..
В Шартр я, конечно, поехал. Машину Кнорре вела его подружка Леони -
тощая, плоскогрудая и некрасивая брюнетка с гладко расчесанными до плеч
волосами. Но под высоким бледным лбом светились умом и живостью
неожиданные для брюнеток светло-синие глаза, они-то и делали Леони
красивой. По дороге она сказала, что обычно в соборе не концертируют, лишь
в редких-редких случаях, по просьбе каких-нибудь заезжих иностранных
знаменитостей. Доехали мы за сорок минут.
Гигантский Нотр-Дам де Шартр возвышался над городом. Уже стемнело.
Входя под необъятные своды собора, я с каким-то сладким ужасом подумал,
что впервые нога человека ступала сюда восемьсот лет назад. В соборе было
полутемно, прохладно, от многовековых плит и стен тянуло, как мне
показалось, сыростью, сырыми показались и скамьи, установленные только при
Лютере и кальвинистах, до этого прихожане стояли и ползли на коленях.
Слушателей, кроме нас троих, оказалось человек пятнадцать-двадцать.
Концерт начался неожиданно, откуда-то с немыслимой высоты, где сидел
органист, как с небес опустилась неземная могучая музыка, заполнившая
каждый уголок, каждую щель собора. Длился концерт около часа. Обратно мы
ехали молча, каждый думал о своем: не знаю, о чем Кнорре и Леони, а я о
том, что уже начало лета, скоро период отпусков, Кнорре и Леони, как и
большинство парижан, уедут из города; это для меня плохо, я ощущал, что
мое главное дело незаметно начало двигаться не вперед, а по замкнутой
колее круга...
Я невинно спросил:
- Когда вы и куда едете отдыхать в этом году?
- Я, видимо, поеду одна, в Грецию. Ив не может, у него какие-то дела
на весь сезон.
- Что так? - повернул я голову к Кнорре.
- Мне придется торчать все лето в Париже, - не объясняя, ответил он.
Меня это, понятно, обрадовало...
Леони уехала в середине июня. Мы с Кнорре по-прежнему часто виделись,
иногда вместе посещали в субботу или в воскресенье утренние литургии в
церкви...
Потом незаметно пришел август, надо было что-то предпринять, чтоб моя
дружба с Кнорре и Леони не кончилась прогулками, сидениями в ресторанчиках
и слушанием органной музыки. Я знал от своих в Москве, что три трейллера с
глиной Кнорре получил, ждал последний - четвертый. И я решил прибытие его
притормозить, чтобы, возможно, этим вызвать его на разговор о фирме
"Орион" и, если удастся, сделать осторожный шажок к засекреченной
лаборатории. Я знал, что фирма где-то в районе вокзала Сен-Лазар. И
однажды вечером я позвонил Кнорре, сказал, что нахожусь по делам недалеко
от него, не встретиться ли, чтоб выпить по кружке пива. Он согласился,
назвал небольшое кафе.
В Париже было еще знойно, город опустел, лишь стайками бродили
туристы-японцы, обвешанные фотоаппаратами и маленькими видеокамерами. К
вечеру от зданий, от мостовых исходил тугой теплый воздух. Свет фонарей
падал на плиты тротуаров сквозь шевелившиеся листья деревьев, и казалось,
что покачиваются сами плиты, отчего немножко кружилась голова. Недалеко от
площади Клиши над дверью старого узкого дома висела кустарная надпись
"Секс-шоп". Две молоденькие проститутки в коротких кожаных юбчонках
торчали у двери, боязливо озираясь по сторонам - в этом районе их промысел
был запрещен. Рядом в небольшом скверике, жадно поглядывая на девок, о
чем-то спорила, размахивая руками, группка арабов. Понаблюдав эту охоту, я
миновал рю Амстердам и направился к кафе. На его стеклянной витрине мелом
было написано меню и цены. Я занял столик в углу, чтоб видеть через окно
улицу и входную дверь. Минут через пять вошел Кнорре. Мы взяли холодного
пива и с удовольствием залпом опорожнили по полкружки.
- Что нового? - спросил я, облизывая пену с губ.
- Новости поставляете вы мне, - раздраженно ответил Кнорре.
- В каком смысле?
- Меня многие отговаривали иметь с вами дела.
- Что так? - вроде удивился я внезапной перемене его настроения.
- Контракт не соблюдается. Сроки. Затянули.
- Может и впрямь не стоило связываться с этой глиной? У нас ведь
сейчас бардак, перестройка.
- Нужда заставила.
- И фирма из-за этого простаивает? - спросил я.
- Чушь! Что ты знаешь о фирме?!
- Ничего, - улыбнулся я.
- Я тебе покажу мою фирму. Хочешь?
- Как-нибудь, если будет время. А когда по контракту должна была быть
последняя поставка глины?
- Еще в конце июня, - он странно взглянул на меня.
- Что от Леони слышно? - перевел я разговор в иное русло.
- Она на Кипре. Все в порядке... Я дважды звонил в Белояровск.
Дозвониться туда немыслимо. Другая Галактика. Отправил три факса - в ответ
молчание. Ты бы не мог мне помочь? - вдруг спросил он.
- Надо подумать, - ответил я.
- Вот и думай.
Он был явно раздражен и, пожалуй, взбешен. Таким я его не видел.
- Во вторник позвони мне, - сказал я. - Может что-нибудь и придумаю
через парней из торгпредства...
Мы посидели с полчаса, выпили еще по кружке.
- Пора, - сказал он...
Во вторник он позвонил:
- Ну, что?
- Мне пообещали сдвинуть с места твой трейллер с глиной, - сказал я.
- Посмотрим, на сколько ты могуч. Так что, хочешь посетить мою фирму?
- Разве что в пятницу, буду посвободней, - ломался я, хотя сам сгорал
от желания скорее там оказаться.
И в пятницу я поехал на "Орион". Пятиэтажное, буквой "П" здание
заводского типа. Сам офис находился в левом крыле. Часа полтора Кнорре
водил меня по цехам. Дело было действительно поставлено с размахом, на
самом современном технологическом уровне, уж в этом-то я, как
инженер-химик, толк знал. Нигде не воняло, не дымило, не капало. Синие
халаты, синие комбинезоны, синие шапочки, чистота, целесообразность в
компановке оборудования, в работе всех служб. Потом мы поднялись лифтом на
четвертый этаж, и Кнорре повел меня по коридору с десятком дверей по обе
стороны, на которых висели таблички с названием лабораторий,
компьютерно-проектировочного зала. Там, где у нас торчат кульманы, тут -
электроника. Все впечатляло. "И это, - думал я, - чтоб делать всего лишь
унитазы и прочую сантехнику! Но потому все это и конкурентоспособно. И по
дизайну, и по чистоте расцветок, и по вкусу художников, придумывавших
узоры, форму и цвета для облицовочных плиток..."
Мы подошли к концу коридора, где он поворачивал в правое крыло
здания. И тут в торце я увидел дверной проем глухой двери: вместо нее
сдвижная дверь-решетка, за нею охранник и еще небольшой коридор тоже с
дверями по обе стороны. Охранник в форме, но не ажана и не жандарма,
какая-то мне незнакомая, скорее всего из спецслужбы фирмы "Орион", сбоку
висела кобура с пистолетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
В Шартр я, конечно, поехал. Машину Кнорре вела его подружка Леони -
тощая, плоскогрудая и некрасивая брюнетка с гладко расчесанными до плеч
волосами. Но под высоким бледным лбом светились умом и живостью
неожиданные для брюнеток светло-синие глаза, они-то и делали Леони
красивой. По дороге она сказала, что обычно в соборе не концертируют, лишь
в редких-редких случаях, по просьбе каких-нибудь заезжих иностранных
знаменитостей. Доехали мы за сорок минут.
Гигантский Нотр-Дам де Шартр возвышался над городом. Уже стемнело.
Входя под необъятные своды собора, я с каким-то сладким ужасом подумал,
что впервые нога человека ступала сюда восемьсот лет назад. В соборе было
полутемно, прохладно, от многовековых плит и стен тянуло, как мне
показалось, сыростью, сырыми показались и скамьи, установленные только при
Лютере и кальвинистах, до этого прихожане стояли и ползли на коленях.
Слушателей, кроме нас троих, оказалось человек пятнадцать-двадцать.
Концерт начался неожиданно, откуда-то с немыслимой высоты, где сидел
органист, как с небес опустилась неземная могучая музыка, заполнившая
каждый уголок, каждую щель собора. Длился концерт около часа. Обратно мы
ехали молча, каждый думал о своем: не знаю, о чем Кнорре и Леони, а я о
том, что уже начало лета, скоро период отпусков, Кнорре и Леони, как и
большинство парижан, уедут из города; это для меня плохо, я ощущал, что
мое главное дело незаметно начало двигаться не вперед, а по замкнутой
колее круга...
Я невинно спросил:
- Когда вы и куда едете отдыхать в этом году?
- Я, видимо, поеду одна, в Грецию. Ив не может, у него какие-то дела
на весь сезон.
- Что так? - повернул я голову к Кнорре.
- Мне придется торчать все лето в Париже, - не объясняя, ответил он.
Меня это, понятно, обрадовало...
Леони уехала в середине июня. Мы с Кнорре по-прежнему часто виделись,
иногда вместе посещали в субботу или в воскресенье утренние литургии в
церкви...
Потом незаметно пришел август, надо было что-то предпринять, чтоб моя
дружба с Кнорре и Леони не кончилась прогулками, сидениями в ресторанчиках
и слушанием органной музыки. Я знал от своих в Москве, что три трейллера с
глиной Кнорре получил, ждал последний - четвертый. И я решил прибытие его
притормозить, чтобы, возможно, этим вызвать его на разговор о фирме
"Орион" и, если удастся, сделать осторожный шажок к засекреченной
лаборатории. Я знал, что фирма где-то в районе вокзала Сен-Лазар. И
однажды вечером я позвонил Кнорре, сказал, что нахожусь по делам недалеко
от него, не встретиться ли, чтоб выпить по кружке пива. Он согласился,
назвал небольшое кафе.
В Париже было еще знойно, город опустел, лишь стайками бродили
туристы-японцы, обвешанные фотоаппаратами и маленькими видеокамерами. К
вечеру от зданий, от мостовых исходил тугой теплый воздух. Свет фонарей
падал на плиты тротуаров сквозь шевелившиеся листья деревьев, и казалось,
что покачиваются сами плиты, отчего немножко кружилась голова. Недалеко от
площади Клиши над дверью старого узкого дома висела кустарная надпись
"Секс-шоп". Две молоденькие проститутки в коротких кожаных юбчонках
торчали у двери, боязливо озираясь по сторонам - в этом районе их промысел
был запрещен. Рядом в небольшом скверике, жадно поглядывая на девок, о
чем-то спорила, размахивая руками, группка арабов. Понаблюдав эту охоту, я
миновал рю Амстердам и направился к кафе. На его стеклянной витрине мелом
было написано меню и цены. Я занял столик в углу, чтоб видеть через окно
улицу и входную дверь. Минут через пять вошел Кнорре. Мы взяли холодного
пива и с удовольствием залпом опорожнили по полкружки.
- Что нового? - спросил я, облизывая пену с губ.
- Новости поставляете вы мне, - раздраженно ответил Кнорре.
- В каком смысле?
- Меня многие отговаривали иметь с вами дела.
- Что так? - вроде удивился я внезапной перемене его настроения.
- Контракт не соблюдается. Сроки. Затянули.
- Может и впрямь не стоило связываться с этой глиной? У нас ведь
сейчас бардак, перестройка.
- Нужда заставила.
- И фирма из-за этого простаивает? - спросил я.
- Чушь! Что ты знаешь о фирме?!
- Ничего, - улыбнулся я.
- Я тебе покажу мою фирму. Хочешь?
- Как-нибудь, если будет время. А когда по контракту должна была быть
последняя поставка глины?
- Еще в конце июня, - он странно взглянул на меня.
- Что от Леони слышно? - перевел я разговор в иное русло.
- Она на Кипре. Все в порядке... Я дважды звонил в Белояровск.
Дозвониться туда немыслимо. Другая Галактика. Отправил три факса - в ответ
молчание. Ты бы не мог мне помочь? - вдруг спросил он.
- Надо подумать, - ответил я.
- Вот и думай.
Он был явно раздражен и, пожалуй, взбешен. Таким я его не видел.
- Во вторник позвони мне, - сказал я. - Может что-нибудь и придумаю
через парней из торгпредства...
Мы посидели с полчаса, выпили еще по кружке.
- Пора, - сказал он...
Во вторник он позвонил:
- Ну, что?
- Мне пообещали сдвинуть с места твой трейллер с глиной, - сказал я.
- Посмотрим, на сколько ты могуч. Так что, хочешь посетить мою фирму?
- Разве что в пятницу, буду посвободней, - ломался я, хотя сам сгорал
от желания скорее там оказаться.
И в пятницу я поехал на "Орион". Пятиэтажное, буквой "П" здание
заводского типа. Сам офис находился в левом крыле. Часа полтора Кнорре
водил меня по цехам. Дело было действительно поставлено с размахом, на
самом современном технологическом уровне, уж в этом-то я, как
инженер-химик, толк знал. Нигде не воняло, не дымило, не капало. Синие
халаты, синие комбинезоны, синие шапочки, чистота, целесообразность в
компановке оборудования, в работе всех служб. Потом мы поднялись лифтом на
четвертый этаж, и Кнорре повел меня по коридору с десятком дверей по обе
стороны, на которых висели таблички с названием лабораторий,
компьютерно-проектировочного зала. Там, где у нас торчат кульманы, тут -
электроника. Все впечатляло. "И это, - думал я, - чтоб делать всего лишь
унитазы и прочую сантехнику! Но потому все это и конкурентоспособно. И по
дизайну, и по чистоте расцветок, и по вкусу художников, придумывавших
узоры, форму и цвета для облицовочных плиток..."
Мы подошли к концу коридора, где он поворачивал в правое крыло
здания. И тут в торце я увидел дверной проем глухой двери: вместо нее
сдвижная дверь-решетка, за нею охранник и еще небольшой коридор тоже с
дверями по обе стороны. Охранник в форме, но не ажана и не жандарма,
какая-то мне незнакомая, скорее всего из спецслужбы фирмы "Орион", сбоку
висела кобура с пистолетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67