Так?
— Вы увидите в нас все то же преклонение перед вашей безграничной мудростью, о император! — изрек Чиун.
— Куда мы едем? — спросил Римо.
— Вам следовало бы знать. Отправляем вас туда по причине болезни, — ответил Смит.
— Куда? И при чем тут болезнь?
— Разве ты не помнишь, как плохо чувствовал себя утром? — вмешался Чиун. — Неужели ты так быстро забываешь о плохом самочувствии?
— Ах, это! Но ведь все было лишь оттого, что я воспользовался оружием!
— Не старайся скрыть боль и прислушивайся к тому, что говорит тебе организм, — заметил Чиун.
— Но ведь это случилось только сегодня утром, а сундуки стоят упакованными уже неделю! — воскликнул Римо.
— Если вам так хочется попутешествовать, вам следует увидеть Иран.
— Не хочу я в ваш дурацкий Иран! Это Чиун только и делает, что твердит о Персии!
— Надо же, его память ухудшается прямо на глазах, — обратился Чиун к Смиту. — Даже забыл, как ему понравилось в Синанджу!
— Эй, послушай! — перебил Римо.
— Желаю приятной поездки, — сказал Смит. — Кажется, реклама кончилась и снова начитается сериал.
— Он ничто в сравнении с вашим великолепием, о император Смит!
— Спасибо, — проговорил тот, не в силах устоять перед лестью, в которой ассасины из Синанджу практиковались вот уже многие столетия.
— Что все-таки происходит? — снова вмешался Римо, но его вопрос остался без ответа.
Чиун отвернулся к телевизору, а Смит ушел, унося с собой таксонскую программу — опасную улику, ведущую к тайнам КЮРЕ. По дороге он заехал в центр городка и остановился возле огромной алюминиевой фигуры, которая чем-то очень понравилась ему. А другим казалось, что в ней недостает жизни... не хватает — лучше не скажешь — творческого начала. Но Смиту скульптура показалась просто великолепной, и он подошел поближе, чтобы лучше ее рассмотреть, но увидел лишь яркую вспышку. Осколки металла вонзились в его тело, окрасив окружающий мир в желтый цвет, а потом все почернело.
Грохот взрыва услышали в небольшом белом коттедже, который только что покинул Смит.
Поскольку как раз началась реклама, Чиун позволил себе комментарии:
— Это в честь вашего Четвертого июля? Но если сегодня праздник, то где же множество толстых мамаш с детьми?
— Нет, это не праздник, — ответил Римо. — Кстати, а почему ты не сказал Смитти, что он мешает тебе смотреть сериал?
— Жаловаться императору?! — в ужасе воскликнул Чиун. — Это твоя забота проследить, чтобы он ушел прежде, чем помешает мне предаваться скромным утехам. Когда мне больше всего нужна была твоя помощь, я ее не получил!
— Ты ничего не потерял. Даже если ты не будешь смотреть их в течение пяти лет, и то мало что потеряешь! Рэд Рекс по-прежнему будет носить дурацкий белый халат и пытаться найти философский камень, который научит его, как жить.
Но Чиун хранил гробовое молчание. Рекламные ролики сменились очередной мыльной оперой, и он, сложив на груди тонкие пальцы с длинными ногтями, легко, словно опавший лепесток, опустился на ковер.
На экране двое главных героев беседовали в постели. В браке друг с другом они не состояли.
— Омерзительно! — фыркнул Чиун и продолжал хранить молчание до тех пор, пока не закончилась дневная программа.
Тогда-то Римо и узнал, что в городе кто-то был серьезно ранен. Известие принес мальчишка на велосипеде.
— Да, — сообщил он, — это был доктор. Из Нью-Йорка. Полицейский сказал, что у него где-то там какой-то санаторий, у него еще такое религиозное название.
— Ангел, что ли? — спросил Римо.
Мальчик покачал головой.
— Ад? Рай?
— Точно, Рай, — вспомнил мальчишка.
Глава 3
В больнице пахло эфиром и чистотой. В справочной подтвердили, что какой-то человек был доставлен в тяжелом состоянии. Да, он пострадал от взрыва. Жену уже уведомили, а зовут его доктор Харолд Смит. Нет, посещения запрещены, потому что он находится в реанимации.
Сестра в справочной была полноватой дамой средних лет. Римо по-мальчишески задорно улыбнулся, сказал, что у нее красивые глаза, взял ее за руку и, словно невзначай, нежно провел кончиками пальцев по внутренней стороне запястья. А потом они смотрели друг другу в глаза и говорили о погоде, о больнице, пока Римо не заметил, что шея женщины начала краснеть.
В самой середине рассуждений о наступающем лете она вдруг высказала предположение, что вряд ли кто остановит посетителя, если он наденет белый халат, раз уж визиты в реанимацию запрещены. В прачечной, что в подвале, как раз есть белые халаты, и вход туда никому не возбраняется. Куда же молодой человек уходит? И когда вернется? Ее смена заканчивается в восемь часов, и они могли бы встретиться в мотеле... Или в машине — прямо на автомобильной стоянке. А может, на лестнице? Или в лифте?
Дверь в прачечную почему-то была заперта, но Римо легким движением потянул ручку на себя, и дверь распахнулась. Со стороны могло показаться, что он просто открыл незапертую дверь. Римо натянул халат и вышел в коридор — на поиски отделения интенсивной терапии. Поднимаясь в лифте, он оказался в компании двух сестер и рентгенолога. Одна из сестричек одарила его вполне недвусмысленной улыбкой. Интересно, подумал он, почему сейчас, когда он стал так привлекателен для женщин, ему меньше всего хочется воспользоваться своим обаянием? Эх, что можно было бы устроить с его нынешним знанием Синанджу в восемнадцать лет!
Смит лежал в кислородной палатке, в нос вели две трубки, голова была забинтована, плотнее всего бинты лежали с левой стороны. Он тяжело дышал, но в организме чувствовалась пульсация, говорящая о борьбе за жизнь. Он обязательно поправится, понял Римо.
— Смитти, — тихо позвал он. — Смитти!
Смит открыл правый глаз.
— Привет, — вымолвил он.
— И вам привет! Что произошло?
— Не знаю, — ответил Смит. — А где моя одежда?
— Вы никуда не идете, — успокоил его Римо, взглянув на трубки, идущие к его лицу. Казалось, Смит стал частью этой кровати со всеми приспособлениями, необходимыми для интенсивной терапии, и любое движение могло лишить его системы жизнеобеспечения.
— Я знаю. Просто в кармане пиджака у меня лежала таксоновская программа.
— Я достану ее. Но как это случилось?
— Видите ли, на площади стояла очень любопытная скульптура. Кажется, с выставки, приуроченной к какому-то юбилею. Я подошел поближе, чтобы ее хорошенько рассмотреть. Она была действительно очень хороша, но вдруг взорвалась.
— Похоже, это была ловушка. А вам не кажется, что это как-то связано с теми ребятами из «Бей-Стейт»?
— Нет, не может быть. Они были просто кучкой фанатиков, связавшихся с Арнольдом Килтом. Он хотел заработать, а они — устроить революцию. Нет, это была замкнутая группа без каких-либо связей. Вы покончили с ней.
— Но они проникли в вашу компьютерную сеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37