Винсент повернулся к ней, вопросительно подняв бровь.
– Какая новость, любимая?
– Я устроилась на работу и приступаю к ней через две недели.
Винсент в изумлении уставился на жену.
Гвен, тоже удивленная, воскликнула:
– Что за работа? Где?
– В больнице Святой Марии, здесь, в Армли, – объяснила Одра. Теперь она тоже выглядела довольной собой и продолжала с энтузиазмом: – Конечно, медсестрой. Миссис Белл представила меня старшей сестре, и я с нетерпением жду начала работы. Наверняка это будет непросто, потому что я буду работать в акушерском отделении.
– Что заставило тебя сделать такую глупость? – с яростью спросил Винсент. Его зеленые глаза гневно блестели, сердитый румянец покрыл шею и лицо. – Я не могу поверить своим ушам!
Одра так растерялась от этой неожиданной вспышки, что на какой-то момент смутилась, не зная, что ответить. Но потом, выпрямившись, сказала:
– Я не думаю, что это глупость! Напротив, я думаю, что это очень умно с моей стороны! В конце концов, я получила высокую квалификацию, и будет жаль, если она пропадет зря. Сестра Леннокс всегда говорила, что у меня настоящий дар ухаживать за больными, и почему же не использовать его? Да и дело не только в этом. Я просто хочу работать.
– Так можешь забыть об этом. Моя жена работать не будет, и давай с этим покончим! – Винсент затряс головой от неуемного гнева: – Господи, и о чем ты только думаешь? Как ты могла такое сделать? Я уже слышу, как мои товарищи, усмехаясь, говорят у меня за спиной, что моя жена вынуждена работать, чтобы помочь мне содержать семью.
– Но ведь я не поэтому хочу работать! – воскликнула Одра.
– Может быть, и нет, но они так подумают. Пожалуйста, запомни, что в этом доме я – мужчина, я зарабатываю на хлеб, я ношу брюки и принимаю решения, а не ты. – Взглянув на Гвен, он обратился к ней за поддержкой: – Держу пари, что ты не собираешься работать после замужества. Ты что, останешься медсестрой в лечебнице?
– Нет, не останусь, – ответила Гвен. С извиняющимся видом она посмотрела на Одру и дотронулась до ее руки. – Прости, душенька, но я вынуждена согласиться с Винсентом. Он прав, он действительно прав. Да и зачем тебе возвращаться к больничной работе? Ведь она трудная, и деньги небольшие.
– Послушай, я хочу применять свои знания и быть полезной. – Полная решимости отстоять свою правоту в споре с Винсентом, Одра бросила на него гневный взгляд. – И почему нужно обращать внимание на то, что говорят люди? Это какой-то абсурд…
– Я отказываюсь обсуждать это, Одра! – прервал ее Винсент. – Вопрос закрыт! – Он стукнул кулаком по столу намного сильнее, чем намеревался, так что раздался звон посуды.
– Винсент, не будь таким упрямым! – Одра была так возмущена его отношением к себе и поведением, что с трудом сдерживалась. – То, что я твоя жена, вовсе не означает, что ты можешь повелевать мной и заставлять поступать так, как тебе заблагорассудится. Мне бы хотелось добиться чего-то в сестринском деле, и это мое право.
– Ну вот, ты опять за свое, – Винсент саркастически засмеялся. – Это говорит чертова миссис Ирэн Белл, а не ты. В своем доме, крошка, я не потерплю разговоров о правах женщин и всей этой суфражистской белиберды, не забывай об этом!
Одра задержала дыхание и взяла себя в руки.
– Ох, Винсент, как ты несправедлив, – пробормотала она, стараясь смягчить свой тон. Она взяла мужа за руку, надеясь успокоить его и все-таки желая поступить по-своему. – Ты превратно понимаешь все, что я говорю.
Он холодно и угрюмо взглянул на нее, но ничего не сказал.
Гвен, смущенно рассмеявшись, перевела взгляд с Одры на Винсента и заявила:
– Мне не нравится видеть вас ссорящимися. Давайте-ка лучше поцелуйтесь и помиритесь.
Зная, что Винсент ничего подобного не сделает и желая погасить ссору из-за присутствия Гвен, Одра отодвинула свой стул и поднялась. Положив руку на плечо Винсента, она наклонилась над ним и поцеловала его в щеку.
– Ну хорошо, будь по-твоему, – сказала она мягко. – На следующей неделе я пойду в больницу и скажу, что не смогу у них работать.
Но Одра сделала этот жест только ради мира и спокойствия в доме. Она вовсе не собиралась выполнять свое обещание и не имела ни малейшего намерения уступать Винсенту.
17
Брак их, начавшийся жарким летом с пылкой физической страсти, к декабрю оказался скованным зимним морозом. Страсть заметно поостыла. В конце 1928 года Винсент и Одра часто ссорились, и умиротворенность, воцарившаяся было в маленьком коттедже на Пот-Лейн, уступила место постоянным препирательствам и бурным спорам.
Как ни странно, они во многом оказались похожими друг на друга, и это в известной мере усложняло их взаимоотношения. Обоим были свойственны упрямство, сильная воля и независимый склад ума. Поэтому они сцеплялись друг с другом по малейшему поводу. При этом каждый считал другого неправым и виноватым в конфликте. Они были молоды и не умели проявлять терпимость к обычным человеческим слабостям; они не хотели уступать, что могло бы ослабить напряженность в их отношениях.
Винсент, в ту пору свой жизни слишком сконцентрированный на самом себе, был не в состоянии видеть что-либо, помимо собственных желаний и интересов, и не мог по-настоящему понять Одру.
И она, как ни странно, обычно так хорошо понимавшая чувства других людей, редко могла до конца проникнуть в его внутренний мир, ибо была слишком субъективна. Ее представление о Винсенте Краудере всегда было неточным и необъективным, потому что не могло быть свободно от эмоций, и притом весьма сильных.
Чувства Одры к Винсенту пребывали в хаотическом состоянии и были весьма противоречивыми. Временами она думала, что любит его до самозабвения, а порой была убеждена, что не испытывает к нему ничего, кроме ненависти. Чувства Винсента были точно такими же, и его отношение к Одре столь же запутанным, как и ее собственное.
Другим камнем преткновения была недавно приобретенная ими привычка яростно спорить почти по каждому пустяку. Они вдруг оказались не в состоянии обсуждать что-либо спокойно и разумно, и поэтому ни один из них не знал, что в действительности думает или чувствует другой. Их взаимное двойственное отношение к собственному браку и недовольство друг другом продолжали расти.
Иногда, в темноте спальни, им удавалось забыть о размолвках, так как сильное физическое влечение – почти против воли – притягивало их друг к другу. Но это случалось все реже, потому что ссоры вторгались и сюда, ведь Одра приносила свою обиду с собой в постель.
Она вела счет своим обидам с сентября, и самой большой из них был решительный отказ Винсента разрешить ей вернуться к больничной работе. В попытке заставить его понять свой образ мыслей она убеждала, уговаривала, спорила и умоляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113