Винсент взъерошил его волосы.
– Это замечательно, парень.
Мэгги села к столу между Лоретт и Винсентом и ухмыльнулась.
– Зато у меня говорящая роль и большая при этом. Я буду играть одну из уродливых сестер.
– Какой прекрасный подбор актеров! – воскликнул Винсент и громко захохотал.
– Ты просто ужасный человек, наш Винсент! – визгливо закричала Мэгги, сильно ударив его по руке. – И если я уродина, то и ты тоже, потому что все говорят, что мы с тобой похожи как две капли воды. – Она снова ударила его.
Он крепко схватил ее за запястье.
– Ну-ка, вы двое, прекратите возню! – закричала Элиза. – Отец должен прийти с минуты на минуту, и ему захочется тишины и покоя после тяжелого рабочего дня.
Элиза подошла к буфету и достала оттуда два больших блюда.
– Вам неплохо было бы остаться к ужину, Одра и Винсент. Еды хватит на всех. Есть пирог с беконом и яйцами, а вчера я приготовила отличный заливной язык, – сказала она и взглянула на Одру через плечо. – Ты останешься?
– Пусть решает Винсент, – пробормотала Одра.
– Конечно, мы останемся, мам, почему бы и нет? – Он вынул свои «Вудбинсы» и закурил.
Одра с облегчением откинулась на спинку кресла и с отрешенным видом продолжала смотреть на огонь.
Она предпочитала быть здесь, чем находится с мужем один на один в коттедже, где обязательно снова возникнет ссора! Через несколько минут должны вернуться с работы братья Джек и Билл, и в доме станет шумно, как это всегда случалось, когда собиралась вся семья. Но каким бы грубоватым и бесцеремонным не бывали временами Краудеры, Одра знала, что у всех у них добрые сердца.
Часто Одру потрясали их манеры, и иногда она замечала, что они бросают на нее странные взгляды. Она чувствовала, что они считают ее высокомерной, порой их отношение к ней казалось даже настороженным. Но этого нельзя было сказать про Лоретт и мистера Краудера. Они были настоящими ее друзьями, и она была уверена, что они хорошо к ней относятся, так же, как и она к ним. По ним она будет скучать, когда вернется в Рипон. Несмотря на отговоры матери Винсента, Одра все-таки намеревалась его оставить. Она уедет завтра.
– Как ты могла это сделать? Как ты могла все разболтать Лоретт и моей маме? – в ярости спрашивал ее Винсент, когда они вернулись в свой коттедж на Пот-Лейн. – Я просто не мог этому поверить, когда Лоретт после чая пошла со мной в гостиную и рассказала мне, как она помешала тебе бросить меня. Ты ставишь меня в чертовски неловкое положение, вот как это называется!
– Я ничего не собиралась разбалтывать, – сказала Одра ровным голосом, стараясь держаться спокойно. Она решила, что не позволит Винсенту вывести ее из себя, как это случилось прошлой ночью. – Лоретт ведь рассказала тебе, как все случилось. Если бы я совершенно случайно не столкнулась с ней на трамвайном кругу, ни она, ни твоя мама ничего бы не узнали.
– Как бы там ни было, но они узнали, и ты опять поставила меня в унизительное положение!
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Одра, выпрямляясь и гневно глядя в глаза мужу.
– Сначала ты унизила меня в присутствии Гвен своими разговорами о работе и намеками на то, что я не в состоянии содержать тебя, а теперь жалуешься моей матери и сестре. Черт возьми ты ведешь себя так, что можно подумать, что я сущий дьявол во плоти. – Винсент внезапно резко рассмеялся и не без сарказма добавил: – А я-то думал, что это ты будешь чувствовать себя неловко из-за меня, ведь ты такая леди. Но сдается мне, все вышло совсем наоборот.
– Пожалуйста, не беспокойся, Винсент, я больше не буду ставить тебя в неловкое положение. Я не смогу этого делать, потому что меня не будет рядом с тобой. Завтра я ухожу. Навсегда.
– Как угодно. – Он пересек маленькую кухню-столовую, направляясь к передней двери, и взял свою матерчатую шапку.
– Куда ты? – спросила Одра.
– В паб, – ответил он и быстро вышел из коттеджа, не проронив больше ни слова. Дверь с грохотом захлопнулась.
Но Одра не смогла осуществить своей угрозы уйти на следующее утро. Она не смогла даже встать с кровати. У нее сильно болело горло, глаза слезились, и ее трясло в лихорадке.
К одиннадцати часам Винсент был так обеспокоен ее состоянием, что послал за доктором Сталкли, местным врачом, помогавшим ему появиться на свет.
– Боюсь, Винсент, что это инфлюэнца, – объявил ему старенький доктор, осмотрев Одру. – Сейчас в Армли много таких больных. Последи за тем, чтобы она оставалась в постели и у нее было обильное питье. А больше, мой мальчик, ты ничем не сможешь ей помочь. Болезнь пойдет своим чередом.
18
Ирэн Белл остановилась на пороге столовой в Калфер-Хаузе, затаив дыхание.
Обитая клюквенного цвета бархатом, эта комната со множеством предметов антиквариата времен Регентства, всегда была одной из самых красивых. Но сегодня она поражала особой прелестью, чему в немалой степени способствовало рождественское убранство, о котором позаботилась Одра в ее отсутствие.
Миссис Белл только что вернулась из двухдневной деловой поездки в Лондон и теперь стояла в дверях, разглядывая детали праздничного оформления.
Она увидела, что Одра отказалась от мишуры и блесток и обратилась вместо этого к природе. Комнату украшали гирлянды и ветки вечнозеленых растений, омелы и традиционного боярышника, перевязанные и подвешенные на темно-красных бархатных и золотых парчовых лентах. В хрустальные компотницы, обвязанные яркими бантами были уложены миниатюрные пирамиды из фруктов, еловых шишек и орехов; повсюду множество белых свечей, а две маленькие елочки, с бантами и лентами радужных оттенков, стояли как бы на страже по обе стороны камина – кадки их были обернуты золотой парчовой тканью в викторианском стиле.
Вообще все здесь было в старомодном викторианском стиле, и Ирэн нашла этот замысел очаровательным. Как всегда, она была восхищена художественным талантом Одры – она считала его исключительным.
«Как же мне отблагодарить ее за эту удивительную работу? – спросила себя Ирэн, в последний раз оглядывая комнату, прежде чем уйти. – Я не могу предложить ей денег – это покажется ей оскорбительным. Она такая гордая. Нужно будет подыскать для нее какой-нибудь особый подарок в дополнение к рождественскому от всех нас».
Пройдя через холл своей энергичной походкой, Ирэн Белл поднялась по лестнице, зная, что бывшая няня ее сына должна быть с ним в дневной детской, если только она не ушла уже к себе домой, на Пот-Лейн.
Они сидели за столом возле камина с разложенными перед ними красками и альбомом для рисования, и оба подняли на Ирэн глаза, когда она вошла в комнату со словами: «Привет, привет!»
Теофил радостно закричал:
– Мама! Мама! Ты вернулась!
Он опрометью бросился через всю комнату и радостно повис на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113