Что именно он говорил, я понятия не имел. Оказалось, что только один из них встречал белого человека раньше. Пони только недавно появились в этих краях, откуда они пришли, я не знал. Главное — они видели Ичакоми. А когда они скрывались за деревьями, растущими на вершине длинной горной гряды, в полумиле от них по долине внизу прошел отряд начи и тенса, который возглавлял человек, похожий на Капату.
Последовал долгий разговор, из которого я ничего не понял, пока Кеокотаа не перевел его мне. Очевидно, наши новые знакомые возвращались к своему племени. Коунджерос, ветвь народа, который назывался апачи и включал в себя множество племен, вышли на тропу войны.
Коунджерос уничтожили всех индейцев, которые попадались на их пути, и убили даже нескольких испанцев, оказавшихся слишком далеко от дома. Это были злобные, отчаянные воины, которые, вероятно, хотели завоевать все земли между Арканзасом и другой большой рекой, расположенной южнее.
— Что они сказали об Ичакоми? — спросил я.
— Ее отряд недалеко от гор, но пони думают, что его перебьют.
— А что насчет тенса?
— По их мнению, они в дружеских отношениях с коунджерос, но им точно не известно.
Наша беседа затянулась. Кеокотаа, побуждаемый мною, задавал им много вопросов о самой стране, о реках, горах, о животном мире.
По их рассказам, здесь водилось много бизонов, большие стада антилоп, несколько видов оленей, включая многочисленный вид, скорее всего, вапити или лосей. Индейские поселения встречались редко. Некоторые из небольших племен апачей, когда позволяла погода, возделывали вдоль рек кукурузные поля.
Когда мы расстались с пони, дождь прекратился. Склоны холмов покрылись скользкой грязью, а река неслась в широком русле бурным потоком. Небо на западе закрывали облака. Скоро, сообщили нам пони, мы увидим горы.
Прибрежная растительность поредела, за ней, насколько хватало взгляда, расстилалась бескрайняя прерия, по которой бродило бессчетное количество бизонов. Мы продвигались вперед с осторожностью, так как не хотели лишних проблем.
Небо над нашими головами теперь напоминало купол огромного голубого шатра, по которому плыли облака. Вокруг разливалось море травы, и только изредка виднелись группы деревьев. Мы не видели индейцев и не находили никаких следов. Несколько раз нам попадались черные медведи и однажды рыжая рысь, которая при нашем приближении отскочила прочь, но затем вернулась на прежнее место, где она пожирала недавно убитого кролика.
Дважды нам встретились следы гигантского медведя, по сравнению с которыми следы черных были совсем маленькими.
Когда мы впервые увидели горы, они показались нам низко висящим синим облаком на западном горизонте, но вскоре их контуры обрисовались более четко. Я вспомнил о своем отце, который так любил эти далекие голубые горы и мечтал их исследовать. Что бы он сказал теперь, когда мы подошли к ним совсем близко?
Вдруг на открытой равнине, всего в сотне ярдов от нас, мы заметили индейцев! Пригнувшись, мы оба застыли как по команде в ивовых зарослях, из которых собирались выйти. Сердце мое тяжело стучало. Впереди было по меньшей мере двадцать воинов, и они, несомненно, шли по тропе войны.
Они не видели нас, удаляясь в противоположную сторону.
— Коунджерос! — прошептал Кеокотаа.
Отряд остановился у реки, некоторые опустились на колени и стали пить. Один воин поднялся на невысокий холм и огляделся.
Сделай мы еще несколько шагов, он бы заметил нас.
В ту ночь мы не разжигали костра и устроились на ночлег в осиновой роще. На следующий день, следуя за воинственным отрядом, прошли, по-видимому, миль восемь, смешивая наши следы с их следами на тот случай, если кто-то нас преследовал.
Двигались очень осторожно, обязательно осматривая местность впереди и вокруг, прежде чем пересечь открытое пространство.
Река после дождей стала полноводной, с сильным течением, жаждущий влаги песок и испарения больше не иссушали ее.
Где сейчас Ичакоми? Нашел ли ее Капата? Если нашел, то мы можем прийти слишком поздно. Эта мысль беспокоила меня, и я не мог уснуть. Выскользнув из укрытия, я взобрался на небольшой утес неподалеку. В миле от меня, а то и больше — в таком чистом воздухе расстояния обманчивы — виднелся слабый отсвет бивачного костра.
Я долго сидел на утесе в тишине, упиваясь красотой ночи и звезд на небе. Мы прошли огромное расстояние по почти необитаемой земле, и теперь перед нами лежали горы, гораздо более могучие, чем все, которые я видел до сих пор, их далекие вершины были покрыты снегом.
Тут я вспомнил, что нам необходимы шкуры бизонов и теплая одежда. Скоро задуют холодные ветры, пойдут затяжные дожди.
Перейдя реку по каменистому броду по пояс в воде и не обнаружив свежих следов, мы перешли на легкий бег, стараясь держаться низин и всех возможных укрытий. Поскольку боевой отряд двигался медленно, надеялись его обогнать. Несмотря на осень, кругом цвело множество диких цветов, в основном желтых, различных оттенков.
На привале в тополях Кеокотаа вдруг спросил:
— Англичанин говорил, что живет в большом городе, -Кеокотаа сделал широкий жест. Много-много высоких домов. Некоторые кикапу думали, он врет. Он говорил неправду?
— Он говорил правду. Я сам не видел, но мой отец жил там, как и другие люди, приехавшие с ним. Они бывали в очень большом городе, он называется Лондон.
— Да… Лондон. Значит, он говорил правду?
— Надеюсь, все, что он рассказывал, правда.
Кеокотаа был доволен.
— Я верил, что он говорил правду. Я так думал. — Некоторое время он молчал, а потом произнес: — После того как они сказали, что англичанин врет, он рассказывал о чудесах только мне, не им.
— Я могу понять почему. — Помолчав, я продолжал, подбирая слова: — Существует много наций. Кикапу думают не так, как начи. Но кикапу живут так же, как другие индейцы. И в Европе то же. Языки, на которых говорят люди разных наций, несхожи, но образ жизни почти одинаковый.
— Они охотятся?
— Для них охота — только спорт. Они соревнуются в ловкости.
— Охотятся не из-за мяса?
— Там слишком мало осталось диких животных, чтобы прокормить всех. Много деревень, больших, очень больших деревень. Для дичи нет места. Крестьяне сеют зерно, разводят скот, овец.
— Скот?
— У некоторых людей есть много коров. Они похожи на бизонов, их держат в больших корралях. Когда нужно мясо, коров убивают по одной.
Он обдумывал услышанное, потом спросил:
— Никто не охотится на бизонов?
— У нас нет бизонов, у нас коровы.
— О, я видел их! У испанцев есть коровы. Он говорил «город»… Город — это большая деревня?
Медленно, не торопясь, я объяснил ему, что такое город, описал, чем занимаются люди, живущие там, стараясь подбирать слова, понятные для него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Последовал долгий разговор, из которого я ничего не понял, пока Кеокотаа не перевел его мне. Очевидно, наши новые знакомые возвращались к своему племени. Коунджерос, ветвь народа, который назывался апачи и включал в себя множество племен, вышли на тропу войны.
Коунджерос уничтожили всех индейцев, которые попадались на их пути, и убили даже нескольких испанцев, оказавшихся слишком далеко от дома. Это были злобные, отчаянные воины, которые, вероятно, хотели завоевать все земли между Арканзасом и другой большой рекой, расположенной южнее.
— Что они сказали об Ичакоми? — спросил я.
— Ее отряд недалеко от гор, но пони думают, что его перебьют.
— А что насчет тенса?
— По их мнению, они в дружеских отношениях с коунджерос, но им точно не известно.
Наша беседа затянулась. Кеокотаа, побуждаемый мною, задавал им много вопросов о самой стране, о реках, горах, о животном мире.
По их рассказам, здесь водилось много бизонов, большие стада антилоп, несколько видов оленей, включая многочисленный вид, скорее всего, вапити или лосей. Индейские поселения встречались редко. Некоторые из небольших племен апачей, когда позволяла погода, возделывали вдоль рек кукурузные поля.
Когда мы расстались с пони, дождь прекратился. Склоны холмов покрылись скользкой грязью, а река неслась в широком русле бурным потоком. Небо на западе закрывали облака. Скоро, сообщили нам пони, мы увидим горы.
Прибрежная растительность поредела, за ней, насколько хватало взгляда, расстилалась бескрайняя прерия, по которой бродило бессчетное количество бизонов. Мы продвигались вперед с осторожностью, так как не хотели лишних проблем.
Небо над нашими головами теперь напоминало купол огромного голубого шатра, по которому плыли облака. Вокруг разливалось море травы, и только изредка виднелись группы деревьев. Мы не видели индейцев и не находили никаких следов. Несколько раз нам попадались черные медведи и однажды рыжая рысь, которая при нашем приближении отскочила прочь, но затем вернулась на прежнее место, где она пожирала недавно убитого кролика.
Дважды нам встретились следы гигантского медведя, по сравнению с которыми следы черных были совсем маленькими.
Когда мы впервые увидели горы, они показались нам низко висящим синим облаком на западном горизонте, но вскоре их контуры обрисовались более четко. Я вспомнил о своем отце, который так любил эти далекие голубые горы и мечтал их исследовать. Что бы он сказал теперь, когда мы подошли к ним совсем близко?
Вдруг на открытой равнине, всего в сотне ярдов от нас, мы заметили индейцев! Пригнувшись, мы оба застыли как по команде в ивовых зарослях, из которых собирались выйти. Сердце мое тяжело стучало. Впереди было по меньшей мере двадцать воинов, и они, несомненно, шли по тропе войны.
Они не видели нас, удаляясь в противоположную сторону.
— Коунджерос! — прошептал Кеокотаа.
Отряд остановился у реки, некоторые опустились на колени и стали пить. Один воин поднялся на невысокий холм и огляделся.
Сделай мы еще несколько шагов, он бы заметил нас.
В ту ночь мы не разжигали костра и устроились на ночлег в осиновой роще. На следующий день, следуя за воинственным отрядом, прошли, по-видимому, миль восемь, смешивая наши следы с их следами на тот случай, если кто-то нас преследовал.
Двигались очень осторожно, обязательно осматривая местность впереди и вокруг, прежде чем пересечь открытое пространство.
Река после дождей стала полноводной, с сильным течением, жаждущий влаги песок и испарения больше не иссушали ее.
Где сейчас Ичакоми? Нашел ли ее Капата? Если нашел, то мы можем прийти слишком поздно. Эта мысль беспокоила меня, и я не мог уснуть. Выскользнув из укрытия, я взобрался на небольшой утес неподалеку. В миле от меня, а то и больше — в таком чистом воздухе расстояния обманчивы — виднелся слабый отсвет бивачного костра.
Я долго сидел на утесе в тишине, упиваясь красотой ночи и звезд на небе. Мы прошли огромное расстояние по почти необитаемой земле, и теперь перед нами лежали горы, гораздо более могучие, чем все, которые я видел до сих пор, их далекие вершины были покрыты снегом.
Тут я вспомнил, что нам необходимы шкуры бизонов и теплая одежда. Скоро задуют холодные ветры, пойдут затяжные дожди.
Перейдя реку по каменистому броду по пояс в воде и не обнаружив свежих следов, мы перешли на легкий бег, стараясь держаться низин и всех возможных укрытий. Поскольку боевой отряд двигался медленно, надеялись его обогнать. Несмотря на осень, кругом цвело множество диких цветов, в основном желтых, различных оттенков.
На привале в тополях Кеокотаа вдруг спросил:
— Англичанин говорил, что живет в большом городе, -Кеокотаа сделал широкий жест. Много-много высоких домов. Некоторые кикапу думали, он врет. Он говорил неправду?
— Он говорил правду. Я сам не видел, но мой отец жил там, как и другие люди, приехавшие с ним. Они бывали в очень большом городе, он называется Лондон.
— Да… Лондон. Значит, он говорил правду?
— Надеюсь, все, что он рассказывал, правда.
Кеокотаа был доволен.
— Я верил, что он говорил правду. Я так думал. — Некоторое время он молчал, а потом произнес: — После того как они сказали, что англичанин врет, он рассказывал о чудесах только мне, не им.
— Я могу понять почему. — Помолчав, я продолжал, подбирая слова: — Существует много наций. Кикапу думают не так, как начи. Но кикапу живут так же, как другие индейцы. И в Европе то же. Языки, на которых говорят люди разных наций, несхожи, но образ жизни почти одинаковый.
— Они охотятся?
— Для них охота — только спорт. Они соревнуются в ловкости.
— Охотятся не из-за мяса?
— Там слишком мало осталось диких животных, чтобы прокормить всех. Много деревень, больших, очень больших деревень. Для дичи нет места. Крестьяне сеют зерно, разводят скот, овец.
— Скот?
— У некоторых людей есть много коров. Они похожи на бизонов, их держат в больших корралях. Когда нужно мясо, коров убивают по одной.
Он обдумывал услышанное, потом спросил:
— Никто не охотится на бизонов?
— У нас нет бизонов, у нас коровы.
— О, я видел их! У испанцев есть коровы. Он говорил «город»… Город — это большая деревня?
Медленно, не торопясь, я объяснил ему, что такое город, описал, чем занимаются люди, живущие там, стараясь подбирать слова, понятные для него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81