Поэтому он и был здесь, разве не так?
Ему не терпелось заключить ее в объятия, сделать своей. И прямо сейчас, в этот самый момент. Но он знал, что ни за что не пойдет на это. Он был джентльменом и не хотел испугать ее, набросившись, как хищник. Кристина поразила его своей наивностью и неопытностью, по крайней мере в отношениях с мужчинами. А еще он хотел узнать ее получше, хотел подольше насладиться предвкушением того момента, когда полностью овладеет ею.
Кристина положила сумку и папку с документами на стул и повернулась так внезапно, что он вздрогнул.
– Это ведь не совпадение, правда? – спросила она.
– Конечно, нет.
Майлс вошел в комнату, остановился рядом с ней и взял ее руку. Он вперил в нее глубокий взгляд, приблизив лицо к ее лицу так, что их глаза оказались на одном уровне.
– Я решил, что не хочу ждать две недели, чтобы пригласить вас на ужин. Вот почему я здесь. Чтобы поужинать с вами сегодня вечером. Надеюсь, вы свободны?
– Да. – Сдвинув брови, Кристина испытующе смотрела на Майлса. – Разве у вас нет здесь дела? Я имею в виду, что не прилетели же вы из Лондона в Париж только для того, чтобы поужинать со мной… ведь нет?
– Именно для этого я и прилетел.
– Вот как. – Лицо Кристины обдало жаром и, как при первой встрече, стеснило грудь. Она хотела отвести глаза, но не смогла. Гипнотическое воздействие его взгляда было таким же, как тогда, в Хэдли-Корте.
Странная улыбка скользнула по лицу Майлса, он выпустил руку Кристины, подошел к окну, раздвинул шторы и посмотрел на бульвар внизу.
– Если бы сейчас не стоял июль и не был в разгаре туристский сезон, я бы повел вас к «Максиму», – заговорил он самым непринужденным тоном. – Но, поскольку я не взял с собой смокинга, обязательного для мужчин по пятницам, не пообедать ли нам прямо здесь, в парке отеля?
– Как хотите. В парке будет чудесно.
– Тогда буду ждать вас внизу в американском баре в… – отогнув манжету, Майлс взглянул на часы, – восемь часов? Устроит? У вас есть час, чтобы переодеться.
– Времени больше чем достаточно, спасибо.
Майлс пересек комнату, остановился рядом с Кристиной и во второй раз за эти несколько минут пристально заглянул ей в глаза. Взяв ее руку, он поцеловал кончики ее пальцев и сказал:
– Конечно, я прибыл в Париж из-за вас. Поверьте, это правда. Видите ли, я не переставал думать о вас ни на секунду с тех самых пор, как мы встретились в Хэдли.
Прежде чем Кристина успела что-то ответить, он вышел в прихожую, а затем из номера, не оглянувшись, хотя ей казалось, что он сделает это.
Дверь мягко щелкнула.
Кристина стояла одна посреди комнаты.
Она моргнула от изумления, не в силах постичь, что случилось всего лишь за… Да, прошло не более пятнадцати минут. Майлс последовал за ней в Париж при первой же возможности и ждал ее возвращения в фойе. И, конечно же, он имел в виду нечто большее, чем угостить ее приличной едой, как язвительно подметила Джейн. Но ведь и она тоже имела в виду не только ужин.
В течение последних двух недель она думала о Майлсе Сазерленде беспрерывно. Расстройство из-за отмененного ленча не отступало несколько дней. Пройдя в спальню и расстегивая черное льняное платье, Кристина позволила своим мыслям сосредоточиться на Майлсе.
Он отличался от всех, кого она до сих пор знала. Он был настоящим мужчиной, не похожим ни на студентов колледжа, которые время от времени приглашали ее куда-нибудь повеселиться, ни на прочих молодых людей, назначавших ей свидания в последние два года.
Майлс Сазерленд был светским человеком. Легкая дрожь пробежала по телу Кристины, когда она кинула платье и направилась к шкафу, думая о нем. Как пристально и страстно смотрел он на нее, держа ее руку, а потом целуя пальцы. На какой-то момент она подумала, что он вот-вот обнимет ее, и почувствовала слабость от накатившего желания. Возбуждение от мыслей о предстоящем вечере усилилось. Она сосредоточила внимание на висящей перед ней одежде.
Рука остановилась на коктейльном платье из шифона с лилово-розоватыми полосами, переходившими одна в другую и создававшими впечатление нежнейшего серого цвета. Платье было без рукавов, с корсажем, отделанным рюшем, с очень глубоким треугольным вырезом спереди и сзади и широкой, собранной в сборки юбкой.
Кристина знала, как привлекательна в нем. Ей хотелось быть такой же неотразимой для Майлса Сазерленда, каким был он для нее.
Через несколько минут, подколов волосы, прежде чем принять ванну, она взглянула на себя в висящее в ванной зеркало и так ясно представила себе его лицо, что буквально ощутила его присутствие, будто он стоял позади и смотрел на нее в зеркало.
– О Майлс, – произнесла она вслух, – я тоже не могла не думать о тебе.
45
При виде Кристины его сердце забилось быстрее. Она спокойно стояла у входа в бар. На ней было платье цвета весенних фиалок; на шее ожерелье из молочно-серых стеклянных бусин, а волосы были зачесаны кверху, образуя корону из локонов – так же, как в тот вечер, когда он впервые встретил ее в Кенте. Он поднялся и был уже на середине маленького бара, когда она увидела его. Лицо ее озарилось улыбкой, и она стремительно пошла ему навстречу. Они встретились, и он уловил тонкий аромат ее духов, что-то легкое и свежее, пахнущее зеленью и вызывающее в памяти залитый солнцем летний луг.
Они молчали. Лишь взглянули друг на друга, и на какую-то долю секунды их взгляды скрестились.
Затем он взял ее под руку и повел к столу в дальнем углу бара, где в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского, а в пепельнице, рядом со стаканом шотландского виски, которым он подкреплялся перед ее приходом, тлела сигарета.
Они сели друг против друга, и он, загасив сигарету, поднял голову и улыбнулся многозначительно. Она также улыбнулась ему в ответ.
В каком-то смысле он был рад тому, что их разделял стол. Этот барьер оказался как нельзя кстати, так как не позволял сделать какую-нибудь глупость, например, обнять и поцеловать ее, устроив спектакль для публики. Кроме того, он хотел смотреть на нее, изучать ее лицо, запечатлеть ее образ во всех подробностях для жадной памяти, которая вот уже несколько недель хранила его.
– Вы пили шампанское в Хэдли, поэтому я заказал бутылку, – бросил вскользь Майлс и почувствовал, к своему огромному удивлению, напряженность в голосе. Напряженность росла в нем с тех пор, как он решил приехать в Париж, и последний час ожидания, пока она переодевалась, превратился в пытку. – Вы ничего не имеете против? – продолжал он, пытаясь расслабиться и делая знак официанту подойти и откупорить бутылку.
– Да, спасибо, Майлс, это чудесно, – сказала Кристина, – я не пью крепких напитков, только белое вино или шампанское. И потом шампанское – это праздник, а наша встреча – событие особенное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Ему не терпелось заключить ее в объятия, сделать своей. И прямо сейчас, в этот самый момент. Но он знал, что ни за что не пойдет на это. Он был джентльменом и не хотел испугать ее, набросившись, как хищник. Кристина поразила его своей наивностью и неопытностью, по крайней мере в отношениях с мужчинами. А еще он хотел узнать ее получше, хотел подольше насладиться предвкушением того момента, когда полностью овладеет ею.
Кристина положила сумку и папку с документами на стул и повернулась так внезапно, что он вздрогнул.
– Это ведь не совпадение, правда? – спросила она.
– Конечно, нет.
Майлс вошел в комнату, остановился рядом с ней и взял ее руку. Он вперил в нее глубокий взгляд, приблизив лицо к ее лицу так, что их глаза оказались на одном уровне.
– Я решил, что не хочу ждать две недели, чтобы пригласить вас на ужин. Вот почему я здесь. Чтобы поужинать с вами сегодня вечером. Надеюсь, вы свободны?
– Да. – Сдвинув брови, Кристина испытующе смотрела на Майлса. – Разве у вас нет здесь дела? Я имею в виду, что не прилетели же вы из Лондона в Париж только для того, чтобы поужинать со мной… ведь нет?
– Именно для этого я и прилетел.
– Вот как. – Лицо Кристины обдало жаром и, как при первой встрече, стеснило грудь. Она хотела отвести глаза, но не смогла. Гипнотическое воздействие его взгляда было таким же, как тогда, в Хэдли-Корте.
Странная улыбка скользнула по лицу Майлса, он выпустил руку Кристины, подошел к окну, раздвинул шторы и посмотрел на бульвар внизу.
– Если бы сейчас не стоял июль и не был в разгаре туристский сезон, я бы повел вас к «Максиму», – заговорил он самым непринужденным тоном. – Но, поскольку я не взял с собой смокинга, обязательного для мужчин по пятницам, не пообедать ли нам прямо здесь, в парке отеля?
– Как хотите. В парке будет чудесно.
– Тогда буду ждать вас внизу в американском баре в… – отогнув манжету, Майлс взглянул на часы, – восемь часов? Устроит? У вас есть час, чтобы переодеться.
– Времени больше чем достаточно, спасибо.
Майлс пересек комнату, остановился рядом с Кристиной и во второй раз за эти несколько минут пристально заглянул ей в глаза. Взяв ее руку, он поцеловал кончики ее пальцев и сказал:
– Конечно, я прибыл в Париж из-за вас. Поверьте, это правда. Видите ли, я не переставал думать о вас ни на секунду с тех самых пор, как мы встретились в Хэдли.
Прежде чем Кристина успела что-то ответить, он вышел в прихожую, а затем из номера, не оглянувшись, хотя ей казалось, что он сделает это.
Дверь мягко щелкнула.
Кристина стояла одна посреди комнаты.
Она моргнула от изумления, не в силах постичь, что случилось всего лишь за… Да, прошло не более пятнадцати минут. Майлс последовал за ней в Париж при первой же возможности и ждал ее возвращения в фойе. И, конечно же, он имел в виду нечто большее, чем угостить ее приличной едой, как язвительно подметила Джейн. Но ведь и она тоже имела в виду не только ужин.
В течение последних двух недель она думала о Майлсе Сазерленде беспрерывно. Расстройство из-за отмененного ленча не отступало несколько дней. Пройдя в спальню и расстегивая черное льняное платье, Кристина позволила своим мыслям сосредоточиться на Майлсе.
Он отличался от всех, кого она до сих пор знала. Он был настоящим мужчиной, не похожим ни на студентов колледжа, которые время от времени приглашали ее куда-нибудь повеселиться, ни на прочих молодых людей, назначавших ей свидания в последние два года.
Майлс Сазерленд был светским человеком. Легкая дрожь пробежала по телу Кристины, когда она кинула платье и направилась к шкафу, думая о нем. Как пристально и страстно смотрел он на нее, держа ее руку, а потом целуя пальцы. На какой-то момент она подумала, что он вот-вот обнимет ее, и почувствовала слабость от накатившего желания. Возбуждение от мыслей о предстоящем вечере усилилось. Она сосредоточила внимание на висящей перед ней одежде.
Рука остановилась на коктейльном платье из шифона с лилово-розоватыми полосами, переходившими одна в другую и создававшими впечатление нежнейшего серого цвета. Платье было без рукавов, с корсажем, отделанным рюшем, с очень глубоким треугольным вырезом спереди и сзади и широкой, собранной в сборки юбкой.
Кристина знала, как привлекательна в нем. Ей хотелось быть такой же неотразимой для Майлса Сазерленда, каким был он для нее.
Через несколько минут, подколов волосы, прежде чем принять ванну, она взглянула на себя в висящее в ванной зеркало и так ясно представила себе его лицо, что буквально ощутила его присутствие, будто он стоял позади и смотрел на нее в зеркало.
– О Майлс, – произнесла она вслух, – я тоже не могла не думать о тебе.
45
При виде Кристины его сердце забилось быстрее. Она спокойно стояла у входа в бар. На ней было платье цвета весенних фиалок; на шее ожерелье из молочно-серых стеклянных бусин, а волосы были зачесаны кверху, образуя корону из локонов – так же, как в тот вечер, когда он впервые встретил ее в Кенте. Он поднялся и был уже на середине маленького бара, когда она увидела его. Лицо ее озарилось улыбкой, и она стремительно пошла ему навстречу. Они встретились, и он уловил тонкий аромат ее духов, что-то легкое и свежее, пахнущее зеленью и вызывающее в памяти залитый солнцем летний луг.
Они молчали. Лишь взглянули друг на друга, и на какую-то долю секунды их взгляды скрестились.
Затем он взял ее под руку и повел к столу в дальнем углу бара, где в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского, а в пепельнице, рядом со стаканом шотландского виски, которым он подкреплялся перед ее приходом, тлела сигарета.
Они сели друг против друга, и он, загасив сигарету, поднял голову и улыбнулся многозначительно. Она также улыбнулась ему в ответ.
В каком-то смысле он был рад тому, что их разделял стол. Этот барьер оказался как нельзя кстати, так как не позволял сделать какую-нибудь глупость, например, обнять и поцеловать ее, устроив спектакль для публики. Кроме того, он хотел смотреть на нее, изучать ее лицо, запечатлеть ее образ во всех подробностях для жадной памяти, которая вот уже несколько недель хранила его.
– Вы пили шампанское в Хэдли, поэтому я заказал бутылку, – бросил вскользь Майлс и почувствовал, к своему огромному удивлению, напряженность в голосе. Напряженность росла в нем с тех пор, как он решил приехать в Париж, и последний час ожидания, пока она переодевалась, превратился в пытку. – Вы ничего не имеете против? – продолжал он, пытаясь расслабиться и делая знак официанту подойти и откупорить бутылку.
– Да, спасибо, Майлс, это чудесно, – сказала Кристина, – я не пью крепких напитков, только белое вино или шампанское. И потом шампанское – это праздник, а наша встреча – событие особенное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113