Римо и Чиун, обнаружившие за вторым кабинетом Елены Гладстоун лесенку, спускались вниз, когда до них донеслись неясные звуки.
— Скорее, Чиун! — сказал Римо и пустился бегом.
Чиун, наоборот, замедлил шаг и сказал с улыбкой:
— Слишком поздно, Римо. Руби обошлась без нашей помощи.
Римо не услышал его слов. Распахнув тяжелую стальную дверь, он ввалился в палату.
Елена Гладстоун лежала на полу бездыханная. На белоснежный пол продолжала хлестать ее алая кровь.
Руби ожесточенно пилила окровавленным скальпелем брезентовую ленту на своем левом запястье. Подняв глаза на замершего у двери Римо, она взвизгнула:
— Как я забыла, что на тебя никогда нельзя рассчитывать?!
Римо с улыбкой полез в карман, вытащил оттуда затычки и вставил их себе в уши.
— Заткнись! — примирительно произнес он.
За его спиной вырос Чиун. Видя, что Руби попрежнему не может встать, он шепотом сказал Римо:
— Если хочешь, я удалюсь, чтобы ты мог овладеть ею, воспользовавшись ее беспомощностью. Только помни: ребенок мой.
— Если ты полагаешь, что я способен подойти близко к чернокожей фурии, вооруженной кинжалом, то ты свихнулся!
— Эй, вы! Может, перестанете трепаться и поможете мне? Я устала пилить! — проорала Руби.
Глава четырнадцатая
Доктор Джесс Бирс поднял телефонную трубку. Звонила Хейзл, юная регистраторша из лаборатории «Лайфлайн». Бирс находился в своей комнате. Через две двери располагалась спальня Элмера Липпинкотта-старшего и его молодой жены Глории.
Слушая Хейзл, Бирс все больше бледнел.
— Значит, так, Хейзл, — сказал он. — Закрой лабораторию. Оставь все как есть. Да, и ее. Запри двери и ступай домой. Я приду и сам всем займусь. Нет, никакой полиции! Я зайду к тебе домой и все объясню. — Он деланно усмехнулся. — Я уже давненько у тебя не был, моя сладенькая, и здорово соскучился.
Дождавшись согласия, он закончил разговор словами:
— Думай обо мне. Я скоро приду.
Повесив трубку, он заторопился в хозяйскую спальню.
Глория Липпинкотт была одна. Она сидела перед зеркалом, подводя глаза и колыхая животом.
— Елена мертва, — сообщил Бирс, затворяя за собой дверь.
Глория спокойно положила тушь и повернулась.
— Как это случилось?
— Не знаю. Регистраторша нашла ее с перерезанным горлом. Говорит, что видела ее в обществе тех двоих, которые заходили к твоему мужу: старого китайца и молодого хлыща.
— Черт, я почувствовала, что не оберешься беды, когда услышала о них от Элмера. А что регистраторша? Она не проболтается?
— Нет, — ответил Бирс. — Я приказал ей все запереть, отправляться домой и ждать меня. Она послушается: ведь она по мне сохнет.
— Как все остальные, — сказала Глория.
— Включая присутствующих, — усмехнулся Бирс.
— Не обольщайся, — одернула его Глория. — Ты — всего лишь инструмент с инструментом. Не забывай об этом.
— Я помню, — сказал Бирс понуро.
— Нас обоих интересует во всем этом одно: деньги. Не считаешь же ты, что мне нравится уродовать свою фигуру, вынашивая твоего ребенка.
— Как знать? Может, еще понравится.
Глория не ответила. Она в задумчивости барабанила пальцами по туалетному столику.
— Хорошо, — решила она. — Осталось избавиться от Дугласа.
— А как быть со стариком? — спросил Бирс.
— Ждать. Может быть, мы займемся им позже, если он переживет все обрушившиеся на него удары. В конце концов, ему уже восемьдесят! Он может в любую минуту отбросить копыта и без нашей помощи.
— Не нравится мне это, — признался Бирс. — Может, лучше затаиться?
— Любовничек празднует труса? — поддразнила его Глория. — Нет уж, мы зашли слишком далеко и не можем остановиться. Не думаю, чтобы кто-нибудь связал гибель Елены со смертью Лэма и Рендла. А хоть бы и связал! Мы не присутствовали при кончине этих двух олухов. Ты — всего лишь домашний врач, чья задача — обеспечить Элмеру Липпинкотту рождение здоровенького детеныша.
Джесс Бирс поджал губы, обдумывая положение. Потом он кивнул.
— Где я найду Дугласа? — спросил он.
— Самое забавное, что он здесь. Старик вызвал его сюда.
— Старик по крайней мере не собирается каяться в грехах?
— Не понимаешь ты Липпинкоттов, Джесс! Ну, помучался он угрызениями совести, оплакал своих прощелыг, но к утру снова стал молодцом. Дуглас понадобился ему для того, чтобы передать ему дела, которыми раньше занимались его братья.
— Понятно. Как я это сделаю?
Она задумалась, сунув в рот указательный палец.
— Я вызову Элмера сюда, а ты спустишься вниз и пришьешь третьего прощелыгу.
Бирс кивнул.
— Ты сможешь имитировать сердечный приступ?
— Еще как! — сказал Бирс. У меня припасены препараты для любой имитации.
— Отлично! А теперь выметайся. Мне надо докраситься. Через десять минут я позову Элмера. Можешь обработать Дугласа в кабинете. Только сперва дай мне докрасить глаза. — Она улыбнулась Бирсу. — Ведь мне надо будет задержать Элмера.
— Кто же устоит перед тобой!
— Льстец! Тебе не мешает это брюхо, которым ты меня наградил?
— Оно не помешало бы мне, даже если бы выросло еще вдвое.
— Пошел вон, не отвлекай меня! Через десять минут он поднимется сюда.
Римо вел машину, Чиун сидел сзади. Руби излагала то, что узнала от доктора Гладстоун.
— Это она убила обоих Липпинкоттов, — говорила Руби. — А до этого — Зака Мидоуза.
— Кто такой Зак Мидоуз? — спросил Римо.
— Частный детектив, написавший письмо президенту насчет заговора с целью убийства Липпинкоттов. Она убила и его, и того, кто навел Мидоуза. Потом наступила очередь двоих братьев.
— А теперь мертва и она сама, — сказал Римо. — Зачем же мы торопимся к Липпинкотту?
— Она сказала еще кое-что, — ответила Руби.
— Выкладывай! — потребовал Римо.
— Наверное, она восхищалась моим фокусом с карандашами, — сказал Чиун.
— Нет, — ответила Руби.
— Но фокус ее сильно впечатлил, — сказал Чиун.
— Выкладывай! — повторил Римо.
— Я спросила ее, почему она ополчилась на Липпинкоттов, а она и говорит: «Мы покончим со всей семейкой».
— Ну и что? Ведь ее больше нет в живых, — сказал Римо.
— Она сказала «мы», а не "я". У нее есть сообщник.
— Или сообщники, — молвил Чиун. — Слово «мы» не свидетельствует о том, что сообщник всего один.
— Правильно, — согласилась Руби. — Но и это не все.
— Она еще что-то сказала? — спросил Римо.
— Да, что деньги Липпинкоттов перейдут к ним. Я обмолвилась, что наследникам это придется не по вкусу. А вот каким был ее ответ: «Это мы еще поглядим!»
— Как это понимать? — спросил Римо.
— А так, что у нее есть сообщник в самом семействе.
— Старик, — решил Римо — Он с самого начала мне не понравился.
— Предубеждение против возрастной группы! — возмутился Чиун. — Никогда не слышал более предвзятого утверждения! Сознайся, что он не понравился тебе только потому, что стар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33