Но то же происходит и в жизни: иногда легче умереть, чем устроить скандал. На память ему пришла та, другая: она не захотела поднимать шум, тоскливо сдалась и выпила молоко…
Он вошёл в круг и сел слева от Коста. По правую руку от него сидела мисс Пэнтил. Рядом с миссис Беллэйрс сидели доктор Форестер и Хильфе. Он не успел разглядеть, как сидят остальные, — свет погас.
— Теперь все мы возьмёмся за руки, — сказала миссис Беллэйрс.
Маскировочные шторы были спущены, и в комнате воцарилась почти полная темнота. Рука Коста, которую держал Роу, была горячей и липкой, а у мисс Пэнтил — горячей и сухой. Это был первый спиритический сеанс, на котором присутствовал Роу, но боялся он совсем не духов. Он жалел, что Хильфе не сидит рядом, и все время ощущал тёмную пустоту комнаты за спиной, где могло произойти все что угодно. Он попытался высвободить руки, но их крепко держали. В комнате стояла полнейшая тишина, над правым глазом у него повисла капля пота, потом она стекла ниже, смахнуть её он не мог, а она щекотала ему веко. Где-то в другой комнате заиграл патефон.
Он играл и играл что-то приторное и звукоподражательное, кажется Мендельсона, — все время рокотали волны, и эхо отдавалось в пещерах. Наступила пауза, потом иголку отодвинули назад, и мелодия повторилась снова. Все те же волны безостановочно бились в те же гроты. Снова и снова. Но за этими звуками Роу стал различать человеческое дыхание — людские тревоги, опасения, взволнованность. Лёгкие мисс Пэнтил издавали странный сухой свист. Кост тяжело и ровно дышал, но не так тяжело, как кто-то другой, трудно выдыхавший воздух в темноте. А он прислушивался и ждал. Услышит ли он шаги за спиной и успеет ли освободить руки?
Теперь он уже не сомневался, что его предостерегли вовремя. «Они постараются напасть на вас в темноте». Вот она, опасность, — такие страхи испытывала и та, другая, наблюдая, как день за днём непомерно растёт его жалость и требует выхода.
— Да, да, — вдруг произнёс чей-то голос. — Я не слышу. — А дыхание мисс Пэнтил вырывалось со свистом, и звуки Мендельсона замирали со стоном. Где-то далеко в потусторонней пустоте просигналило такси.
— Говорите громче, — произнёс голос, голос миссис Беллэйрс, но не похожий на обычный. Эта миссис Беллэйрс была одурманена своей верой, воображаемой связью с тем, что находилось за пределами маленького, тёмного, ограниченного мирка, в котором они сидели. Его все это не волновало, он ждал нападения человека, а не духа. Миссис Беллэйрс произнесла грудным голосом:
— Кто-то из нас враг и не даёт ему сюда проникнуть. Что-то заскрипело — стол или стул — и пальцы Роу
инстинктивно впились в руку мисс Пэнтил. Это не был дух. Человеческая воля заставляла звенеть бубён, разбрасывала цветы, подражала прикосновению ребёнка к щеке, — он понимал, какая это опасная сила, но его крепко держали за руки.
— Тут есть враг, — говорил голос, — он не верит, он пришёл сюда со злыми намерениями…
Роу почувствовал, как рука Коста сжала его руку ещё сильнее, и подумал: неужели Хильфе до сих пор не понимает, что здесь происходит? Ему хотелось позвать на помощь, но приличия удерживали его не менее, чем рука Коста. Где-то опять скрипнула доска. К чему такой балаган, если все они в этом замешаны? Но может быть, не все? А вдруг вокруг него есть друзья? Он не знал, кто тут друг.
— Артур!
Он снова попытался выдернуть руки — это не был голос миссис Беллэйрс.
— Артур!
Тусклый, безжизненный голос и в самом деле мог звать его из-под тяжёлой могильной плиты.
— Артур, почему ты убил?
Голос простонал и смолк, а он все никак не мог выдернуть руки. Роу не то чтобы узнал голос, он мог принадлежать не только его жене, но и любой умирающей женщине, полной беспредельной тоски, боли и упрёка, —¦ однако голос узнал его. Какое-то светлое пятно мель-
кнуло наверху у потолка, словно нащупывая дорогу вдоль стены, и он закричал:
— Не надо! Не надо!
— Артур… — шепнул голос, и он забыл обо всем, он больше не прислушивался к чьим-то движениям, к скрипу досок, он только молил:
— Да перестаньте же! Прошу вас, перестаньте!
Он почувствовал, как Кост поднялся со своего места, дёрнул его руку, а потом резко её отбросил, словно не желая её касаться. Даже мисс Пэнтил и та отпустила его руку. Он услышал, как Хильфе сказал:
— Это уже не смешно. Зажгите свет.
Свет внезапно зажёгся и ослепил его. Все сидели, держась за руки, и смотрели на него — он разорвал круг, — одна только миссис Беллэйрс, судя по всему, ничего не замечала: она уронила голову, зажмурила глаза и тяжело дышала.
— Ничего не скажешь, — произнёс Хильфе с явным намерением рассмешить, — отличный номер!
Но мистер Ньюи воскликнул:
— Кост! Поглядите на Коста!
Роу, как и все, посмотрел на своего соседа. Тот уткнулся лицом в полированную поверхность стола, уже больше никем не интересуясь.
— Позовите доктора, — сказал Хильфе.
— Я врач, — заявил доктор Форестер и отпустил руки своих соседей; все сразу почувствовали себя детьми, затеявшими какую-то дурацкую игру, и украдкой убрали руки. Он тихо сказал:
— Боюсь, что врач тут не поможет. Придётся вызвать полицию.
Миссис Беллэйрс почти проснулась; она сидела, мутно поглядывая вокруг и прикусив кончик языка.
— Это, наверное, сердце, — сказал мистер Ньюи. — Слишком переволновался.
— Боюсь, что дело не в этом, — возразил доктор. — Он убит. — Его старое, породистое лицо склонилось над телом мистера Коста; длинная, нервная, изящная рука прикоснулась к нему и как-то нелепо окрасилась.
— Не может быть, — сказал мистер Ньюи. — Дверь была заперта.
— Мне очень жаль, — сказал мистер Форестер, — но это легко объясняется. Убил его кто-то из нас.
— Но мы же все держались… — начал Хильфе. И все разом поглядели на Роу.
— Он выдернул руку, — заявила мисс Пэнтил.
— Я больше не стану его трогать, пока не придёт полиция. Кост убит чем-то вроде перочинного ножа…
Роу быстро сунул руку в пустой карман и увидел, что все глаза в комнате следят за его малейшим движением.
— Надо увести отсюда миссис Беллэйрс, — сказал доктор Форестер. — Сеанс всегда требует огромного нервного напряжения, ну а этот… — Вдвоём с Хильфе они подняли со стула тучную женщину в тюрбане; рука, которая с таким изяществом окуналась в кровь Коста, не менее деликатно достала из-за выреза платья ключ от двери. — А все остальные пусть останутся на своих местах. Я только позвоню в отделение полиции на Ноттинг-хилл, и мы тут же вернёмся.
Когда они ушли, наступило долгое молчание; никто не смотрел на Роу, но мисс Пэнтил отодвинула от него свой стул как можно дальше, и теперь он один сидел возле убитого, словно они были друзьями, встретившимися в гостях. Наконец тишину нарушил мистер Ньюи:
— Если они не поторопятся, я опоздаю на поезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Он вошёл в круг и сел слева от Коста. По правую руку от него сидела мисс Пэнтил. Рядом с миссис Беллэйрс сидели доктор Форестер и Хильфе. Он не успел разглядеть, как сидят остальные, — свет погас.
— Теперь все мы возьмёмся за руки, — сказала миссис Беллэйрс.
Маскировочные шторы были спущены, и в комнате воцарилась почти полная темнота. Рука Коста, которую держал Роу, была горячей и липкой, а у мисс Пэнтил — горячей и сухой. Это был первый спиритический сеанс, на котором присутствовал Роу, но боялся он совсем не духов. Он жалел, что Хильфе не сидит рядом, и все время ощущал тёмную пустоту комнаты за спиной, где могло произойти все что угодно. Он попытался высвободить руки, но их крепко держали. В комнате стояла полнейшая тишина, над правым глазом у него повисла капля пота, потом она стекла ниже, смахнуть её он не мог, а она щекотала ему веко. Где-то в другой комнате заиграл патефон.
Он играл и играл что-то приторное и звукоподражательное, кажется Мендельсона, — все время рокотали волны, и эхо отдавалось в пещерах. Наступила пауза, потом иголку отодвинули назад, и мелодия повторилась снова. Все те же волны безостановочно бились в те же гроты. Снова и снова. Но за этими звуками Роу стал различать человеческое дыхание — людские тревоги, опасения, взволнованность. Лёгкие мисс Пэнтил издавали странный сухой свист. Кост тяжело и ровно дышал, но не так тяжело, как кто-то другой, трудно выдыхавший воздух в темноте. А он прислушивался и ждал. Услышит ли он шаги за спиной и успеет ли освободить руки?
Теперь он уже не сомневался, что его предостерегли вовремя. «Они постараются напасть на вас в темноте». Вот она, опасность, — такие страхи испытывала и та, другая, наблюдая, как день за днём непомерно растёт его жалость и требует выхода.
— Да, да, — вдруг произнёс чей-то голос. — Я не слышу. — А дыхание мисс Пэнтил вырывалось со свистом, и звуки Мендельсона замирали со стоном. Где-то далеко в потусторонней пустоте просигналило такси.
— Говорите громче, — произнёс голос, голос миссис Беллэйрс, но не похожий на обычный. Эта миссис Беллэйрс была одурманена своей верой, воображаемой связью с тем, что находилось за пределами маленького, тёмного, ограниченного мирка, в котором они сидели. Его все это не волновало, он ждал нападения человека, а не духа. Миссис Беллэйрс произнесла грудным голосом:
— Кто-то из нас враг и не даёт ему сюда проникнуть. Что-то заскрипело — стол или стул — и пальцы Роу
инстинктивно впились в руку мисс Пэнтил. Это не был дух. Человеческая воля заставляла звенеть бубён, разбрасывала цветы, подражала прикосновению ребёнка к щеке, — он понимал, какая это опасная сила, но его крепко держали за руки.
— Тут есть враг, — говорил голос, — он не верит, он пришёл сюда со злыми намерениями…
Роу почувствовал, как рука Коста сжала его руку ещё сильнее, и подумал: неужели Хильфе до сих пор не понимает, что здесь происходит? Ему хотелось позвать на помощь, но приличия удерживали его не менее, чем рука Коста. Где-то опять скрипнула доска. К чему такой балаган, если все они в этом замешаны? Но может быть, не все? А вдруг вокруг него есть друзья? Он не знал, кто тут друг.
— Артур!
Он снова попытался выдернуть руки — это не был голос миссис Беллэйрс.
— Артур!
Тусклый, безжизненный голос и в самом деле мог звать его из-под тяжёлой могильной плиты.
— Артур, почему ты убил?
Голос простонал и смолк, а он все никак не мог выдернуть руки. Роу не то чтобы узнал голос, он мог принадлежать не только его жене, но и любой умирающей женщине, полной беспредельной тоски, боли и упрёка, —¦ однако голос узнал его. Какое-то светлое пятно мель-
кнуло наверху у потолка, словно нащупывая дорогу вдоль стены, и он закричал:
— Не надо! Не надо!
— Артур… — шепнул голос, и он забыл обо всем, он больше не прислушивался к чьим-то движениям, к скрипу досок, он только молил:
— Да перестаньте же! Прошу вас, перестаньте!
Он почувствовал, как Кост поднялся со своего места, дёрнул его руку, а потом резко её отбросил, словно не желая её касаться. Даже мисс Пэнтил и та отпустила его руку. Он услышал, как Хильфе сказал:
— Это уже не смешно. Зажгите свет.
Свет внезапно зажёгся и ослепил его. Все сидели, держась за руки, и смотрели на него — он разорвал круг, — одна только миссис Беллэйрс, судя по всему, ничего не замечала: она уронила голову, зажмурила глаза и тяжело дышала.
— Ничего не скажешь, — произнёс Хильфе с явным намерением рассмешить, — отличный номер!
Но мистер Ньюи воскликнул:
— Кост! Поглядите на Коста!
Роу, как и все, посмотрел на своего соседа. Тот уткнулся лицом в полированную поверхность стола, уже больше никем не интересуясь.
— Позовите доктора, — сказал Хильфе.
— Я врач, — заявил доктор Форестер и отпустил руки своих соседей; все сразу почувствовали себя детьми, затеявшими какую-то дурацкую игру, и украдкой убрали руки. Он тихо сказал:
— Боюсь, что врач тут не поможет. Придётся вызвать полицию.
Миссис Беллэйрс почти проснулась; она сидела, мутно поглядывая вокруг и прикусив кончик языка.
— Это, наверное, сердце, — сказал мистер Ньюи. — Слишком переволновался.
— Боюсь, что дело не в этом, — возразил доктор. — Он убит. — Его старое, породистое лицо склонилось над телом мистера Коста; длинная, нервная, изящная рука прикоснулась к нему и как-то нелепо окрасилась.
— Не может быть, — сказал мистер Ньюи. — Дверь была заперта.
— Мне очень жаль, — сказал мистер Форестер, — но это легко объясняется. Убил его кто-то из нас.
— Но мы же все держались… — начал Хильфе. И все разом поглядели на Роу.
— Он выдернул руку, — заявила мисс Пэнтил.
— Я больше не стану его трогать, пока не придёт полиция. Кост убит чем-то вроде перочинного ножа…
Роу быстро сунул руку в пустой карман и увидел, что все глаза в комнате следят за его малейшим движением.
— Надо увести отсюда миссис Беллэйрс, — сказал доктор Форестер. — Сеанс всегда требует огромного нервного напряжения, ну а этот… — Вдвоём с Хильфе они подняли со стула тучную женщину в тюрбане; рука, которая с таким изяществом окуналась в кровь Коста, не менее деликатно достала из-за выреза платья ключ от двери. — А все остальные пусть останутся на своих местах. Я только позвоню в отделение полиции на Ноттинг-хилл, и мы тут же вернёмся.
Когда они ушли, наступило долгое молчание; никто не смотрел на Роу, но мисс Пэнтил отодвинула от него свой стул как можно дальше, и теперь он один сидел возле убитого, словно они были друзьями, встретившимися в гостях. Наконец тишину нарушил мистер Ньюи:
— Если они не поторопятся, я опоздаю на поезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55