– О, у меня нет сомнений, и не думаю, что они когда-нибудь по-настоящему были. Я знала, что моя мать никогда не смогла бы сделать ничего такого, что причинило бы боль моему отцу, пока он был жив. Не в ее натуре было совершать низкие поступки. Думаю, я всегда знала, что связь между ней и дядей Питером началась намного позднее, уже после того, как она овдовела.
Винсент кивнул и потянулся за стаканом с пивом. Он был рад тому, что в этой старой истории была наконец-то поставлена точка.
Какое-то время они молчали, каждый погруженный в свои мысли.
Июньский вечер оказался холодным, и Винсент разжег огонь в камине, пока Одра укладывала Кристину спать. Теперь она сидела, глядя на огонь, и думала о девочке, которая спала наверху: это был действительно незаурядный ребенок, ребенок, которого, это она знала всегда, ждало блестящее будущее.
Внезапно Одра быстро наклонилась вперед, чем немного испугала Винсента, и воскликнула:
– Да, мы должны это сделать!
– Сделать что? – спросил он, глядя на жену с любопытством.
Не отвечая на вопрос прямо, Одра сказала:
– В течение двух последних лет я помогала ей, чем могла, и буду это делать впредь, но я не смогу передать ей все необходимое, потому что я самоучка.
– Верно, – сказал Винсент.
– Она должна поступить в школу живописи, когда ей исполнится шестнадцать. До этого времени ее не примут в лидсский художественный колледж. Потом ей нужно будет поехать в Лондон. Чтобы учиться у Спейда – нет, лучше в Королевском художественном колледже.
– Но как мы будем за все это платить? – спросил Винсент, резко повысив голос. – Мы не в состоянии дать ей такое образование, даже если депрессия закончится и я получу постоянную работу. Это будет стоить тысячи.
– Я знаю, но мы сделаем это, – твердо ответила Одра. – Мы должны, Винсент, мы должны! – В ее голосе звучали такая страсть и возбуждение, каких он уже давно не слышал. – У Кристи должны быть все возможности, – продолжала Одра. – Я не допущу, чтобы у нее был отнят шанс из-за того, что у нас нет денег. У нее есть талант, и его нужно развивать. Она будет блестящим художником, великим художником, Винсент.
– Ну, – медленно проговорил он упавшим голосом, – просто не знаю…
Одра выпрямилась и пронзительно посмотрела на мужа.
– С нашей стороны не должно быть никаких колебаний, абсолютно никаких. Мы должны стремиться к этой цели, несмотря ни на какие жертвы. Кристина должна получить свой шанс. И что касается меня, то я позабочусь, чтобы она его получила!
28
– Я не знаю, что делать с Одрой, Майк, просто не знаю. Я дошел до точки, – сказал Винсент дрожащим голосом.
Вскочив на ноги, он подошел к окну и замер там, щуря глаза от яркого апрельского солнца.
– Да, я вижу, как это тебя тревожит, – заметил Майк. Молодой врач нахмурился, понимая беспокойство своего друга, который, ко всему прочему, снова был без работы. В последнее время Винсенту стало невмоготу скрывать свои эмоции. Одного взгляда на его напряженные плечи было достаточно, чтобы понять, что творится у него в душе.
– Чем я могу помочь, – начал было Майк, но остановился, увидев, что дверь в гостиную распахнулась.
Лоретт вошла в комнату спиной, держа в руках поднос. Повернувшись, она направилась к камину.
– Прошу прощения, что так долго готовила кофе, – весело сказала она, – мне нужно было еще проверить, не подгорает ли жаркое и жареная картошка… – Лоретт остановилась, не закончив фразы, заметив встревоженное лицо Майка и застывшую позу Винсента. – Ох, – сказала она, – я прервала важный разговор? Я только возьму свою чашку и пойду на кухню, чтобы не мешать вам.
– Нет-нет! – Винсент резко повернулся и возвратился к своему месту у камина. – Здесь нет ничего такого, о чем ты не должна знать. – Опускаясь на стул, он вытащил сигарету и закурил.
Подав всем кофе, Лоретт присела и вопросительно посмотрела на брата, оценивая, когда он продолжит.
Винсент сидел, мрачно уставившись в огонь, и со скорбным видом курил сигарету.
Наконец, чтобы вывести его из задумчивости, она спросила:
– Куда, ты сказал, Одра и Кристина отправились сегодня?
– В аббатство Фаунтенс, – ответил он, не поднимая глаз. – Еще один урок живописи за городом, выезд на пленэр, как называет это Одра. – Он повернулся к Лоретт лицом и прибавил: – Ведь ты знаешь, что она всегда по воскресеньям куда-то вывозит Кристи рисовать, если не занята в больнице.
– Но я думаю, что, если Одра дает Кристине возможность заниматься живописью в таких местах, как замок Ньюсам и Хервуд, это достойно всякого восхищения. Кристи таким образом получает хорошую подготовку, Винсент, девочку следует должным образом подготовить для школы искусств.
Винсент кивнул, но никак не прокомментировал заявление сестры.
– Ты сказал, что не знаешь, что делать с Одрой, – вступил в разговор Майк. – Давай обсудим это. Иногда становится легче, когда поделишься с кем-то, ведь именно поэтому ты пришел к нам сегодня, правда?
– Правда, Майк. – Винсент откашлялся. – Я беспокоюсь о здоровье Одры. В последнее время она надрывается больше, чем когда-либо, работает на пределе сил. Вы оба знаете, каков ее распорядок дня. Она работает в больнице и не упускает возможности взять лишние дежурства за дополнительную оплату. А когда приходит домой, обслуживает нас: готовит, убирает, стирает, гладит. И еще она занимается с Кристи живописью. А когда она не делает всего этого, то строчит на этой чертовой швейной машинке, которую дала ей миссис Белл – переделывает и шьет одежду для заказчиков. Я уж не говорю о том, что экономит на себе, во всем себе отказывает, чтобы отложить лишний пенни Кристине на образование.
Лоретт с Майком сочувственно смотрели на Винсента.
Тот медленно покачал головой.
– Меня беспокоит эта неудержимая погоня за деньгами, я бессилен ее остановить. Я чувствую себя беспомощным. – У Винсента задрожал голос. – Я не смею вмешиваться, не смею слова сказать… Когда я раньше пытался это делать, она готова была мне голову оторвать. Я надеялся, что ты поговоришь с ней, Майк, поговоришь как врач. Она могла бы послушаться тебя.
– Сомневаюсь, Винс, – мрачно ответил Майк. – Конечно, я попытаюсь, но это будет без толку. И у Лоретт ничего не выйдет, хотя они с Одрой и близки. Никто и ничто не сможет остановить Одру. Она не меняет своих решений, она упряма.
– Да, я слишком хорошо это знаю, – пробормотал Винсент. – И началось это много лет назад, когда Кристина только родилась. Тогда я сказал Одре, что ею управляет какая-то неукротимая сила, которая сидит в ней, и я оказался прав. – Он провел рукой по усталому лицу. – В том, что она честолюбива и хочет лучшего для своего ребенка, нет ничего плохого, я это понимаю. Но то, что она делает несколько последних лет – совершенно ненормально, если хотите знать мое мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113