Формула ее успеха была проста: никогда не желай мужчину больше, чем он желает тебя. Все без исключения мужчины волочились за ней; Анна, со своей стороны, притворялась, что не обращает на них внимания. Научилась она этому давно — еще работая в центральном аппарате комсомола, советской молодежной организации. Один из членов Центрального комитета оценил ее ум, но еще больше оценил он ее стройные ноги. Вследствие чего и сделал Анне, тогда шестнадцатилетней красотке, соблазнительное предложение. За одну ночь, проведенную с ней, он пообещал отправить ее с группой членов ЦК в ознакомительную поездку по Швеции.
Анна, конечно же, согласилась. Первую часть договора она вытерпела с трудом — соблазнитель из ЦК умудрялся сочетать проворство осьминога с поистине акульей ненасытностью. Но после нескольких часов мучений все оказалось позади. Несколько последующих дней Анна жила ожиданием.
Но функционер, казалось, забыл о ней. На одной из политинформаций она, зажав его в угол, потребовала выполнения второй части договоренности.
— Как насчет моей поездки? — нахмурив брови, спросила она.
И отвела взгляд — видеть этого типа было ей не по силам. Собственное поведение тоже не доставляло ей удовольствия, но так хотелось увидеть тот, большой мир за пределами Союза; к тому же опыт зарубежных поездок помогал карьере, а именно карьера политика всегда была ее тайной мечтой.
— Поездки?
Функционер ЦК удивленно приподнял брови. Анна впилась взглядом в его непроницаемые черные глаза.
— Да, поездки. Вы что, забыли наш договор?
— А что, он есть у вас в письменном виде? — вопросом на вопрос ответил чиновник, криво усмехаясь.
— Вы же сами знаете, что нет...
— Нет документа — нет и договора, — отрезал тот и, высвободившись, зашагал прочь по коридору, оставив Анну теребить в бессильной ярости комсомольский значок, приколотый к недавно купленному свитеру — тому самому, в котором она надеялась пощеголять в шведской столице.
С тех пор Анна поклялась никогда не желать чего-либо так страстно, чтобы оказаться способной предать из-за этого самое себя.
Это не мешало, а, наоборот, помогало ей взбираться вверх по партийной лестнице. Неудачи заставляли ее презрительно усмехаться и пробовать с другой стороны. Она обнаружила, что, будучи свободной от симпатий и антипатий, не делая авансов и ни о чем не прося, она почти всегда получала то, к чему стремилась. Способ был простой — никогда не позволяй этим ублюдкам понять, что тебе нужно на самом деле. Они и так отдадут это тебе — когда окажется, что взамен им нечего из тебя выудить.
Даже две встречи с Римо Уильямсом, чье сексуальное притяжение пробуждало ее тело, изголодавшееся по любви, не заставили ее сдаться. И только потому, что сам Римо желал ее больше, чем она — его. Может быть, ненамного больше, но эту разницу Анна почувствовала и поэтому позволила своим рвущимся чувствам воплотиться лишь в форму легкого флирта, не более.
И теперь она сидела на переднем сиденье автомобиля рядом с восьмидесятилетним, корейцем с манерами сварливой старушки и сексапильностью пожилой ящерицы.
— Сбавь скорость! — сердито дернула его за рукав Анна. — Мы же разобьемся, Чиун!
— А как? — с интересом спросил последний Мастер Синанджу, вытягивая шею, чтобы видеть дорогу, хотя сидел он на положенных на шоферское сиденье двух тюфяках.
— Нажми на тормоз ногой, — ответила Анна. Она невольно прикрыла глаза — мимо окна просвистел, словно пуля, фонарный столб; машина мчалась со скоростью девяносто миль в час.
— Я не могу.
— Почему это?!
— Моя нога стоит на другой педали, которая заставляет эту повозку двигаться. — В голосе Чиуна слышалось беспокойство. — Если я уберу ее, то повозка остановится и те, кто едет позади, обязательно врежутся в нас.
— Да нет, этого не будет, — успокоила его Анна. — Тормоза сначала только замедлят ход. Давай, а то нас по всей дороге размажет!
Мастер Синанджу послушно нажал на другую педаль. Завизжали тормоза; машина начала снижать скорость.
— Оставайся в этом ряду! — пронзительно, в тон тормозам, завизжала Анна, успев подумать: если она обучит Мастера Синанджу водить автомобиль и останется при этом живой и здоровой, следующим ее шагом будет возвращение в Россию с рапортом о невыполненном задании. Даже если ей придется для этого пересечь Атлантику вплавь.
— Почему я должен оставаться в этом ряду? — с тем же Детским интересом спросил Чиун. — Соседний ведь совершенно свободен.
— Потому что по соседнему машины едут нам навстречу, — объяснила Анна. — Видишь толстую желтую линию? Так вот, ее нельзя пересекать.
— Когда они увидят за рулем меня, то остановятся и освободят мне дорогу. Американские водители все такие. Они вежливые.
Первый же американский водитель, появившийся в поле их зрения, резко свернул с дороги, чтобы избежать столкновения, и въехал прямо в окаймлявшие участок шоссе кусты.
— Видала? — с торжеством вопросил Чиун. — Вежливость! Это — национальная черта американцев. Этот водитель понял, что я — новичок, и такс... тактично уступил мне дорогу.
— Хорошо, если он остался в живых, — покачала головой Анна. — Но не уверена, что нам повезет больше.
Следующему водителю пришлось вырулить на встречную полосу. Развернувшись, он погнался за машиной Чиуна, ругаясь во всю глотку и производя высунутой из окна рукой жесты самого оскорбительного свойства.
— Этот тоже вежливый? — спросила Анна.
— Он едет на японской машине. А японцы все грубияны. Я знаю их.
— Но сам он, по-моему, американец, — заметила Анна Чутесова, с трудом переводя дух; голова слегка кружилась от сознания того, что только что они находились на волосок от смерти. К тому же начинал действовать на нервы орущий сзади маньяк. — В Америке иногда решают конфликты на дорогах с помощью пули. Я сама читала об этом в “Правде”. Как насчет такого способа, Чиун?
— Предоставь это мне, — заверил ее кореец. — Я веду машину уже двадцать минут и полностью овладел этим нехитрым занятием.
— Обычно такой опыт достаточным не считается.
— Ну, еще Римо учил меня немного, но потом ему надоело, и я начал учиться сам.
— А чему он успел научить тебя?
— Что в мире существуют два разных вида водителей. Те, кто ездит по правилам, и те, кого лучше избегать.
— Это и я могла тебе сказать.
— А как они различаются — знаешь? Анна вцепилась в ремень безопасности.
— Не знаю. А как?
— Помпончики, — изрек Чиун важно.
— Пом... что?!
— Если под зеркалом, — затянул нараспев Чиун, — висят меховые помпончики, это верный признак съехавшей крыши. Так сказал Римо Уильямс, все бросающий на полпути.
Анна невольно посмотрела в зеркало на преследующую их машину. Сквозь ее ветровое стекло ясно просматривалась пара болтающихся разноцветных меховых шариков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54