Для Кеокотаа это означало, что я колдую, готовясь войти в пещеру теней. Все, что я делал, было чистейшей чепухой, но я привязался к Кеокотаа и не хотел оскорбить его насмешкой над страхами, которые он испытывал.
— Плохо! — воскликнул я громко, чтобы он слышал. — Очень плохо! Плохие духи!
Пещера располагалась на южном берегу большой реки, не доходя до ее рукава. Кеокотаа шел, указывая путь, но шел он все медленнее и медленнее.
Однажды ночью, когда мы разбили лагерь на отмели над рекой, я сказал ему:
— Кеокотаа, твой дом близко. Если ты пойдешь со мной в Далекие Земли, то нескоро увидишь свою деревню. — Он слушал меня очень внимательно. — Посети свою деревню, а потом догонишь меня на западе. — Я взял веточку и провел линию на глине. — Вот Великая река, она течет с севера на юг. Здесь, — я провел почти перпендикулярно линию, соединив их, — другая река. Она течет почти точно с запада на выходящее солнце. Я вернусь к каноэ и поплыву по Великой реке, а затем сверну на другую. Мне говорили, что она течет с Сияющих гор. По ней я поплыву на запад. Кроме того, — добавил я, — по этому пути, скорее всего, идет Ичакоми. Чтобы найти ее, я должен обнаружить ее следы.
— Следы уже исчезли.
— Не думаю. Ни'квана разговаривал со мной наедине. Он рассказал мне о специальных знаках, которые они должны оставлять для тех, кто последует за ними, если Ичакоми не вернется. Я буду искать именно ее знаки.
Он долго колебался, а затем спросил:
— Ты не хочешь, чтобы Кеокотаа был рядом, когда ты встретишься с духами в Пещере Теней?
— Если Кеокотаа сам хочет… — осторожно начал я. — Но моя магия достаточно сильна против того, с чем я встречусь. Это испытание для меня. — На меня снизошло вдохновение. Когда ты завоевываешь свое имя, свой тотем, разве ты не уходишь один, чтобы испытать себя голодом? Чтобы размышлять? Духи говорят мне, что свое испытание я должен встретить один. Оно для меня. Для других оно очень опасно. Если я не приду на условленное место у причала Великой реки, ты будешь знать, что я потерпел неудачу.
Кеокотаа колебался, он не хотел расставаться со мной, но над ним довлели две мучившие его проблемы: желание посетить свою деревню и страх перед Пещерой Теней.
— Я пойду с тобой, несмотря на то, что боюсь, — решил он. — Ты мой друг.
— Моя магия часто защищает всех, кто со мной. Но в этом случае она защитит только меня. Я должен идти в пещеру один. Возможно, — продолжал я, — тебя специально послали ко мне шантажировать рассказами о духах. Что, если те, кто лежит там, мои предки, у которых есть послание ко мне. Я не боюсь призраков, потому что они знают обо мне. Я пойду к ним. А ты иди в свою деревню. Через две луны мы встретимся на реке, о которой я говорил. Я оставлю для тебя знаки. — Я вынул из кармана римскую монету — изображение старика на одной стороне и юноши — на другой.
— Эта монета говорит со мной через много лет. На ней лица вождей, которые жили очень давно и очень далеко отсюда. Те, кто лежит в пещере, могут иметь какие-то сведения для меня. Увидим.
Мы расстались, когда взошло солнце, не сказав больше друг другу ни слова. Ни он, ни я не ведали, что лежит между нами и той рекой, текущей с запада, но каждый знал, что найдет другого, если тот будет там.
С грустью я наблюдал, как он уходит. У меня было мало друзей, и я не знал, будут ли новые.
Теперь пришло время моего испытания. Я наговорил Кеокотаа очень много, потому что страстно мечтал увидеть пещеру, где лежали тела, но я не верил в свои заклинания против призраков. Я произносил их для Кеокотаа, чтобы он не боялся за меня. Я нисколько не смелее, чем любой другой парень моего возраста, поэтому мысль о том, что мне нужно войти в пещеру, наполняла меня сомнениями и страхом. Я человек любознательный и давно заметил, куда бы я ни шел, всегда чувствовал, что иду по следам других. Это была путеводная нить, которой я не мог, не смел пренебречь. Я должен увидеть не только для себя, но и для других, чтобы дать им знания о самых священных вещах.
В мире, наполненном тайнами, встречаются двери как бы слегка приоткрытые, чтобы мы могли заглянуть… Тот, кто пройдет мимо такой двери, может лишить человечество открытия. Сколько времени еще придется ждать, когда кто-то другой расскажет о пещере? Сколько людей могли бы узнать о ней сейчас? Мне давалось знание. Это была моя миссия. Если я и не разгадаю тайну древних тел, то по крайней мере смогу сообщить об их существовании.
Небольшой вход в пещеру найти оказалось трудно, пройти мимо него ничего не стоило.
В ту ночь я разбил лагерь там, где река разветвлялась на два рукава. Завтра я рискну войти в пещеру. Завтра…
Наступило пасмурное серое утро, небо заволокли низкие тучи, в воздухе запахло дождем. Я поджарил на костре кусок оленины и не торопясь ел, готовя кофе из цикория. Эти дикие растения росли вдоль старых бизоньих троп и пока еще не цвели, но не пройдет и нескольких недель, как яркие синие ромашки засверкают на лугах.
Мой костер едва горел, давая тусклое пламя, не приносившее радости. Я думал о пещере, в которую собирался войти, и колебался. Ну и зачем мне туда идти? Стоит ли рисковать? Я вообще терпеть не могу пещер. Я придумывал причину за причиной, но ни одна из них не срабатывала. Пещера находилась рядом, и я должен узнать, что в ней находится.
Допив остатки цикорного напитка, я собрал свои пожитки, завязал их в небольшой узелок и тщательно погасил костер.
Мой нож висел на месте, оружие наготове. Взяв лук, я пошел по узкой, едва заметной тропинке. Будь, что будет, сказал я себе.
На фоне серой скалы деревья казались черными столбами. Мох карабкался по голому камню, местами свисая с него. На скользкой после дождя тропинке приходилось соблюдать осторожность. Внизу громоздился большой завал из стволов, поваленных бурей. Вероятно, очень давно их сломал и сбросил сюда могучий шквал. Завал представлял своего рода западню, над которой вилась тропка. Под ним шумела вода. Внезапно я увидел расселину в известняковой стене.
Я огляделся, но ничего не заметил. Небольшая стайка попугаев перелетала с дерева на дерево в погоне за кормом.
Пещера выглядела не совсем так, как мне представлялось по рассказу Кеокотаа.
Я нашел ту пещеру.
Меня окружала зловещая темнота. Поискав, из чего сделать факел, я вспомнил о свече, которую всегда носил с собой в мешке. С помощью такой свечи можно даже согреться, если находишься в небольшом помещении. Согнувшись, я проник в пещеру и зажег свечу. Сделав несколько шагов вперед, остановился у кострища, где Кеокотаа разводил огонь. Остатки костра выглядели так, словно он только что погас. Рядом с золой лежало несколько веточек, приготовленных для поддержания огня. В помещении пусто и чисто.
Отсветы от моей свечи плясали на стенах, но я не видел никаких теней, кроме тех, которые, естественно, должны были быть… Или видел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Плохо! — воскликнул я громко, чтобы он слышал. — Очень плохо! Плохие духи!
Пещера располагалась на южном берегу большой реки, не доходя до ее рукава. Кеокотаа шел, указывая путь, но шел он все медленнее и медленнее.
Однажды ночью, когда мы разбили лагерь на отмели над рекой, я сказал ему:
— Кеокотаа, твой дом близко. Если ты пойдешь со мной в Далекие Земли, то нескоро увидишь свою деревню. — Он слушал меня очень внимательно. — Посети свою деревню, а потом догонишь меня на западе. — Я взял веточку и провел линию на глине. — Вот Великая река, она течет с севера на юг. Здесь, — я провел почти перпендикулярно линию, соединив их, — другая река. Она течет почти точно с запада на выходящее солнце. Я вернусь к каноэ и поплыву по Великой реке, а затем сверну на другую. Мне говорили, что она течет с Сияющих гор. По ней я поплыву на запад. Кроме того, — добавил я, — по этому пути, скорее всего, идет Ичакоми. Чтобы найти ее, я должен обнаружить ее следы.
— Следы уже исчезли.
— Не думаю. Ни'квана разговаривал со мной наедине. Он рассказал мне о специальных знаках, которые они должны оставлять для тех, кто последует за ними, если Ичакоми не вернется. Я буду искать именно ее знаки.
Он долго колебался, а затем спросил:
— Ты не хочешь, чтобы Кеокотаа был рядом, когда ты встретишься с духами в Пещере Теней?
— Если Кеокотаа сам хочет… — осторожно начал я. — Но моя магия достаточно сильна против того, с чем я встречусь. Это испытание для меня. — На меня снизошло вдохновение. Когда ты завоевываешь свое имя, свой тотем, разве ты не уходишь один, чтобы испытать себя голодом? Чтобы размышлять? Духи говорят мне, что свое испытание я должен встретить один. Оно для меня. Для других оно очень опасно. Если я не приду на условленное место у причала Великой реки, ты будешь знать, что я потерпел неудачу.
Кеокотаа колебался, он не хотел расставаться со мной, но над ним довлели две мучившие его проблемы: желание посетить свою деревню и страх перед Пещерой Теней.
— Я пойду с тобой, несмотря на то, что боюсь, — решил он. — Ты мой друг.
— Моя магия часто защищает всех, кто со мной. Но в этом случае она защитит только меня. Я должен идти в пещеру один. Возможно, — продолжал я, — тебя специально послали ко мне шантажировать рассказами о духах. Что, если те, кто лежит там, мои предки, у которых есть послание ко мне. Я не боюсь призраков, потому что они знают обо мне. Я пойду к ним. А ты иди в свою деревню. Через две луны мы встретимся на реке, о которой я говорил. Я оставлю для тебя знаки. — Я вынул из кармана римскую монету — изображение старика на одной стороне и юноши — на другой.
— Эта монета говорит со мной через много лет. На ней лица вождей, которые жили очень давно и очень далеко отсюда. Те, кто лежит в пещере, могут иметь какие-то сведения для меня. Увидим.
Мы расстались, когда взошло солнце, не сказав больше друг другу ни слова. Ни он, ни я не ведали, что лежит между нами и той рекой, текущей с запада, но каждый знал, что найдет другого, если тот будет там.
С грустью я наблюдал, как он уходит. У меня было мало друзей, и я не знал, будут ли новые.
Теперь пришло время моего испытания. Я наговорил Кеокотаа очень много, потому что страстно мечтал увидеть пещеру, где лежали тела, но я не верил в свои заклинания против призраков. Я произносил их для Кеокотаа, чтобы он не боялся за меня. Я нисколько не смелее, чем любой другой парень моего возраста, поэтому мысль о том, что мне нужно войти в пещеру, наполняла меня сомнениями и страхом. Я человек любознательный и давно заметил, куда бы я ни шел, всегда чувствовал, что иду по следам других. Это была путеводная нить, которой я не мог, не смел пренебречь. Я должен увидеть не только для себя, но и для других, чтобы дать им знания о самых священных вещах.
В мире, наполненном тайнами, встречаются двери как бы слегка приоткрытые, чтобы мы могли заглянуть… Тот, кто пройдет мимо такой двери, может лишить человечество открытия. Сколько времени еще придется ждать, когда кто-то другой расскажет о пещере? Сколько людей могли бы узнать о ней сейчас? Мне давалось знание. Это была моя миссия. Если я и не разгадаю тайну древних тел, то по крайней мере смогу сообщить об их существовании.
Небольшой вход в пещеру найти оказалось трудно, пройти мимо него ничего не стоило.
В ту ночь я разбил лагерь там, где река разветвлялась на два рукава. Завтра я рискну войти в пещеру. Завтра…
Наступило пасмурное серое утро, небо заволокли низкие тучи, в воздухе запахло дождем. Я поджарил на костре кусок оленины и не торопясь ел, готовя кофе из цикория. Эти дикие растения росли вдоль старых бизоньих троп и пока еще не цвели, но не пройдет и нескольких недель, как яркие синие ромашки засверкают на лугах.
Мой костер едва горел, давая тусклое пламя, не приносившее радости. Я думал о пещере, в которую собирался войти, и колебался. Ну и зачем мне туда идти? Стоит ли рисковать? Я вообще терпеть не могу пещер. Я придумывал причину за причиной, но ни одна из них не срабатывала. Пещера находилась рядом, и я должен узнать, что в ней находится.
Допив остатки цикорного напитка, я собрал свои пожитки, завязал их в небольшой узелок и тщательно погасил костер.
Мой нож висел на месте, оружие наготове. Взяв лук, я пошел по узкой, едва заметной тропинке. Будь, что будет, сказал я себе.
На фоне серой скалы деревья казались черными столбами. Мох карабкался по голому камню, местами свисая с него. На скользкой после дождя тропинке приходилось соблюдать осторожность. Внизу громоздился большой завал из стволов, поваленных бурей. Вероятно, очень давно их сломал и сбросил сюда могучий шквал. Завал представлял своего рода западню, над которой вилась тропка. Под ним шумела вода. Внезапно я увидел расселину в известняковой стене.
Я огляделся, но ничего не заметил. Небольшая стайка попугаев перелетала с дерева на дерево в погоне за кормом.
Пещера выглядела не совсем так, как мне представлялось по рассказу Кеокотаа.
Я нашел ту пещеру.
Меня окружала зловещая темнота. Поискав, из чего сделать факел, я вспомнил о свече, которую всегда носил с собой в мешке. С помощью такой свечи можно даже согреться, если находишься в небольшом помещении. Согнувшись, я проник в пещеру и зажег свечу. Сделав несколько шагов вперед, остановился у кострища, где Кеокотаа разводил огонь. Остатки костра выглядели так, словно он только что погас. Рядом с золой лежало несколько веточек, приготовленных для поддержания огня. В помещении пусто и чисто.
Отсветы от моей свечи плясали на стенах, но я не видел никаких теней, кроме тех, которые, естественно, должны были быть… Или видел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81