев, когда приходится возвращаться к фактам несколько раз для всестороннего их изучения.
Компьютер уточнил число пропавших мужчин. Их было четырнадцать. Вернувшись к списку «общих характеристик». Смит установил, что больше всего страдали от них родственники. Тогда он запросил у компьютера срочные сведения о членах семей пропавших граждан. Ему пришло в голову, что, возможно, их устранение было делом рук одного из родственников. Задавая такой вопрос, Смит был почти уверен, что он ничего не даст. Те, кто был более всего заинтересован в устранении из Норфолка этих людей, были, вероятно, менее всего способны это сделать.
Компьютер выдал только одно имя — не потому, что этого человека можно было подозревать в организации похищения людей, а по причине его контактов с КЮРЕ в одном, уже законченном, деле. Однако имя Р. Гонзалес было скоро отодвинуто на задний план другой, более важной информацией: несколько очевидцев видели, как люди были захвачены насильно и связаны, как им вводили шприцем какой-то транквилизатор. Те, кто это сделал, были одеты в военно-морскую форму береговой охраны.
Смит попытался узнать местонахождение Римо и Чиуна. Компьютер выяснял это элементарным просмотром соответствующих файлов. Компьютер умел делать то, что умеют немногие из людей: он «листал» файлы очень быстро, выхватывая нужные факты и не отвлекаясь на постороннюю информацию. Если бы встретились полицейские или репортерские отчеты о том, как человек, действуя в одиночку и не имея оружия, запросто искалечил большую группу вооруженных людей, это было бы важно. Если бы попались свидетельства очевидцев о том, как некто разгуливает по отвесной наружной стене здания, это тоже было бы важно. Если бы компьютер выдал сообщение о том, как двое неизвестных, белый и желтый, ввязались в историю только из-за того, что какой-то прохожий случайно задел старика корейца и в результате лишился руки, это позволило бы сделать окончательные выводы.
На этот раз, однако, доктор Смит получил от компьютера только один факт: человек прыгнул из самолета без парашюта и остался жив. Зрачки серых, будто стальных, глаз Смита расширились: вот оно! Но вслед за тем его лицо приняло обычное непроницаемое выражение: человек, спрыгнувший без парашюта, был помещен в критическом состоянии в госпиталь «Уинстед мемориал», близ Рэмеджа, штат Южная Дакота.
О местонахождении Римо и Чиуна компьютер не сообщил ничего. Можно было не сомневаться, что их нет в Южной Дакоте: чтобы упрятать Римо в госпиталь, одного прыжка без парашюта недостаточно...
Глава четвертая
Мастер Синанджу не верил своим ушам. Он боялся переспросить, опасаясь, что услышать это во второй раз будет выше его сил. И все-таки он решился:
— Что я тебе сделал? Почему ты так скверно поступил со мной?
— Может, не так уж и скверно, папочка?
— Я не могу в это поверить!
— Тебе придется-таки поверить. Я больше не буду убивать.
— О-о-о... — застонал Чиун, как от непереносимой зубной боли. — Я могу вытерпеть все, любую боль, — молвил он наконец. — Но знать, что я изменил делу предков, отдав то бесценное, что уже никогда не вернется в Дом Синанджу... нет, с этим жить нельзя.
— Я не чувствую себя виноватым, — сказал Римо. — Я появился на свет не для убийств, а для жизни. Я не родился ассасином.
— Теперь не имеет смысла говорить об этом, — возразил Чиун. Внезапно его мрачное лицо просветлело. — Ты ведь сейчас убиваешь, Римо! Своим поступком ты убиваешь Дом Синанджу, вот что ты делаешь! Ты убиваешь наши традиции! Кто теперь подхватит бесценный сгусток солнечной энергии древнего боевого искусства и передаст свой опыт другим, чтобы можно было его сохранить? Кто, ели не ты?
— Это сделаешь ты. Ты нашел меня, найдешь кого-нибудь еще.
— Таких больше не существует!
— А как насчет блистательных корейцев, которых ты так любишь превозносить? Ты говорил, что среди них есть много достойных Синанджу и только в минуту слабости ты предпочел белого человека.
— Я уже слишком стар.
— Тебе не больше восьмидесяти пяти.
— Я отдал так много... У меня ничего не осталось.
Римо заглянул в стоявшую на плите кастрюлю. После ленча он уедет, чтобы начать новую работу на новом месте. Рис уже разварился, скоро будет готова и утка.
Он заказал билеты на рейс компании «Дельта» из Уэст Палм-Бич до Нью-Йорка. Однако до поры до времени умолчал о том, что билетов заказано два.
— Женьшень в рис добавить? — спросил Римо.
— Оставь женьшень до лучших времен! — воскликнул старец. — Женьшень — для того, чье сердце не разбито и кто не был предан своим учеником.
— Так не класть? — уточнил Римо.
— Если только самую малость, — сказал Чиун. — Лишь для того, чтобы напомнить мне о счастливых днях, которые уже не возвратятся.
Он скосил глаза на кастрюлю, чтобы видеть, достаточно ли Римо положит ароматных корешков женьшеня в кипящий рис.
Заметив его заинтересованный взгляд, Римо добавил еще. Чиун отвел глаза.
— Но теперь это меня уже не радует, — сокрушенно добавил он.
Во время ленча Чиун сокрушенно твердил, как его абсолютно ничто не радует. Хотя, он признавал, бывает в жизни и не такое. Бывает гораздо хуже...
— Что именно? — спросил Римо, разжевывая рис до жидкого состояния.
Процесс приема пищи теперь уже не был для него актом удовольствия. Он ел так, будто выполнял дыхательные упражнения. Правильно есть — означает потреблять необходимые организму питательные вещества. Наслаждаться пищей было бы неверно, так это может привести к перееданию, что чревато неприятностями, особенно для американцев, сплошь и рядом злоупотребляющих избыточной пищей.
— Ты занят мыслями о пище больше, чем я — мыслями об осквернении Синанджу, — сказал Чиун.
— Так оно и есть, — согласился Римо.
— Это предательство, — сказал Чиун. — Низкое предательство. Я теперь желаю одного: не допустить, чтобы искусство Синанджу растрачивалось не на те цели, для которых оно предназначено.
— Прекрасно, — сказал Римо.
— Я даже не спрашиваю тебя, чем ты собираешься заниматься.
— И правильно делаешь. Так будет лучше для тебя.
— Не все, как тебе известно, могут оценить по достоинству ассасинов, даже самых великих.
— Я это знаю. — В тоне Римо не было и тени насмешки.
— Они называют нас палачами.
— В известной степени это так.
— Они не понимают того, что мы делаем.
— Да уж где им понять.
Римо решал, есть ему утку или нет. Молодому человеку его возраста достаточно того количества жиров, которое содержится в растительной пище. На белой коже сваренной утки блеснула желтая крупинка жира, и Римо решил, что ограничится рисом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37