Неожиданно ее внимание привлек какой-то звук. Келли испуганно вздрогнула. Широко раскрыв глаза, она застыла в ожидании. Тихо. Потом послышался топот конских копыт.
— Капитан! — услышала она чей-то голос. — Разбейте лагерь милей южнее, возле старого сада. Выставьте по два сторожевых поста на отряд, сэр!
— Будет сделано, сэр! — раздалось в ответ, и топот копыт стал удаляться.
Слава Богу, на сей раз никто не зашел к ней в дом.
Но они намерены расположиться совсем рядом! В перелеске и на полях. Выставят караулы. На них так легко наткнуться!
— Нет! — прошептала она и быстро прикрыла рот рукой.
Глаза снова защипало от слез.
Девушка решительно распахнула дверь.
Камерон стоял в гостиной, пристегивая ножны. Когда она вошла, он, выхватив саблю, пронзил ее своим синим взглядом.
Напряженным, острым, словно лезвие.
Келли остановилась у двери, переводя дыхание и не спуская глаз с оружия.
— Черт возьми, Келли! — досадливо бросил он, привычным движением возвратив саблю в ножны. Уперев руки в бока, усмехнулся и покачал головой. — У меня, конечно, были кое-какие мысли, но протыкать тебя саблей не входило в мои намерения, — хмыкнул он.
Она не проронила ни слова.
— Я ухожу, Келли, — очень тихо произнес он.
Она упрямо замотала головой:
— Ты… ты не можешь.
Камерон прищурился:
— Почему это?
— Потому что повсюду кишмя кишат янки.
Он пожал плечами:
— Я без труда обойду их стороной.
— Сегодня их столько, что никому не удастся проскочить незамеченным.
Дэниел улыбнулся:
— Значит, ты не хочешь, чтобы меня взяли в плен?
— Ты ведь еще не поправился, глупец!
— Но теперь мне стало значительно лучше.
Девушка насторожилась. Черт бы его побрал! Она всего лишь беспокоится за его жизнь! Расправив плечи, Келли вздернула подбородок.
— Если бы ты как следует долечился в первый раз, то, уверена, рана не открылась бы снова и не вызвала эту ужасную лихорадку. Но если тебе не терпится уйти отсюда сегодня, то скатертью дорога! Вполне вероятно, что тебя подстрелят в темноте. Или, в худшем случае, возьмут в плен.
— Ты, конечно, наслышана об условиях содержания военнопленных в тюрьмах янки, чтобы не сомневаться в том, что я там умру? — осведомился он.
На условия содержания военнопленных жаловались обе воюющие стороны. На Севере условия были ужасными. Келли знала об этом из газетных статей. Что бы там ни думал о янки Дэниел, но и на Севере многие возмущались бесчеловечным обращением с военнопленными.
На Юге условия были еще хуже. И девушка была убеждена, что в этом нет злого умысла. Половина солдат армии конфедератов ходила чуть ли не босиком, военная форма износилась почти до лохмотьев. Армейские пайки были настолько мизерными, что солдаты в прямом смысле голодали. Чем в таких обстоятельствах могли они поделиться со своими врагами — военнопленными?
Авраам Линкольн не раз терпел поражения от руки талантливых южных генералов, но он был прекрасным стратегом и знал, что делает. Его армия, уступая в умении, брала численностью. Когда гибли его солдаты, он знал, что может их заменить.
А также накормить.
Безжалостная рука северной блокады все сильнее сжималась на горле Юга. Война, опустошив плантации Юга, набросила на конфедератов петлю голода. И если не хватало еды для своих солдат, то как они могли накормить чужих?
До северян доходили страшные рассказы о том, как голодают попавшие в плен солдаты Союза в лагерях южан. Но на каждого борца за улучшение условий находился какой-нибудь обиженный, который утверждал, что в тюрьмах не обязаны нянчиться с военнопленными. Среди лояльных должностных лиц всегда находился какой-нибудь жестокий начальник, который в грош не ставил человеческую жизнь. Учитывая все эти обстоятельства, любой солдат — будь то северянин или южанин — пуще смерти боялся плена.
Келли стиснула зубы. Какое ей дело до того, что случится с этим проклятым мятежником?!
Она вновь отошла от двери.
— Можете остаться, полковник, если пожелаете.
Ее озадачила и насторожила мечтательная улыбка, тронувшая его губы, и совсем потрясло участившееся биение собственного сердца.
Он сделал шаг и остановился перед ней, слегка коснувшись ее подбородка.
— Я не могу остаться, Келли, потому что не смогу ничего гарантировать или обещать.
Упрямо выпятив нижнюю губу, она усилием воли заставила себя замереть, хотя готова была отшатнуться от страха.
— Оставайтесь, полковник. Я сама могу дать гарантию.
Камерон вскинул брови, и ей показалось, что в глазах его мелькнул озорной огонек. Оттолкнув его руку, она скользнула мимо, к камину.
— Вы быстро поправились, полковник, — сказала она. — Многие — пожалуй, большинство — наверняка умерли бы от такой раны. А если не от раны, то погибли бы от лихорадки. Вам чудом удалось выжить. Но до каких пор вы будете испытывать судьбу, сэр? — спросила девушка, поворачиваясь к нему.
— Я должен вернуться в строй, миссис Майклсон, — отозвался он.
— Нет, полковник, вам надо вернуться домой. Отдохнуть.
И как следует подлечиться.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что меня некем заменить.
— Сэр…
— У нас не хватает людей, — пояснил он. — Я всякий раз должен возвращаться в строй. И сейчас тоже.
— Но вы еще так слабы! И потом, если вы умрете, то все равно не вернетесь, — заметила она резонно.
— Вы правы, — согласился он.
В глазах Келли вспыхнул огонек надежды.
— А ваш брат?
— Что мой брат? — нахмурившись, подозрительно спросил Дэниел.
— Я могла бы попытаться разыскать вашего брата. Возможно…
— Нет!
— Но если он хирург в армии Союза…
— Нет, черт возьми! Я вполне здоров. О Господи, я ни за что не допущу, чтобы Джесс снова рисковал из-за меня! Понятно?
Келли еще не видела его в такой ярости. Непонятно почему, на глаза ее снова навернулись слезы. Она выбивается из сил, чтобы помочь врагу, а этот проклятый враг и пальцем не желает пошевелить, чтобы помочь ей!
«Пусть уходит, — сердито подумала она. — Пусть уходит И попадает в руки северян».
— Делайте что хотите, полковник. Я умываю руки.
— Ага, значит, теперь вам безразлично, схватят меня или нет?!
Она снова резко обернулась:
— В данный момент, полковник, я бы сама надела на вас наручники!
Он холодно усмехнулся:
— Никогда. Уж вам-то, черт возьми, мадам, хорошо известно, что» как бы я ни был слаб, всегда могу помериться силами с одним-двумя, а то и с тремя янки. И думаю, миссис Майклсон, одна из причин, по которой вы так упорно старались выставить вон вашего наглого капитана-янки — того самого, который будет любить вас до конца своих дней, — последние слова он произнес каким-то странным тоном, не то с горечью, не то с насмешкой, — заключается в том, что вы отлично понимаете: ему со мной не тягаться!
— Какая самонадеянность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107