— Отведи меня к нему.
— Да-да, да, да...
Казалось, мексиканец совершенно ошалел от увиденного, но тем не менее безропотно повел Римо к камерам, расположенным позади служебных помещений.
Все камеры были совершенно пусты. Дойдя до последней, полицейский побледнел, втянул голову в плечи и беспомощно развел руками.
— Ничего не понимаю... — пробормотал он по-испански.
— Где он? — требовательно спросил Римо.
— Нет, нет, сеньор! Только не стреляйте! Не стреляйте, прошу вас!
— Я же сломал твой пистолет, ты что, не помнишь?
Полицейский, взглянув на пустые руки Римо, решил использовать шанс.
Он резко замахнулся и... Римо уловил движение за доли секунды до того, как полицейский нанес удар. Кулак охранника попал прямо в выжидательно растопыренные пальцы Римо. Намертво зажав руку полицейского, Римо надавил посильнее. Мексиканец застонал от боли. Римо удвоил усилия. Раздался хруст костей. Только тут мексиканец осознал свою ошибку.
— Нет, нет, прошу вас... — взвизгнул он по-испански.
— Где мой отец?
— Я... я не знаю... Он... он только что был здесь...
— Скажи правду, тогда я сохраню тебе руку.
— Не вру! Не вру!!!
Не выдержав страшной боли, мексиканец истошно завопил, и в ответ на этот пронзительный крик из служебных помещений донесся топот ног спешивших на помощь коллег. Римо тотчас ударил мексиканца ребром ладони в подбородок, и тот беззвучно повалился на пол. Американец обернулся к подоспевшим охранникам.
Им понадобилось целых три секунды, чтобы правильно оценить обстановку. За это время Римо успел перехватить инициативу.
Один из солдат получил страшный удар в лицо и перелом лицевых костей черепа. Закатив глаза, солдат рухнул на пол.
К животу Римо устремились два штыка. Резким ударом он напрочь снес штыки, потом схватил ружейные дула и свел их вместе, превратив их в подобие единой, сваренной посередине, трубки. И едва успел отскочить, прежде чем солдаты нажали на курки.
Две пули встретились лоб в лоб в ставших единым целым стволах ружей, и результат этой встречи был поистине ужасающим. Оба солдата превратились в кучу дымящихся кусков человечины...
Последний оставшийся в живых тем не менее судорожно целился в гринго. Всякий раз, когда он уже готов был нажать на спуск, Римо ловко уворачивался и незаметно для солдата с каждым маневром приближался. Убежденный в том, что наличие оружия дает ему неоспоримое преимущество над невооруженным, солдат не заметил, как тот оказался совсем рядом. Он тотчас выпрямился и замер на месте. Солдат спустил курок.
Собственная пуля снесла ему полголовы, ибо Римо успел повернуть дуло ружья прямо в лицо солдата. Охранник рухнул, заливаясь кровью и все еще крепко сжимая ружье, с помощью которого он совершил неотвратимое самоубийство.
Римо подскочил к камере и ребром ладони взломал замок. Решетчатая дверь со скрипом распахнулась. В камере было пусто — лишь жесткая деревянная скамья да треснутый фаянсовый унитаз. Однако помещение еще хранило едва уловимый до боли знакомый запах. Запах кожаной одежды его отца!
С улицы донесся шум двигателя армейского джипа. Выскочив во двор, Римо увидел удалявшийся в облаке пыли джип, за рулем которого сидел очень высокий мужчина. Вроде бы густая черная шевелюра?
— Санни Джой? — недоуменно пробормотал он.
И помчался вслед за армейским джипом. Машина прибавила скорость. Римо сделал то же самое. Пружинистые ноги несли его вперед стремительными грациозными прыжками.
На улицу выбежал солдат и прицелился в удаляющегося Санни Джоя. Римо пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов и стремительно рвануться назад. В одно мгновение оказавшись рядом с ничего не подозревавшим стрелком, он ударом руки снес ему голову. Обезглавленное тело повалилось в дорожную пыль.
Римо вновь помчался вслед за армейским джипом. Теперь уже ни один из оставшихся в живых солдат не чинил ему препятствий.
Догнав джип, Римо крикнул:
— Эй, подожди!
Сидевший за рулем Санни Джой невозмутимо спросил:
— Что ты тут делаешь?
— Я хотел освободить тебя из тюрьмы!
— Я и сам способен освободиться, черт возьми!
— Ты что, не остановишься?
— Зачем? Если ты так быстро бегаешь, обогни машину с другой стороны. Там дверь открыта.
— Черт побери!
Чуть приотстав, Римо забежал с другой стороны и, поравнявшись с пассажирским сиденьем, крикнул:
— Все же лучше бы ты остановился!
— Мы еще не миновали зону обстрела.
— Да они уже прекратили стрельбу!
— Они начнут снова, как только мы станем неподвижной мишенью. Давай, запрыгивай!
Оттолкнувшись, Римо подскочил вверх и плюхнулся на пассажирское сиденье. Кожаные подушки смягчили его приземление.
— Давай к границе! — выпалил Римо.
— А я что, по-твоему, делаю?
— Ты злишься?
— Все шло как по маслу, пока ты не вмешался, — проворчал Санни Джой.
— Слушай, я прикончил нескольких ублюдков, чтобы спасти твою шкуру!
— Мне ничего не стоило спасти свою шкуру без всяких убийств! Я видел, что ты сделал с этими несчастными.
— Но иначе бы тебя пристрелили! — выпалил Римо.
— Нет еще такой пули или стрелы, которые достали бы Санни Джоя!
— И на старуху бывает проруха! — запальчиво возразил сын. — Почему ты уехал, ничего не сказав?
— С каких это пор я должен перед тобой отчитываться?
Римо закрыл рот, не зная, что ответить.
Так они и ехали в полном молчании, пока не пересекли границу.
Оказавшись на территории США, Санни Джой с облегчением вздохнул и сказал:
— Ко Джонг О говорил, что ценность воина измеряется не количеством скальпов убитых врагов и не трофеями, добытыми в войне, но его способностью действовать подобно ветру. Всякий человек чувствует ветер своей кожей, но никто его не видит. Ветер может придавать песчанику нужную форму. И никто не может его остановить! Далее горный дух Саншин. Сильный ветер преодолеет любую горную вершину, а небольшой холм и вовсе сровняет с землей. Ко Джонг О наказывал сыновьям, что они должны быть подобны ветру, и потомки его до сих пор следуют этому совету.
Римо не нашелся с ответом.
— Скольких ты убил там, Римо?
— Я не считал.
— Значит, для тебя это так просто, да?
Сын открыл было рот, но тут же захлопнул его так резко, что клацнули зубы.
— Когда ты вошел в тюрьму, я уже справился с двумя прутьями решетки на окне, — начал Санни Джой. — Решил, что, если к вечеру меня не освободят, ночью я спокойно вылезу. Но ты затеял настоящую войну с охраной, и стало ясно, что медлить больше нельзя.
— Но ведь все прутья оконной решетки остались целы!
— Конечно! Я просто вывернул их из бетонного основания. Выбравшись наружу, снова вставил их на прежнее место. Если бы не твое вторжение, меня не хватились бы до завтрашнего утра.
— Я решил, что тебя уже нет в живых.
— Плохо же ты знаешь своего отца!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69