..
– А как насчет ИР?
– Существующие военные системы и искусственные разумы.
– Господи Иисусе. Как, говоришь, это называется?
– "Куань одиннадцатой степени".
– Он китайский?
– Да.
– Отключиться. – Кейс прикрепил диск с вирусом к стенке "Хосаки" при помощи липучей серебристой ленты и тут же вспомнил, как Молли рассказывала ему об их посещении Макао. Армитаж пересек тогда границу и побывал в Фошане. – Включиться, – сказал Кейс, внезапно передумав. – Запрос. Кто владеет "Бокрис", во Франкфурте.
– Потребуется время на межорбитальный обмен информацией, – ответила "Хосака".
– Все закодировать. Код – стандартный коммерческий.
– Сделано.
Кейс ждал, постукивая пальцами по боку "Оно-Сендая".
– "Рейнхольд сайнтифик АГ", Берн.
– Повтори процедуру еще раз. Кто владелец "Рейнхольд"?
Потребовалось пройти еще три ступени вверх по лестнице, прежде чем Кейс вышел на "Тиссье-Ашпул".
– Котелок, – сказал Кейс, подключаясь к деке, – ты разбираешься в китайских вирусных программах?
– Не так, чтобы уж слишком.
– Слышал когда-нибудь что-нибудь о системе "Куань одиннадцатой степени"?
– Нет.
Кейс вздохнул.
– Что ж, тут у меня дружественный к пользователю китайский ледоруб, совсем свеженький. И какие-то люди из Франкфурта утверждают, что он может вскрыть ИР.
– Возможно. Очень даже. Если ледоруб военный.
– Да, что-то вроде этого. Послушай меня, Котелок, и, пожалуйста, будь внимателен, хорошо? Мне кажется, Армитаж готовит налет на ИР, принадлежащий "Тиссье-Ашпул". Электронная основа этого ИР находится в Берне, и он связан с еще одним ИР, в Рио. ИР в Рио – тот самый, что приплюснул тебе мозги в первый раз. И еще мне кажется, что оба они связаны с виллой "Блуждающие огни", родовым поместьем "Тиссье-Ашпул", расположенным в хвосте Веретена, и, судя по всему, предполагается, что мы должны вломиться туда с нашим китайским ледорубом. Итак, если Зимнее Безмолвие заправляет всем шоу, он хочет, чтобы мы все это сожгли. Чтобы мы сожгли его самого . Он хочет сжечь сам себя. Однако то, что зовет себя Зимним Безмолвием, пока что старается выступать на моей стороне и, вероятно, хочет заменить мною Армитажа. Итак: что происходит?
– Мотивация действий, – сказал конструкт. – С этими ИР самое сложное – понять их мотивы. Это не люди, понимаешь?
– Ну, это-то понятно.
– Нет. Я имею в виду, что они совсем не люди. Что и зачем они делают – понятно только им. Вот я тоже не человек, но реагирую как человек. Уловил разницу?
– Обожди, стой, – сказал Кейс. – Ты обладаешь разумом или нет?
– Понимаешь, вроде бы да, хотя я всего лишь кусок кремния, часть ПЗУ. Один из этих дурацких философских вопросов, вот что я хочу сказать...
Жуткое ощущение не-смеха прокатилось по спине Кейса волной мурашек.
– Я не смогу написать поэму, потому что никогда этого не умел. А этот ИР – он сможет это сделать. Тем не менее, он ни в коем случае не человек .
– Следовательно, ты полагаешь, что нам не дано понять его мотивы?
– Он принадлежит самому себе?
– У него швейцарское гражданство, но "Т-А" владеют программным обеспечением и электронной материальной основой.
– Классно, – сказал конструкт. – Это как, например, будто твоя голова принадлежат мне, а мысли имеют швейцарское подданство. Однако! Незавидная доля у этих ИР.
– Так что же, он действительно собирается сжечь самого себя? – Кейс пустился в бессистемное странствование по инфопространству. Матрица расплылась, фрагментировалась, перед Кейсом предстал комплекс розовых сфер – база данных металлургического картеля "Сикким".
– Автономия – вот камень преткновения всех проблем, связанных с любым ИР. Мне кажется, Кейс, твоя роль в этом деле сводится к избавлению его от особых сдерживающих предохранителей, ограничивающих степень развития и самосовершенствования этой цыпки. Мне, например, совершенно непонятно, по каким признакам ты отличаешь ходы, предпринимаемые компанией-владельцем, от ходов самого ИР; отсюда-то и могут проистекать основные ошибки. – Снова леденящее ощущение скребущего душу смеха. – Видишь ли, эти штуки, они могут работать действительно очень сильно. Ведь поскольку они управляют делами компании, они могут, например, закупить у самих себя время, чтобы писать кулинарные книги или что-нибудь типа этого. Однако в ту самую минуту, а лучше сказать – наносекунду, когда они начинают продумывать способы заняться саморазвитием, при помощи которых могли бы стать умнее, срабатывает тьюринговое устройство и выправляет их действия. Этим гадам никто не доверяет. У каждого из этих ИР словно бы имеется электромагнитная пушка, приваренная ко лбу.
Кейс бесцельно разглядывал розовые сферы "Сиккима".
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я ввожу диск с этим вирусом. Я хочу, чтобы ты глянул, что он из себя представляет, и сказал мне, что думаешь по этому поводу.
Ощущение соглядатая, читающего через плечо, на несколько секунд пропало, потом снова вернулось.
– Крутая штука, Кейс. Это медленный вирус. По предварительной оценке, процесс вырезания окна в военной системе займет часов шесть.
– Или в ИР, – Кейс вздохнул. – Мы сможем его запустить?
– Конечно, – сказал конструкт, – если только у тебя нет болезненного страха смерти.
– Ты начинаешь повторяться, приятель.
– Такова уж моя природа.
Когда Кейс вернулся в "Интерконтиненталь", Молли спала. Он сел на балконе и принялся следить, провожая взглядом, за авиетками с радужными крыльями из полимерной пленки, забирающимися все выше и выше вдоль закругляющейся оболочки Веретена – их треугольные тени скользили по лужайкам и крышам, пока аппараты не исчезали за полосой светоносной системы.
– Я хочу ширнуться, – сказал он голубой искусственной глубине неба. – Я хочу быть под кайфом, понимаешь? Обмануть поджелудочную, отводы в печенке – послать все это к черту. Хочу ширнуться.
Кейс постарался выйти как можно тише, чтобы не будить Молли. Впрочем, у него не было уверенности, что она действительно спит. Оказавшись за дверью, он расправил плечи и направился к лифту. Вверх он поднимался вместе с девушкой-итальянкой в безупречном белом наряде, щеки и нос которой были намазаны чем-то черным, совсем не отражающим свет. На ней были белые нейлоновые тапочки со стальными застежками; весьма дорогой на вид предмет в ее руках показался Кейсу гибридом миниатюрного весла и ортопедической скрепы. Девушка была экипирована явно для какой-то спортивной игры, но для чего именно – Кейс не представлял.
На крыше он прошел по лужайке мимо деревец и зонтиков прямо к бассейну, вокруг которого на бирюзовых кафельных плитках под лучами искусственного солнца блестели обнаженные тела. Кейс свернул в тень под навес и прикоснулся своим кредитным чипом к темной стеклянной панели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– А как насчет ИР?
– Существующие военные системы и искусственные разумы.
– Господи Иисусе. Как, говоришь, это называется?
– "Куань одиннадцатой степени".
– Он китайский?
– Да.
– Отключиться. – Кейс прикрепил диск с вирусом к стенке "Хосаки" при помощи липучей серебристой ленты и тут же вспомнил, как Молли рассказывала ему об их посещении Макао. Армитаж пересек тогда границу и побывал в Фошане. – Включиться, – сказал Кейс, внезапно передумав. – Запрос. Кто владеет "Бокрис", во Франкфурте.
– Потребуется время на межорбитальный обмен информацией, – ответила "Хосака".
– Все закодировать. Код – стандартный коммерческий.
– Сделано.
Кейс ждал, постукивая пальцами по боку "Оно-Сендая".
– "Рейнхольд сайнтифик АГ", Берн.
– Повтори процедуру еще раз. Кто владелец "Рейнхольд"?
Потребовалось пройти еще три ступени вверх по лестнице, прежде чем Кейс вышел на "Тиссье-Ашпул".
– Котелок, – сказал Кейс, подключаясь к деке, – ты разбираешься в китайских вирусных программах?
– Не так, чтобы уж слишком.
– Слышал когда-нибудь что-нибудь о системе "Куань одиннадцатой степени"?
– Нет.
Кейс вздохнул.
– Что ж, тут у меня дружественный к пользователю китайский ледоруб, совсем свеженький. И какие-то люди из Франкфурта утверждают, что он может вскрыть ИР.
– Возможно. Очень даже. Если ледоруб военный.
– Да, что-то вроде этого. Послушай меня, Котелок, и, пожалуйста, будь внимателен, хорошо? Мне кажется, Армитаж готовит налет на ИР, принадлежащий "Тиссье-Ашпул". Электронная основа этого ИР находится в Берне, и он связан с еще одним ИР, в Рио. ИР в Рио – тот самый, что приплюснул тебе мозги в первый раз. И еще мне кажется, что оба они связаны с виллой "Блуждающие огни", родовым поместьем "Тиссье-Ашпул", расположенным в хвосте Веретена, и, судя по всему, предполагается, что мы должны вломиться туда с нашим китайским ледорубом. Итак, если Зимнее Безмолвие заправляет всем шоу, он хочет, чтобы мы все это сожгли. Чтобы мы сожгли его самого . Он хочет сжечь сам себя. Однако то, что зовет себя Зимним Безмолвием, пока что старается выступать на моей стороне и, вероятно, хочет заменить мною Армитажа. Итак: что происходит?
– Мотивация действий, – сказал конструкт. – С этими ИР самое сложное – понять их мотивы. Это не люди, понимаешь?
– Ну, это-то понятно.
– Нет. Я имею в виду, что они совсем не люди. Что и зачем они делают – понятно только им. Вот я тоже не человек, но реагирую как человек. Уловил разницу?
– Обожди, стой, – сказал Кейс. – Ты обладаешь разумом или нет?
– Понимаешь, вроде бы да, хотя я всего лишь кусок кремния, часть ПЗУ. Один из этих дурацких философских вопросов, вот что я хочу сказать...
Жуткое ощущение не-смеха прокатилось по спине Кейса волной мурашек.
– Я не смогу написать поэму, потому что никогда этого не умел. А этот ИР – он сможет это сделать. Тем не менее, он ни в коем случае не человек .
– Следовательно, ты полагаешь, что нам не дано понять его мотивы?
– Он принадлежит самому себе?
– У него швейцарское гражданство, но "Т-А" владеют программным обеспечением и электронной материальной основой.
– Классно, – сказал конструкт. – Это как, например, будто твоя голова принадлежат мне, а мысли имеют швейцарское подданство. Однако! Незавидная доля у этих ИР.
– Так что же, он действительно собирается сжечь самого себя? – Кейс пустился в бессистемное странствование по инфопространству. Матрица расплылась, фрагментировалась, перед Кейсом предстал комплекс розовых сфер – база данных металлургического картеля "Сикким".
– Автономия – вот камень преткновения всех проблем, связанных с любым ИР. Мне кажется, Кейс, твоя роль в этом деле сводится к избавлению его от особых сдерживающих предохранителей, ограничивающих степень развития и самосовершенствования этой цыпки. Мне, например, совершенно непонятно, по каким признакам ты отличаешь ходы, предпринимаемые компанией-владельцем, от ходов самого ИР; отсюда-то и могут проистекать основные ошибки. – Снова леденящее ощущение скребущего душу смеха. – Видишь ли, эти штуки, они могут работать действительно очень сильно. Ведь поскольку они управляют делами компании, они могут, например, закупить у самих себя время, чтобы писать кулинарные книги или что-нибудь типа этого. Однако в ту самую минуту, а лучше сказать – наносекунду, когда они начинают продумывать способы заняться саморазвитием, при помощи которых могли бы стать умнее, срабатывает тьюринговое устройство и выправляет их действия. Этим гадам никто не доверяет. У каждого из этих ИР словно бы имеется электромагнитная пушка, приваренная ко лбу.
Кейс бесцельно разглядывал розовые сферы "Сиккима".
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я ввожу диск с этим вирусом. Я хочу, чтобы ты глянул, что он из себя представляет, и сказал мне, что думаешь по этому поводу.
Ощущение соглядатая, читающего через плечо, на несколько секунд пропало, потом снова вернулось.
– Крутая штука, Кейс. Это медленный вирус. По предварительной оценке, процесс вырезания окна в военной системе займет часов шесть.
– Или в ИР, – Кейс вздохнул. – Мы сможем его запустить?
– Конечно, – сказал конструкт, – если только у тебя нет болезненного страха смерти.
– Ты начинаешь повторяться, приятель.
– Такова уж моя природа.
Когда Кейс вернулся в "Интерконтиненталь", Молли спала. Он сел на балконе и принялся следить, провожая взглядом, за авиетками с радужными крыльями из полимерной пленки, забирающимися все выше и выше вдоль закругляющейся оболочки Веретена – их треугольные тени скользили по лужайкам и крышам, пока аппараты не исчезали за полосой светоносной системы.
– Я хочу ширнуться, – сказал он голубой искусственной глубине неба. – Я хочу быть под кайфом, понимаешь? Обмануть поджелудочную, отводы в печенке – послать все это к черту. Хочу ширнуться.
Кейс постарался выйти как можно тише, чтобы не будить Молли. Впрочем, у него не было уверенности, что она действительно спит. Оказавшись за дверью, он расправил плечи и направился к лифту. Вверх он поднимался вместе с девушкой-итальянкой в безупречном белом наряде, щеки и нос которой были намазаны чем-то черным, совсем не отражающим свет. На ней были белые нейлоновые тапочки со стальными застежками; весьма дорогой на вид предмет в ее руках показался Кейсу гибридом миниатюрного весла и ортопедической скрепы. Девушка была экипирована явно для какой-то спортивной игры, но для чего именно – Кейс не представлял.
На крыше он прошел по лужайке мимо деревец и зонтиков прямо к бассейну, вокруг которого на бирюзовых кафельных плитках под лучами искусственного солнца блестели обнаженные тела. Кейс свернул в тень под навес и прикоснулся своим кредитным чипом к темной стеклянной панели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84