Но рожка с порохом при нем не оказалось. Дальше лежал мертвый испанский солдат, красивый юноша. С него сняли скальп. Еще один из тех, кто отправился в далекую страну, чтобы в бою добыть себе счастье. Наверное, он надеялся, что убьют кого-то другого, но только не его. Он-то уж обязательно выживет. Теперь мечты обратились в прах. Остался лишь скальп, который долго будет висеть в одном из вигвамов пони.
Прежде всего — похоронить мертвых, брошенных испанцами, иначе они станут пищей для сарычей, койотов и муравьев. Все эти люди что-то взяли от земли и теперь возвратят свой долг. Вечный цикл замкнется.
Надо собрать вместе весь порох, который мне достался, и посмотреть, сколько его. Не так много, конечно, но все же он выручит меня, пока я не найду серу. Если мне повезет.
И еще. Священный Огонь для Ичакоми. Я только сейчас начал понимать, насколько он важен для нее, но передать ей Огонь без соответствующей церемонии — пустое занятие. Все должно быть обставлено по правилам.
Долина лежала передо мной, зеленая и прекрасная, как драгоценный камень в изысканной оправе остроконечных гор.
Это была моя земля, и я любил ее, дикую, нетронутую, где человек еще не оставил шрамов-дорог, да и вообще никаких следов своего пребывания.
В этой земле я пустил корни. Здесь надеялся растить своих сыновей и дочерей, которым выпадет честь приветствовать путешественников, идущих на запад. И зимой мы будем вместе сидеть у костра и я расскажу им об их дедушке Барнабасе и об Англии. Я расскажу им также и о Сакиме, попавшем сюда из волшебной страны Арабских Ночей, чьи слова приобрели для меня особую, волшебную окраску, потому что он сам принадлежал к тому миру.
Асатики подошел ко мне своей странной походкой (он выворачивал кривые ноги коленками наружу), остановился и произнес:
— Нам пора.
— Пора?
— Мы уходим. Идем в свою деревню. Мой народ ждет этого.
— Мне будет не хватать тебя, Асатики. — Я протянул ему руку. — Ты настоящий воин.
— Ты тоже. — Мы стояли, глядя в зеленую долину. — Добро пожаловать к нам. Наши деревни расположены к северу и к востоку по течению второй большой реки.
— Может, когда-нибудь и приду.
Мы еще немного постояли молча, потом он пошел прочь. Я смотрел ему вслед и понимал, что нам действительно будет не хватать их.
Теперь мой путь лежал к пещере. Должно быть, женщины уже знали, что бой окончен. Мне не терпелось увидеть Ичакоми.
Пони удалялись. Остановившись, я наблюдал, как они тонкой цепочкой поднимались в горы, каждый с грузом шкур и мяса. Они гнали табун из семи лошадей, а я так и остался без коня. Зато у меня есть Пайзано!
Подходя к пещере, я окликнул Ичакоми, но ответа не получил. Встревожившись, я ускорил шаги и снова позвал Ичакоми. Тишина.
Я добрался до небольшого отверстия, которое служило входом в пещеру, и остановился, пораженный.
В пыли возле пещеры смешались следы многих ног, но один из них я узнал сразу. Большой четкий след мокасина. Он мог принадлежать только одному человеку из тех, кого я знал.
Испуганный, я бросился в пещеру, стал звать женщин.
В ответ — ни звука, ни шепота.
Они исчезли.
Пока все были поглощены битвой, Капата проник сюда и украл мою жену и остальных женщин.
Еще один бесполезный зов, еще минута в ожидании ответа… С тяжело бьющимся сердцем я вышел на воздух.
Кеокотаа поджидал меня.
— Капата увел их.
Он нырнул в пещеру и спустя минуту вернулся.
— Моя женщина исчезла, — сказал он. — Возьми мяса. Я найду следы.
Я бегом вернулся в форт и, ничего почти не соображая, приготовил два мешка с мясом и другой едой.
Как давно они увели наших женщин? Час назад? Два часа? Три? Они, должно быть, шли быстро, стараясь не оставлять следов, а если бы и оставили, то, скорее всего, устроив ловушку.
Я быстро зарядил пистолеты трофейным порохом и прихватил с собой две пригоршни серебряных пуль.
Кеокотаа указал в сторону каньона, где рос виноград:
— Они направились туда, наверное, к реке.
— Я тоже так думаю.
Мы шли быстро, споро, но мое сердце словно онемело. Один раз я обернулся и увидел, что за нами идет Пайзано. У меня в мозгу билась только одна мысль: Ичакоми исчезла! Ичакоми, моя любимая…
Глава 36
Когда мы строили форт, Кеокотаа прошел этим путем до Арканзаса. Но я ни разу не достиг реки.
Мы бежали, потому что наши враги имели преимущество во времени. Если к тому же их ждали лодки, мы могли и не догнать их. Уж теперь, когда Ичакоми у него в руках, Капата, конечно, не станет терять и минуты.
Это был долгий, горестный день, но мы бежали легко и свободно. Миля за милей оставались за спиной. К вечеру мы замедлили бег. На дне каньона быстро темнело, стало трудно различать следы, скоро мы их вообще не увидим. Теперь приходилось пробираться среди скал, огибая деревья. Кроме всего прочего, нам могли устроить засаду.
Капата захватил женщин во время боя, когда его исход еще не был определен. Он не знал, жив я или погиб, и вряд ли думал о чем-либо, кроме того, как уйти невредимым.
В то же время я понимал, что он был бы рад встретиться со мной и доказать Ичакоми, что лучше меня.
Стараясь двигаться бесшумно, мы часто останавливались и прислушивались — скалы каньона усиливали звуки. На сколько опережали нас враги? Максимум часа на два. Значит, сейчас их отряд у реки или приближается к ней. Они не разведут костер, и не только потому, что опасаются преследования, меньше всего им хотелось бы привлечь к себе внимание команчей, которые могли оказаться неподалеку.
Я-то полагал, что команчи отправились на юг, воровать в Мексике лошадей, но кто пришел на их место? Многие племена кочевали в это время перемен, вытесненные на восток теми, кто уже завладел огнестрельным оружием.
Каньон остался позади, и теперь мы уже не бежали, а шли по открытой местности. Изредка здесь попадались группы деревьев и каменистые гряды. Чувствовалось, что мы движемся под уклон, к реке.
Здесь возник вопрос: пошел ли Капата прямо к реке или свернул на восток или на запад.
Мы остановились у ручья, напились воды, пожевали сушеного бизоньего мяса. Прислушались. Тишина. Хотя небо усеяли звезды, тьма стояла такая, что уже на расстоянии нескольких футов ничего нельзя было разобрать.
Наши женщины, захваченные врагами, находились где-то в миле от нас. Ичакоми, конечно, жива. Капата намеревался возвратиться с ней к начи, в свою деревню. Но оставил ли он в живых женщину понку и подругу Кеокотаа?
— Пора. — Я наконец решился. — Ты иди по направлению к горам, а я пойду в сторону равнин. Если ты никого не найдешь, возвращайся сюда на рассвете. Если меня здесь не будет, значит, я нашел их, тогда иди ко мне. А если я вернусь и не застану тебя здесь — буду знать, что ты нашел.
— Тот, кто найдет их, должен сделать все возможное.
Мы расстались ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81