И выразил сожаление, что КЮРЕ осталось без исполнителя. С ним было во многих случаях куда легче.
Но все оказалось не так просто. В своем контракте Чиун углядел какой-то малопонятный пункт и, ссылаясь на него, настаивал, что должен отработать на организацию еще год. Смит с неохотой согласился — и, разумеется, из Кореи вслед за своим наставником тут же прилетел Римо. Как оказалось, весьма ко времени. Вдвоем они помогли Смиту справиться с весьма деликатной ситуацией, связанной с прошлым самого директора санатория “Фолкрофт”.
Прошло шесть месяцев. Шесть месяцев относительного покоя. Смит снова ушел в привычную и успокоительную рутину, исполняя роль директора санатория и собирая в то же самое время разнообразную информацию с компьютеров КЮРЕ. В комфортабельных апартаментах в помещении санатория обитали мастер Синанджу и погибавший от скуки Римо. Они ждали окончания последнего года службы, так некстати обнаруженного бдительным азиатом в хитросплетениях контракта с КЮРЕ.
И доктор Смит уже начал было надеяться, что весь этот год обойдется без сюрпризов, а потом Чиун и Римо навсегда уедут в свою Синанджу и забудут наконец о КЮРЕ. Однако нарушение воздушного пространства Соединенных Штатов советским космическим кораблем в мгновение ока разрушило его надежды, как карточный домик.
До тех пор, пока “Гагарин” мирно стоял в аэропорту Кеннеди, он Смита не волновал — проблемой занимались военно-воздушные силы.
Но когда “челнок” покинул аэропорт, Смит, словно коршун, завис над клавиатурой главного компьютера, связанного с сетью ЦРУ и военной контрразведки. И когда последняя сообщила ему, что “шаттл” приземлился недалеко от местечка Рай, штат Нью-Йорк, желудок доктора Смита устроил настоящую вакханалию.
Странное поведение “Гагарина” составляло лишь часть проблемы. Смита больше беспокоила его посадка недалеко от “Фолкрофта”. О существовании КЮРЕ, в теории, знали лишь четверо — сам Смит, президент, Чиун и Римо. Больше располагать этой информацией не было дозволено никому.
Был, однако, еще один человек, знавший о существовании организации. И человек этот, по иронии судьбы, был советским агентом. Он, а вернее, она работала с Римо на его последних заданиях. На первом — когда в Америке попросил убежища русский гипнотизер-парапсихолог. Собственно, именно тогда с ней довелось познакомиться и доктору Смиту. И с тех пор он относился к ней с неизменным уважением. Ценил ее. И даже полагал, что может доверять ей.
Тем не менее это не помешало самому же доктору Смиту по завершении задания отдать Римо приказ ликвидировать ее как потенциальную угрозу безопасности организации. Но Римо отказался. Отчасти потому, что сам, как и доктор Смит, ценил эту женщину. Но, как подозревал Смит, в основном из-за того, что спал с ней.
Поэтому Смиту ничего не оставалось, кроме как скрепя сердце оставить в живых эту Анну Чутесову. Решение, как выяснилось, было мудрым — во время второго кризиса, чреватого мировой войной, она оказалась весьма полезной. Тогда ей даже представилась возможность посетить “Фолкрофт” — штаб-квартиру КЮРЕ. У Смита это вызвало бурю возмущения, и именно тогда он во второй раз решился намекнуть Римо, что о русской “следует позаботиться”.
Римо, к его удивлению, согласился. После чего он и русская исчезли аж на несколько недель. Когда же Римо наконец вернулся, прямо-таки сияя от удовольствия, то доложил Смиту, что позаботился об Анне со всем возможным старанием.
— То есть вы... как это... замочили ее? — осведомился Смит.
— Гм... ну, откровенно говоря, скорее высушил. Она сама мне сказала: мол, сердце сохнет...
— Где же это она вам сказала?
— Что? А, в аэропорту, перед московским рейсом.
— Понятно, — мрачно кивнул Смит.
С тех пор никто из них ничего не слышал об Анне Чутесовой. Несколько позже разразился очередной конфликт с Советами, но Смит чувствовал, что очаровательная русская не имеет к это грязной провокации никакого касательства.
Теперь же он был уверен в обратном — в инциденте с “Гагариным” ощущалась крепкая рука Анны. Какого черта он сел здесь поблизости? Это может значить все, что угодно...
Смит вернулся к своему столу. На мониторе компьютера ползла сводка новостей. Смит, не убирая руку с гневно урчащего живота, пригляделся внимательнее.
В новостях среди прочего сообщалось об аресте некоего коммивояжера по имени Дэрил Дун. Этого самого Дуна арестовали за езду в пьяном виде на Девяносто пятом шоссе, к югу от “Фолкрофта”. Полицейский, забравший его, сообщил, что при тесте на алкоголь прибор показал 21, что в несколько раз превышало норму.
То, что он пил, Дэрил Дун признал — причем сразу, не прикидываясь и не виляя. Но, оправдываясь, он сказал:
“Как только увидел привидение, рука сама потянулась к бутыли в бардачке...”
Согласно его показаниям, он ехал по совершенно пустому шоссе и вдруг увидел снижающийся прямо на него “шаттл”. Аппарат промчался прямо над его машиной, едва не снеся крышу старенького “бьюика”.
Дэрил из спортивного интереса помчался за кораблем, который летел над шоссе, никуда не сворачивая. Но в конце концов попал в дымовую завесу от хвостовых двигателей “челнока”. Когда же он выбрался из нее, корабль исчез — будто его и не было.
Сначала Дэрил подумал, что тот приземлился за ближайшим съездом с шоссе. Но, подъехав к этому съезду, он убедился, что там нет ничего, кроме брошенной полуразвалившейся мойки для автомобилей.
Дэрил Дун сразу сообразил, с чем ему пришлось иметь дело. Это был, несомненно, призрак исчезнувшего американского корабля “Челленджер”. Перекрестившись, Дун достал из бардачка бутылку “бурбона” — как же, держит ее там, лекарства ради исключительно — и порядком отхлебнул, чтобы, по крайней мере, не тряслись руки. Призраков он никогда раньше не видел. А этакого размера — тем более.
Доктор Харолд У. Смит ни на минуту не поверил в то, что Дэрил Дун видел призрак. Доктор Смит вообще не верил в привидения.
Но доктор Смит знал, что в тот момент, когда Дун наблюдал “шаттл” над Девяносто пятым шоссе, пресса все еще ломала головы над местонахождением “Юрия Гагарина”. Совпадение было бы слишком невероятным, значит, Дун видел идущий на снижение целый и невредимый советский “челнок”.
Невероятным для совпадения было и то, что “шаттл” приземлился так близко от санатория “Фолкрофт”. Что-то это должно значить... Но что?
В этот момент раздался писк интеркома.
Смит нажал на рычаг.
— В чем дело, миссис Микулка? — осведомился он у секретарши.
— К вам пришли, доктор Смит.
— Я никому не назначал встречу.
— Я так и сказала ей, но мисс... э-э... Чутесова настаивает на встрече с вами.
— Ах, мисс Чутесова, — Смит почувствовал, что желудок подбирается к горлу, — да-да, все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Но все оказалось не так просто. В своем контракте Чиун углядел какой-то малопонятный пункт и, ссылаясь на него, настаивал, что должен отработать на организацию еще год. Смит с неохотой согласился — и, разумеется, из Кореи вслед за своим наставником тут же прилетел Римо. Как оказалось, весьма ко времени. Вдвоем они помогли Смиту справиться с весьма деликатной ситуацией, связанной с прошлым самого директора санатория “Фолкрофт”.
Прошло шесть месяцев. Шесть месяцев относительного покоя. Смит снова ушел в привычную и успокоительную рутину, исполняя роль директора санатория и собирая в то же самое время разнообразную информацию с компьютеров КЮРЕ. В комфортабельных апартаментах в помещении санатория обитали мастер Синанджу и погибавший от скуки Римо. Они ждали окончания последнего года службы, так некстати обнаруженного бдительным азиатом в хитросплетениях контракта с КЮРЕ.
И доктор Смит уже начал было надеяться, что весь этот год обойдется без сюрпризов, а потом Чиун и Римо навсегда уедут в свою Синанджу и забудут наконец о КЮРЕ. Однако нарушение воздушного пространства Соединенных Штатов советским космическим кораблем в мгновение ока разрушило его надежды, как карточный домик.
До тех пор, пока “Гагарин” мирно стоял в аэропорту Кеннеди, он Смита не волновал — проблемой занимались военно-воздушные силы.
Но когда “челнок” покинул аэропорт, Смит, словно коршун, завис над клавиатурой главного компьютера, связанного с сетью ЦРУ и военной контрразведки. И когда последняя сообщила ему, что “шаттл” приземлился недалеко от местечка Рай, штат Нью-Йорк, желудок доктора Смита устроил настоящую вакханалию.
Странное поведение “Гагарина” составляло лишь часть проблемы. Смита больше беспокоила его посадка недалеко от “Фолкрофта”. О существовании КЮРЕ, в теории, знали лишь четверо — сам Смит, президент, Чиун и Римо. Больше располагать этой информацией не было дозволено никому.
Был, однако, еще один человек, знавший о существовании организации. И человек этот, по иронии судьбы, был советским агентом. Он, а вернее, она работала с Римо на его последних заданиях. На первом — когда в Америке попросил убежища русский гипнотизер-парапсихолог. Собственно, именно тогда с ней довелось познакомиться и доктору Смиту. И с тех пор он относился к ней с неизменным уважением. Ценил ее. И даже полагал, что может доверять ей.
Тем не менее это не помешало самому же доктору Смиту по завершении задания отдать Римо приказ ликвидировать ее как потенциальную угрозу безопасности организации. Но Римо отказался. Отчасти потому, что сам, как и доктор Смит, ценил эту женщину. Но, как подозревал Смит, в основном из-за того, что спал с ней.
Поэтому Смиту ничего не оставалось, кроме как скрепя сердце оставить в живых эту Анну Чутесову. Решение, как выяснилось, было мудрым — во время второго кризиса, чреватого мировой войной, она оказалась весьма полезной. Тогда ей даже представилась возможность посетить “Фолкрофт” — штаб-квартиру КЮРЕ. У Смита это вызвало бурю возмущения, и именно тогда он во второй раз решился намекнуть Римо, что о русской “следует позаботиться”.
Римо, к его удивлению, согласился. После чего он и русская исчезли аж на несколько недель. Когда же Римо наконец вернулся, прямо-таки сияя от удовольствия, то доложил Смиту, что позаботился об Анне со всем возможным старанием.
— То есть вы... как это... замочили ее? — осведомился Смит.
— Гм... ну, откровенно говоря, скорее высушил. Она сама мне сказала: мол, сердце сохнет...
— Где же это она вам сказала?
— Что? А, в аэропорту, перед московским рейсом.
— Понятно, — мрачно кивнул Смит.
С тех пор никто из них ничего не слышал об Анне Чутесовой. Несколько позже разразился очередной конфликт с Советами, но Смит чувствовал, что очаровательная русская не имеет к это грязной провокации никакого касательства.
Теперь же он был уверен в обратном — в инциденте с “Гагариным” ощущалась крепкая рука Анны. Какого черта он сел здесь поблизости? Это может значить все, что угодно...
Смит вернулся к своему столу. На мониторе компьютера ползла сводка новостей. Смит, не убирая руку с гневно урчащего живота, пригляделся внимательнее.
В новостях среди прочего сообщалось об аресте некоего коммивояжера по имени Дэрил Дун. Этого самого Дуна арестовали за езду в пьяном виде на Девяносто пятом шоссе, к югу от “Фолкрофта”. Полицейский, забравший его, сообщил, что при тесте на алкоголь прибор показал 21, что в несколько раз превышало норму.
То, что он пил, Дэрил Дун признал — причем сразу, не прикидываясь и не виляя. Но, оправдываясь, он сказал:
“Как только увидел привидение, рука сама потянулась к бутыли в бардачке...”
Согласно его показаниям, он ехал по совершенно пустому шоссе и вдруг увидел снижающийся прямо на него “шаттл”. Аппарат промчался прямо над его машиной, едва не снеся крышу старенького “бьюика”.
Дэрил из спортивного интереса помчался за кораблем, который летел над шоссе, никуда не сворачивая. Но в конце концов попал в дымовую завесу от хвостовых двигателей “челнока”. Когда же он выбрался из нее, корабль исчез — будто его и не было.
Сначала Дэрил подумал, что тот приземлился за ближайшим съездом с шоссе. Но, подъехав к этому съезду, он убедился, что там нет ничего, кроме брошенной полуразвалившейся мойки для автомобилей.
Дэрил Дун сразу сообразил, с чем ему пришлось иметь дело. Это был, несомненно, призрак исчезнувшего американского корабля “Челленджер”. Перекрестившись, Дун достал из бардачка бутылку “бурбона” — как же, держит ее там, лекарства ради исключительно — и порядком отхлебнул, чтобы, по крайней мере, не тряслись руки. Призраков он никогда раньше не видел. А этакого размера — тем более.
Доктор Харолд У. Смит ни на минуту не поверил в то, что Дэрил Дун видел призрак. Доктор Смит вообще не верил в привидения.
Но доктор Смит знал, что в тот момент, когда Дун наблюдал “шаттл” над Девяносто пятым шоссе, пресса все еще ломала головы над местонахождением “Юрия Гагарина”. Совпадение было бы слишком невероятным, значит, Дун видел идущий на снижение целый и невредимый советский “челнок”.
Невероятным для совпадения было и то, что “шаттл” приземлился так близко от санатория “Фолкрофт”. Что-то это должно значить... Но что?
В этот момент раздался писк интеркома.
Смит нажал на рычаг.
— В чем дело, миссис Микулка? — осведомился он у секретарши.
— К вам пришли, доктор Смит.
— Я никому не назначал встречу.
— Я так и сказала ей, но мисс... э-э... Чутесова настаивает на встрече с вами.
— Ах, мисс Чутесова, — Смит почувствовал, что желудок подбирается к горлу, — да-да, все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54