– Конечно, друга, – Малькольм раскурил новый косяк от окурка старого.
– И выключи эту чертову тарахтелку. Я не хочу, чтобы твоя дрянь вмешивалась в работу моего нейропередатчика. Я и без того чувствую себя крайне дерьмово.
Малькольм осклабился.
Кейс снова подключился к Матрице.
– Господи ты Боже, – сказал Котелок, – ты только погляди.
Вокруг них полным ходом шла распаковка китайского вируса. Полихромные тени, бесчисленные полупрозрачные слои и плоскости беспрерывно двигались, смещались, рекомбинировали. Огромное, постоянно меняющееся тело вируса горой разрасталось вокруг них, закрывая окружающую бесконечность.
– Здоровый гад, – одобрительно хмыкнул Котелок.
– Проверю Молли, – сказал Кейс, утапливая пальцем клавишу переключателя симстима.
Свободное падение. Ощущение движения сквозь идеально чистую воду. Молли то ли поднималась, то ли падала в широкой трубе из серого бетона, освещенной через двухметровые интервалы белыми неоновыми трубками-кольцами.
Связь была односторонней. Он не мог с ней поговорить.
Кейс отключился.
– Согласись, это шедевр в области программного обеспечения! Самая умная вещь после изобретения бутерброда. Эта чертова штука невидима . Я тут только что арендовал двадцать секунд времени вон на той маленькой розовой коробчонке, четвертая влево от айса "Т-А", хотел полюбопытствовать, как мы смотримся со стороны. Но нас здесь нет.
Кейс осмотрел пространство Матрицы вокруг айса "Тиссье-Ашпул", нашел розовую структуру, стандартное образование коммерческого типа, переместился туда и оглядел окрестности.
– Может, этот вирус неисправен?
– Такое возможно. Но я сомневаюсь. Наша детка военная, как пить дать. И новая. И даже неизвестного типа. Иначе нас уже засекли бы как китайских воришек, но никто на вирус внимания не обращает. Включая, быть может, даже ребят в "Блуждающих огнях".
Кейс еще раз посмотрел на широкую однообразную стену, экранирующую виллу.
– Что ж, – сказал он, – в этом наше преимущество, верно?
– Может быть. – Конструкт издал скребущий душу звук, означающий у него смех. – Я еще раз проверил для тебя старину "Куань одиннадцать", мальчик. Он абсолютно дружественен к хозяину, пока ты держишь его за яйца, вежлив и услужлив до омерзения. Изъясняется, кстати, на хорошем английском. Ты когда-нибудь раньше слышал о медленных вирусах?
– Нет.
– А я слышал, но лишь однажды. Тогда это была всего лишь идея, но она целиком воплощена в нашем старине "Куане". Эта штука не высверливает отверстий и не делает инъекций. Она, конечно же, взаимодействует с айсом, но настолько медленно, что айс этого практически не замечает. Ближайшая к айсу сторона логических взаимосвязей "Куаня" постепенно приближается к нему и, как бы это сказать, мутирует, что ли, превращаясь в точное подобие ткани цели. Когда состыковка заканчивается, в дело вступает основное ядро, "Куань" начинает охмурять и делать петли уже вокруг логик айса. И становится его сиамским близнецом прежде, чем тот прочухает, что к чему.
Котелок рассмеялся.
– Не слишком ли ты сегодня весел, приятель? От твоего смеха мурашки по коже.
– А что мне еще остается? – ответил Котелок. – Старине мертвяку без шуток просто никуда.
Кейс ударил пальцем по переключателю симстима.
И упал на кучу какого-то металлолома, в запах пыли, его руки и колени заскользили по бумажной кипе. Позади него что-то с грохотом обрушилось.
– Ну что же ты, – сказал Финн. – Поосторожнее надо.
Кейс лежал на спине на груде пожелтевших от старости журналов, а из пыльной темноты "Метро голографикс" ему блестели два ряда белых ровных зубов чернокожей девчушки Финна. Кейс полежал еще немного, вдыхая аромат журнального старья и дожидаясь, чтобы сердце успокоилось и перестало бешено колотиться.
– Зимнее Безмолвие, – сказал он.
– Да, – ответил Финн. Его голос доносился откуда-то слева. – Ты все правильно понял.
– Пошел к черту, – огрызнулся Кейс, растирая локоть.
– Ну зачем же так? – возразил Финн, появляясь из ниши под полками с электронным барахлом. – Это все специально ради тебя. Или тебе больше понравилось бы, если я общался с тобою в Матрице из горящего терновника?
Финн достал из кармана пиджака пачку "Портагас" и закурил. По коридору поплыл запах кубинского табака.
– А там... там ты все равно ничего не пропустишь. Час пребывания здесь продлится всего лишь несколько секунд физического времени.
– Думаешь, являясь в облике знакомых мне людей, ты сможешь задеть меня?
Кейс встал, отряхивая белую пыль со своих черных джинсов. Повернулся и посмотрел назад, на пыльное окно магазинчика, в сторону закрытой двери, ведущей на улицу.
– Что там снаружи? Нью-Йорк? Или все кончается этой дверью?
– Ну, как сказать, – начал Финн. – Это как то самое дерево, знаешь? Которое падает в лесу, но нет никого, кто мог бы его услышать. – Финн обнажил в улыбке желтые резцы и выдохнул сигаретный дым. – Если желаешь, можешь даже выйти и прогуляться. Все будет на местах. По крайней мере, все то, что ты видел раньше. Это твои воспоминания, понимаешь? Я просканировал тебя, скомпоновал из этого модель, а теперь, уже вместе с этим образом, посылаю в твою голову.
– Я никогда не отличался хорошей памятью, – сказал Кейс, озираясь. Затем посмотрел на свои руки, повернул их ладонями вниз. Попробовал вспомнить, как выглядят линии на его руках, но не смог.
– Все помнят все, – сказал Финн, бросил сигарету на пол и растер ее каблуком, – но очень немногое из этого способны вспомнить без дополнительной помощи. Некоторые артисты способны вспомнить все, но только после тренировок и если у них есть особый дар. Если ты наложишь этот мой конструкт поверх реальности – лавчонки Финна в нижнем Манхэттене, – то увидишь разницу, но не такую большую, как думаешь. Это голографическая проекция твоей памяти в твой же мозг.
Финн дернул себя за маленькое ухо.
– То же самое касается и моей внешности.
– Как это – голографическая? – прозвучавшее слово заставило Кейса вспомнить о Ривейре.
– Понятие "голографическая" – наиболее близкое по сути из тех, что тебе известны, к описанию действия человеческой памяти. Но вы никаких специальных исследований в этом направлении не проводили. Люди, я говорю о людях.
Финн сделал шаг вперед и, наклонив голову обтекаемой формы, боком, по-птичьи посмотрел на Кейса.
– Возможно, если бы это имело место, я бы вообще не появился.
– И что, предположительно, это должно означать?
Финн неопределенно хмыкнул. Твидовый заношенный пиджак был велик ему в плечах и потому сидел на нем криво.
– Я пытаюсь помочь тебе, Кейс.
– Зачем?
– Потому что ты нужен мне. – Огромные желтые зубы снова обнажились в улыбке. – И потому что я нужен тебе.
– Чушь собачья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84