Может, для тебя больше не имеют значения ни твой отец, ни твой муж?
— Мой муж убит и похоронен. И ничто не сможет вернуть его к жизни.
— Ну хватит! Решайся. Считаю до трех, и если на счет «три» ты не кинешься в поле, я его убью. Осыплю поле таким градом пуль, что на нем ни одной травинки не останется! Поняла?
— Убери руки, — холодно бросила она Дабни.
Он сразу же ее отпустил.
— Бегите, миссис Майклсон, — прошипел он ей на ухо. — Да поторапливайтесь, пока он еще не слишком далеко!
Келли отступила, не сводя глаз с Эрика. Она никогда не простит ему такое, потому что ее не простит Дэниел. Но времени на размышление не было. Как только Эрик скомандовал, она побежала.
Камерон шел быстро, но осторожно.
Во всей округе на полях не осталось почти ни одного растения — все было скошено до основания ураганным артиллерийским и ружейным огнем обеих сторон. И все же Дэниел отыскал небольшой островок кукурузы и сейчас двигался под ее прикрытием. Конечно, было бы разумнее дождаться темноты, но тогда ему захотелось бы проститься с Келли как следует.
Вернее, так, чтобы она не сумела его забыть. И сколько бы ни продолжалась война, что бы за это время ни произошло, кто бы ни появился в ее жизни, она не смогла бы полюбить снова, потому что чувствовала бы на себе печать его любви. А потом он бы вернулся к ней.
Ах, какой он глупец! Разве можно такое гарантировать, пока идет эта проклятая кровавая бойня? А когда война закончится, что он сможет ей предложить? Опустошенную землю? Нет, Господь не допустит, чтобы Камерон-холл разрушили! А что, если они навсегда останутся врагами? Какие чувства будут испытывать друг к другу победитель и побежденный?
Камерон на мгновение остановился и закрыл глаза, превозмогая захлестнувшую его боль.
Он ее любит! Любит сильнее, чем ему казалось. Какая мука!
Ему захотелось вернуться хотя бы на часок, чтобы только обнять ее, обнять еще разок!
И куда он так заторопился? Впрочем, с каждым часом, проведенным вместе, расставаться становилось все труднее.
— Дэниел!..
— Келли?!
Он еще не видел ее, но побежал назад, продираясь сквозь заросли кукурузы.
Вот она снова его окликнула. Он остановился.
— Я здесь, Келли?
Она показалась футах в двадцати от него.
Волосы ее растрепались и блестели на солнце, широко раскрытые глаза издалека казались темными. Огромные, умоляющие, прекрасные, влекущие глаза…
Грудь ее высоко вздымалась — она задыхалась от бега, и ему показалось, что воздух вокруг наэлектризован, как во время грозы.
— Дэниел! — страстным шепотом произнесла она и бросилась к нему.
Он вполголоса произнес ее имя и тоже бросился к йен навстречу, раздвигая стебли. Тихо шуршали зеленые листья, в воздухе пахло осенью. Так сладко, так возбуждающе!
Подхватив ее на руки, он закружился на месте. Когда он остановился, она медленно опустилась на землю.
— Дэниел, не уходи! — прошептала она.
— Так надо.
— Не сейчас.
— Келли, мам будет еще тяжелее расстаться.
— Нет! Нет! — Девушка приподнялась на цыпочки и, обняв его за шею, потянулась, чтобы поцеловать. Камерон почувствовал, как она напряжена, и ему даже показалось, что он ощутил соленый привкус ее слез.
Отстранившись от любимой, он заглянул ей в блестящие серебристые глаза.
— Мне надо идти, — повторил Дэниел.
— Когда стемнеет, милый, когда стемнеет. Прощу тебя, давай вернемся!
Сердце у него гулко забилось. Конечно, значительно удобнее уходить в темноте. И лучше уж уйти, когда оба они успокоятся и к тому же не нужно будет пробираться через поля при свете дня.
Не сводя с него глаз, она прильнула к веку. Он ощутил податливость ее полной груди и жар ее бедер и закрыл глаза, охваченный неодолимым желанием еще раз увидеть ее золотистые волосы на белой подушке — как волшебный огонь, разжигающий их чувства.
— Келли! — Он коснулся губами ее шеи. — Боже мой, мне надо идти!
Девушка отстранилась и поглядела ему в глаза. Господи, он никогда еще не видывал такого таинства, такого соблазна!
— Дэниел, побудь еще немного. Давай вернемся. Подари мне эти несколько часов до наступления темноты. Ради Бога, пойдем со мной, — молила она, взяв его за руку.
— До наступления темноты, Келли, — согласился он. — Больше не могу.
— Мне больше и не нужно, — прошептала девушка, глядя ему в глаза.
Не выпуская его руки, она повернулась, и они пошли по направлению к дому.
Во дворе Камерон остановился. Келли отпустила его руку и вопросительно-умоляюще взглянула на него.
Волосы ее так и пылали под лучами солнца.
— Все в порядке. Идем.
Дэниел шагнул вперед, не сомневаясь ни в чем, потому что верил ей.
Они быстро пересекли лужайку и вошли в дом. Не успела за ними закрыться дверь, как он обнял ее и притянул к себе, обвел кончиком языка искушающий овал ее губ, снова ощутил их сладость.
Странно, почему она так напряжена в его объятиях? Он заглянул ей в глаза.
— Келли, поверь, я очень сожалею. Извини за все, что я наговорил, за то, что разозлился на тебя. Извини.
Девушка покачала головой:
— Это… это не имеет значения.
— Имеет. Я ощутил обиду в твоем поцелуе.
Келли снова покачала головой и, казалось, очень расстроилась.
— Нет.
— В таком случае иди сюда, — сказал, он и стал снова целовать ее, вкладывая в поцелуи всю свою страсть, всю нежность и желание.
Она вдруг снова напряглась. Камерон недоуменно отстранился и заглянул ей в глаза. Глаза были полны слез и от этого вовсе отливали серебром.
— Келли, мне не стоило возвращаться.
— Нет, я очень хотела, чтобы ты вернулся.
— Но…
— Не здесь, Дэниел. Не у двери. И не с саблей на боку — она нас разъединяет.
Боже, какая она податливая, какая женственная… Голос ее дрожал, руки тоже. Она была так красива!
— Келли… — пробормотал он, целуя ее в висок, потом в пульсирующую жилку на шее. Пальцы его подобрались к застежке на ее платье. Она застенчиво уклонилась, щеки ее пылали. Казалось, девушка как будто боялась, что кто-то увидит их интимные ласки.
Он тихо рассмеялся:
— Келли…
— Пойдем со мной, Дэниел, — прошептала она. В глазах ее застыла мольба, сладкий серебристый соблазн.
— Я пойду за тобой хоть на край света! — воскликнул он, подхватив ее на руки. Она обняла его за шею, не отрывая от него серебристо-серых глаз.
Они добрались до спальни. Келли облизала пересохшие губы и опустила ноги на пол. Положив ладони ему на грудь, торопливо поцеловала его и отступила назад.
Озадаченный ее поведением, он протянул к ней руку, но девушка с робкой и какой-то жалобной улыбкой попросила:
— Давай сюда саблю, Дэниел.
Затем отстегнула ножны и чуть не согнулась под тяжестью оружия. Камерон подхватил клинок, и Келли, улыбнувшись, направилась к кровати.
Сев на краешек постели, она вдруг откинулась на спину.
Волосы ее рассыпались и запылали золотистым пламенем на белоснежном покрывале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Мой муж убит и похоронен. И ничто не сможет вернуть его к жизни.
— Ну хватит! Решайся. Считаю до трех, и если на счет «три» ты не кинешься в поле, я его убью. Осыплю поле таким градом пуль, что на нем ни одной травинки не останется! Поняла?
— Убери руки, — холодно бросила она Дабни.
Он сразу же ее отпустил.
— Бегите, миссис Майклсон, — прошипел он ей на ухо. — Да поторапливайтесь, пока он еще не слишком далеко!
Келли отступила, не сводя глаз с Эрика. Она никогда не простит ему такое, потому что ее не простит Дэниел. Но времени на размышление не было. Как только Эрик скомандовал, она побежала.
Камерон шел быстро, но осторожно.
Во всей округе на полях не осталось почти ни одного растения — все было скошено до основания ураганным артиллерийским и ружейным огнем обеих сторон. И все же Дэниел отыскал небольшой островок кукурузы и сейчас двигался под ее прикрытием. Конечно, было бы разумнее дождаться темноты, но тогда ему захотелось бы проститься с Келли как следует.
Вернее, так, чтобы она не сумела его забыть. И сколько бы ни продолжалась война, что бы за это время ни произошло, кто бы ни появился в ее жизни, она не смогла бы полюбить снова, потому что чувствовала бы на себе печать его любви. А потом он бы вернулся к ней.
Ах, какой он глупец! Разве можно такое гарантировать, пока идет эта проклятая кровавая бойня? А когда война закончится, что он сможет ей предложить? Опустошенную землю? Нет, Господь не допустит, чтобы Камерон-холл разрушили! А что, если они навсегда останутся врагами? Какие чувства будут испытывать друг к другу победитель и побежденный?
Камерон на мгновение остановился и закрыл глаза, превозмогая захлестнувшую его боль.
Он ее любит! Любит сильнее, чем ему казалось. Какая мука!
Ему захотелось вернуться хотя бы на часок, чтобы только обнять ее, обнять еще разок!
И куда он так заторопился? Впрочем, с каждым часом, проведенным вместе, расставаться становилось все труднее.
— Дэниел!..
— Келли?!
Он еще не видел ее, но побежал назад, продираясь сквозь заросли кукурузы.
Вот она снова его окликнула. Он остановился.
— Я здесь, Келли?
Она показалась футах в двадцати от него.
Волосы ее растрепались и блестели на солнце, широко раскрытые глаза издалека казались темными. Огромные, умоляющие, прекрасные, влекущие глаза…
Грудь ее высоко вздымалась — она задыхалась от бега, и ему показалось, что воздух вокруг наэлектризован, как во время грозы.
— Дэниел! — страстным шепотом произнесла она и бросилась к нему.
Он вполголоса произнес ее имя и тоже бросился к йен навстречу, раздвигая стебли. Тихо шуршали зеленые листья, в воздухе пахло осенью. Так сладко, так возбуждающе!
Подхватив ее на руки, он закружился на месте. Когда он остановился, она медленно опустилась на землю.
— Дэниел, не уходи! — прошептала она.
— Так надо.
— Не сейчас.
— Келли, мам будет еще тяжелее расстаться.
— Нет! Нет! — Девушка приподнялась на цыпочки и, обняв его за шею, потянулась, чтобы поцеловать. Камерон почувствовал, как она напряжена, и ему даже показалось, что он ощутил соленый привкус ее слез.
Отстранившись от любимой, он заглянул ей в блестящие серебристые глаза.
— Мне надо идти, — повторил Дэниел.
— Когда стемнеет, милый, когда стемнеет. Прощу тебя, давай вернемся!
Сердце у него гулко забилось. Конечно, значительно удобнее уходить в темноте. И лучше уж уйти, когда оба они успокоятся и к тому же не нужно будет пробираться через поля при свете дня.
Не сводя с него глаз, она прильнула к веку. Он ощутил податливость ее полной груди и жар ее бедер и закрыл глаза, охваченный неодолимым желанием еще раз увидеть ее золотистые волосы на белой подушке — как волшебный огонь, разжигающий их чувства.
— Келли! — Он коснулся губами ее шеи. — Боже мой, мне надо идти!
Девушка отстранилась и поглядела ему в глаза. Господи, он никогда еще не видывал такого таинства, такого соблазна!
— Дэниел, побудь еще немного. Давай вернемся. Подари мне эти несколько часов до наступления темноты. Ради Бога, пойдем со мной, — молила она, взяв его за руку.
— До наступления темноты, Келли, — согласился он. — Больше не могу.
— Мне больше и не нужно, — прошептала девушка, глядя ему в глаза.
Не выпуская его руки, она повернулась, и они пошли по направлению к дому.
Во дворе Камерон остановился. Келли отпустила его руку и вопросительно-умоляюще взглянула на него.
Волосы ее так и пылали под лучами солнца.
— Все в порядке. Идем.
Дэниел шагнул вперед, не сомневаясь ни в чем, потому что верил ей.
Они быстро пересекли лужайку и вошли в дом. Не успела за ними закрыться дверь, как он обнял ее и притянул к себе, обвел кончиком языка искушающий овал ее губ, снова ощутил их сладость.
Странно, почему она так напряжена в его объятиях? Он заглянул ей в глаза.
— Келли, поверь, я очень сожалею. Извини за все, что я наговорил, за то, что разозлился на тебя. Извини.
Девушка покачала головой:
— Это… это не имеет значения.
— Имеет. Я ощутил обиду в твоем поцелуе.
Келли снова покачала головой и, казалось, очень расстроилась.
— Нет.
— В таком случае иди сюда, — сказал, он и стал снова целовать ее, вкладывая в поцелуи всю свою страсть, всю нежность и желание.
Она вдруг снова напряглась. Камерон недоуменно отстранился и заглянул ей в глаза. Глаза были полны слез и от этого вовсе отливали серебром.
— Келли, мне не стоило возвращаться.
— Нет, я очень хотела, чтобы ты вернулся.
— Но…
— Не здесь, Дэниел. Не у двери. И не с саблей на боку — она нас разъединяет.
Боже, какая она податливая, какая женственная… Голос ее дрожал, руки тоже. Она была так красива!
— Келли… — пробормотал он, целуя ее в висок, потом в пульсирующую жилку на шее. Пальцы его подобрались к застежке на ее платье. Она застенчиво уклонилась, щеки ее пылали. Казалось, девушка как будто боялась, что кто-то увидит их интимные ласки.
Он тихо рассмеялся:
— Келли…
— Пойдем со мной, Дэниел, — прошептала она. В глазах ее застыла мольба, сладкий серебристый соблазн.
— Я пойду за тобой хоть на край света! — воскликнул он, подхватив ее на руки. Она обняла его за шею, не отрывая от него серебристо-серых глаз.
Они добрались до спальни. Келли облизала пересохшие губы и опустила ноги на пол. Положив ладони ему на грудь, торопливо поцеловала его и отступила назад.
Озадаченный ее поведением, он протянул к ней руку, но девушка с робкой и какой-то жалобной улыбкой попросила:
— Давай сюда саблю, Дэниел.
Затем отстегнула ножны и чуть не согнулась под тяжестью оружия. Камерон подхватил клинок, и Келли, улыбнувшись, направилась к кровати.
Сев на краешек постели, она вдруг откинулась на спину.
Волосы ее рассыпались и запылали золотистым пламенем на белоснежном покрывале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107