Она была неровной и извилистой.
Крупная, сдержанная женщина-понка подошла ко мне в своих черных мокасинах. Указала на горы, которые испанцы называют Сангрэ-де-Кристос и произнесла:
— Пещеры! Большие!
— Ты бывала там раньше?
— С племенем понка. Мы охотились там.
— Спасибо, мы пойдем к этим пещерам.
Она не мешкая отправилась снова рыбачить и к полудню поймала полдюжины рыбин. Хорошее подспорье в нашем бедственном положении.
Кеокотаа убил куропатку. Я не видел ничего и думал об Ичакоми. Теперь она захочет вернуться домой, к своему племени. Там, у Великой реки, уже тепло. Ну и что, я же одиночка! И горы вечны. Эта мысль не радовала меня.
Я сидел около речки, ко мне подошел Кеокотаа.
— Пещеры нехорошие, — пожал он плечами. — Очень трудно добираться. Внутри большая дыра. Плохое место для сна.
Мысль о том, что придется карабкаться ввысь по скалам, охладила мой пыл и я сказал:
— Мы пойдем в долину, найдем пристанище там.
— Я видел мною следов. О теня, лося, бизона, индюка. — Немного помолчав, Кеокотаа добавил: — Твой бизон здесь. Ищет тебя.
Несмотря на усталость, я вышел на луг. Бизон был там. Я подошел к нему, встал рядом, почесал его за ухом.
— Если ты собираешься остаться с нами, — шепнул я ему, — тебе придется работать.
Эта мысль пришла внезапно, но чем больше я ее обдумывал, тем больше она мне нравилась.
Незадолго до наступления темноты один из начи убил лося. В тот вечер мы хорошо поели и я, против обыкновения, долго сидел у костра.
Подошла Ичакоми, села напротив меня.
— Мои люди решили идти домой, — вдруг сообщила она. — Скоро степь зазеленеет. В реке будет много воды. Они быстро доберутся до нашего становища.
Она уйдет вместе с другими. Вернется в свой дом на Великой реке. Я пришел в ужас. Мне показалось, что сердце перестало биться.
Я немного подождал, потом заметил:
— Будет нелегко миновать коунджерос, да и Капата поджидает вас.
Она посмотрела на меня и ничего не сказала.
Я стал думать о том, как им незамеченными добраться до Великой реки по Арканзасу. Нужно идти кружным путем, если… А если им дойти до того места, где река пересекает гору, и весь путь проделать по ней?
— Я придумаю, как отправить вас обратно, — обещал я.
Она резко встала и отошла от костра. Я начал что-то говорить, но видел только ее спину. Несколько минут я сидел, пораженный ее внезапным уходом.
Женщины! Я никогда их не понимал.
Пока я боролся с нахлынувшими чувствами, ко мне подсел Кеокотаа.
— Они хотят возвращаться. Смотри, им лучше плыть вниз по реке. — Я взял веточку и на глинистом берегу набросал чертеж. — Здесь река выходит из большого каньона. Здесь юг. А вот, сзади, наш первый лагерь. Мы шли на запад, теперь находимся в длинной долине, протянувшейся примерно с севера на юг. Мне кажется, что если мы пойдем вверх по долине, то выйдем к каньону, по которому протекает интересующая нас река. По ней они спокойно ускользнут ночью.
Он посмотрел на мой приблизительный план и указал пальцем на верхнюю часть долины, в которой мы находились:
— А что там? Мы не знаем.
Конечно, он был прав. И речка в каньоне могла быть слишком бурной. Капата и коунджерос предпочли бы, чтобы это было именно так. Но чем больше обдумывал я свою идею, тем более привлекательной она казалась.
Что происходило с Ичакоми? Она — их вождь, и если они собирались возвратиться домой, то она…
Я поделился своим недоумением с Кеокотаа. Он взглянул на меня своими невозмутимыми черными глазами и произнес:
— Может, она не хочет уходить. Может, она думает, что ты хочешь от нее избавиться. Может, она думает, что ты считаешь ее обузой.
Смешно! Она совсем не обуза!
Конечно, если бы я не связался с ними, то был бы уже далеко на Западе и, вероятно, не имел бы всех неприятностей с коунджерос и уж наверняка — с Капата. Но то, что она, возможно, не хочет возвращаться домой — чепуха!
Она — Солнце, важная персона в своем племени. Пришла на Запад, чтобы найти место для своего народа, и, если не считать коунджерос, нашла хорошее место.
С долины, которую я называл моей, почти сошел снег. Она достигала примерно двадцати миль в длину и четырех-пяти в ширину. По ней текло несколько рек, и с гор обрушивались потоки воды, кроме того, мощные хребты прикрывали ее от самых жестоких ветров.
Наутро мы двинулись к северу, но вечером на берегу небольшой речки ко мне подошел Кеокотаа.
— Здесь совсем нехорошо, — заявил мой друг.
— Ну что ты выдумываешь, прекрасная долина, — возразил я. — Она расположена высоко, и им придется научиться выращивать другие растения, но все равно замечательное место.
— Много следов. — Кеокотаа указал назад, в ту сторону, откуда мы пришли. — Я нашел старую тропу. По ней и сейчас ходят индейцы. Может, им не понравится, что мы поселимся здесь.
— Коунджерос?
— Не коунджерос. Скорее всего, юты. Живут в горных долинах. Очень сильные.
Место, которое мы нашли, мне сразу понравилось. Долина уже покрывалась зеленью, и по разнообразию растений можно было сказать, что почва здесь весьма плодородна.
— Дальше мы не пойдем, — решил я, — остановимся и разобьем лагерь.
Место меня устраивало и с точки зрения обороны. С восточной стороны лагерь защищали горы. Он хорошо снабжался водой.
Как только мы разбили лагерь, несколько начи отправились на охоту.
— Надо узнать, далеко ли до реки. — Я хотел отправиться завтра.
— Ты остаешься, я иду, — настаивал Кеокотаа. Пришлось с ним согласиться.
Мне очень хотелось посмотреть места к северу от лагеря, но строительство форта — на случай повторного нападения — было важнее.
Речка вытекала из каньона и несла свои полные воды вниз, в долину, в одном месте она бросалась со скал, образуя небольшой водопадик, фута в три высотой. Возле него на ровной высокой площадке, ограниченной несколькими валунами и лесом, мы решили поставить крепость.
Вместе с двумя мужчинами начи я приступил к строительству временного укрытия, которое послужило бы нам, пока мы не построили более прочное жилье.
Охотники принесли двух оленей и несколько диких куриц. К этому времени мы уже соорудили навес для ночевки. Протащили между валунами несколько стволов мертвых деревьев создали некое подобие стены.
Ичакоми работала наравне со всеми, а меня избегала. Когда я пытался заговорить с ней, она поворачивалась и уходила. Раздраженный, я решил: пусть получит то, чего хочет. Теперь и я избегал ее.
Кеокотаа мы ждали только через день или два, так что другой вопрос пока не возникал.
Спал я плохо. Всю ночь вертелся, совсем не выспался, утром поднялся, взял оружие и пошел вверх по каньону.
Это был довольно глубокий каньон, ведущий прямо в горы. На дне его лежал снег, а валуны возле реки покрывал лед. Я вернулся, когда уже смеркалось, подошел к костру выбрал себе кусок мяса и пристроился поужинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Крупная, сдержанная женщина-понка подошла ко мне в своих черных мокасинах. Указала на горы, которые испанцы называют Сангрэ-де-Кристос и произнесла:
— Пещеры! Большие!
— Ты бывала там раньше?
— С племенем понка. Мы охотились там.
— Спасибо, мы пойдем к этим пещерам.
Она не мешкая отправилась снова рыбачить и к полудню поймала полдюжины рыбин. Хорошее подспорье в нашем бедственном положении.
Кеокотаа убил куропатку. Я не видел ничего и думал об Ичакоми. Теперь она захочет вернуться домой, к своему племени. Там, у Великой реки, уже тепло. Ну и что, я же одиночка! И горы вечны. Эта мысль не радовала меня.
Я сидел около речки, ко мне подошел Кеокотаа.
— Пещеры нехорошие, — пожал он плечами. — Очень трудно добираться. Внутри большая дыра. Плохое место для сна.
Мысль о том, что придется карабкаться ввысь по скалам, охладила мой пыл и я сказал:
— Мы пойдем в долину, найдем пристанище там.
— Я видел мною следов. О теня, лося, бизона, индюка. — Немного помолчав, Кеокотаа добавил: — Твой бизон здесь. Ищет тебя.
Несмотря на усталость, я вышел на луг. Бизон был там. Я подошел к нему, встал рядом, почесал его за ухом.
— Если ты собираешься остаться с нами, — шепнул я ему, — тебе придется работать.
Эта мысль пришла внезапно, но чем больше я ее обдумывал, тем больше она мне нравилась.
Незадолго до наступления темноты один из начи убил лося. В тот вечер мы хорошо поели и я, против обыкновения, долго сидел у костра.
Подошла Ичакоми, села напротив меня.
— Мои люди решили идти домой, — вдруг сообщила она. — Скоро степь зазеленеет. В реке будет много воды. Они быстро доберутся до нашего становища.
Она уйдет вместе с другими. Вернется в свой дом на Великой реке. Я пришел в ужас. Мне показалось, что сердце перестало биться.
Я немного подождал, потом заметил:
— Будет нелегко миновать коунджерос, да и Капата поджидает вас.
Она посмотрела на меня и ничего не сказала.
Я стал думать о том, как им незамеченными добраться до Великой реки по Арканзасу. Нужно идти кружным путем, если… А если им дойти до того места, где река пересекает гору, и весь путь проделать по ней?
— Я придумаю, как отправить вас обратно, — обещал я.
Она резко встала и отошла от костра. Я начал что-то говорить, но видел только ее спину. Несколько минут я сидел, пораженный ее внезапным уходом.
Женщины! Я никогда их не понимал.
Пока я боролся с нахлынувшими чувствами, ко мне подсел Кеокотаа.
— Они хотят возвращаться. Смотри, им лучше плыть вниз по реке. — Я взял веточку и на глинистом берегу набросал чертеж. — Здесь река выходит из большого каньона. Здесь юг. А вот, сзади, наш первый лагерь. Мы шли на запад, теперь находимся в длинной долине, протянувшейся примерно с севера на юг. Мне кажется, что если мы пойдем вверх по долине, то выйдем к каньону, по которому протекает интересующая нас река. По ней они спокойно ускользнут ночью.
Он посмотрел на мой приблизительный план и указал пальцем на верхнюю часть долины, в которой мы находились:
— А что там? Мы не знаем.
Конечно, он был прав. И речка в каньоне могла быть слишком бурной. Капата и коунджерос предпочли бы, чтобы это было именно так. Но чем больше обдумывал я свою идею, тем более привлекательной она казалась.
Что происходило с Ичакоми? Она — их вождь, и если они собирались возвратиться домой, то она…
Я поделился своим недоумением с Кеокотаа. Он взглянул на меня своими невозмутимыми черными глазами и произнес:
— Может, она не хочет уходить. Может, она думает, что ты хочешь от нее избавиться. Может, она думает, что ты считаешь ее обузой.
Смешно! Она совсем не обуза!
Конечно, если бы я не связался с ними, то был бы уже далеко на Западе и, вероятно, не имел бы всех неприятностей с коунджерос и уж наверняка — с Капата. Но то, что она, возможно, не хочет возвращаться домой — чепуха!
Она — Солнце, важная персона в своем племени. Пришла на Запад, чтобы найти место для своего народа, и, если не считать коунджерос, нашла хорошее место.
С долины, которую я называл моей, почти сошел снег. Она достигала примерно двадцати миль в длину и четырех-пяти в ширину. По ней текло несколько рек, и с гор обрушивались потоки воды, кроме того, мощные хребты прикрывали ее от самых жестоких ветров.
Наутро мы двинулись к северу, но вечером на берегу небольшой речки ко мне подошел Кеокотаа.
— Здесь совсем нехорошо, — заявил мой друг.
— Ну что ты выдумываешь, прекрасная долина, — возразил я. — Она расположена высоко, и им придется научиться выращивать другие растения, но все равно замечательное место.
— Много следов. — Кеокотаа указал назад, в ту сторону, откуда мы пришли. — Я нашел старую тропу. По ней и сейчас ходят индейцы. Может, им не понравится, что мы поселимся здесь.
— Коунджерос?
— Не коунджерос. Скорее всего, юты. Живут в горных долинах. Очень сильные.
Место, которое мы нашли, мне сразу понравилось. Долина уже покрывалась зеленью, и по разнообразию растений можно было сказать, что почва здесь весьма плодородна.
— Дальше мы не пойдем, — решил я, — остановимся и разобьем лагерь.
Место меня устраивало и с точки зрения обороны. С восточной стороны лагерь защищали горы. Он хорошо снабжался водой.
Как только мы разбили лагерь, несколько начи отправились на охоту.
— Надо узнать, далеко ли до реки. — Я хотел отправиться завтра.
— Ты остаешься, я иду, — настаивал Кеокотаа. Пришлось с ним согласиться.
Мне очень хотелось посмотреть места к северу от лагеря, но строительство форта — на случай повторного нападения — было важнее.
Речка вытекала из каньона и несла свои полные воды вниз, в долину, в одном месте она бросалась со скал, образуя небольшой водопадик, фута в три высотой. Возле него на ровной высокой площадке, ограниченной несколькими валунами и лесом, мы решили поставить крепость.
Вместе с двумя мужчинами начи я приступил к строительству временного укрытия, которое послужило бы нам, пока мы не построили более прочное жилье.
Охотники принесли двух оленей и несколько диких куриц. К этому времени мы уже соорудили навес для ночевки. Протащили между валунами несколько стволов мертвых деревьев создали некое подобие стены.
Ичакоми работала наравне со всеми, а меня избегала. Когда я пытался заговорить с ней, она поворачивалась и уходила. Раздраженный, я решил: пусть получит то, чего хочет. Теперь и я избегал ее.
Кеокотаа мы ждали только через день или два, так что другой вопрос пока не возникал.
Спал я плохо. Всю ночь вертелся, совсем не выспался, утром поднялся, взял оружие и пошел вверх по каньону.
Это был довольно глубокий каньон, ведущий прямо в горы. На дне его лежал снег, а валуны возле реки покрывал лед. Я вернулся, когда уже смеркалось, подошел к костру выбрал себе кусок мяса и пристроился поужинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81