Необходимо было как можно быстрее ознакомиться с истинным положением дел, чтобы к прилету членов Правительственной комиссии иметь достоверную информацию для доклада.
Прежде всего, надо проехать к аварийному блоку и посмотреть все своими глазами. Еще лучше осмотреть блок с воздуха. Выяснилось, что поблизости есть вертолет гражданской обороны, приземлившийся недалеко от путепровода, что возле станции Янов. Какое-то время ушло на поиски бинокля и фотографа с фотоаппаратом. Бинокль так и не нашли. Фотограф отыскался. Перед вылетом были уверены еще, что реактор цел и охлаждается водой. Через час-полтора после приезда оперативной группы вертолет Ми-6 поднялся в воздух. На борт поднялись фотограф, главный инженер ВПО Союзатомэнерго Б. Я. Прушинский и представитель главного конструктора реактора К. К. Полушкин. Дозиметр был только у пилота, что позволило потом узнать поглощенную дозу радиации.
Подлетали со стороны бетоносмесительного узла и города Припяти. Перед и чуть левее блока ВСРО. Высота 400 метров. Снизились до 250, чтобы лучше рассмотреть. Картина удручающая. Сплошной развал, нет центрального зала. Блок неузнаваем… Но по порядку.
– Зависните здесь, – попросил Прушинский.
На крыше блока ВСРО (вспомогательных систем реакторного отделения), вплотную к стене блока «В» (спецхимии) видны навалы погнутых балок, светлых осколков панелей стен и перекрытий, сверкавших на солнце нержавеющих труб, черных кусков графита и покореженных, рыжих от коррозии топливных сборок. Особенно скученный завал топлива и графита около квадратной венттрубы, выступавшей из крыши ВСРО и вплотную примыкавшей к стене блока «В». Далее – завал из изуродованных трубопроводов, битых армированных конструкций, оборудования, топлива и графита поднимался наклонно от самой земли (захватив на земле поверхность по радиусу около 100 метров), от бывшей стены помещения главных циркуляционных насосов по ряду «Т», внутрь разрушенного помещения ТЦН, торцевая стена которого со стороны видневшегося справа здания ХЖТО (хранилища жидких и твердых отходов) чудом уцелела.
Именно здесь, под этим завалом, похоронен Валерий Ходемчук, именно здесь, поглощая смертельную дозу радиации, начальник смены реакторного цеха Валерий Иванович Перевозченко искал своего подчиненного, карабкаясь в темноте по нагромождениям строительных конструкций и оборудования и пронзительно выкрикивая пересохшим и стянутым радиацией горлом: «Валера! Откликнись! Я здесь! Откликнись!..»
Всего этого Прушинский и Полушкин не знали и знать не могли. Но потрясенные, понимая, что произошло не просто разрушение, а нечто гораздо большее и страшное, впитывали до мельчайших деталей открывшуюся перед ними картину беды.
Кругом, на голубом от солнца асфальте и на крыше ХЖТО, видны густо-черные куски графита и даже целые пакеты графитовых блоков. Графита очень много, черно от графита…
Прушинский и Полушкин оторопело смотрели на всю эту невообразимую разруху. То, что они видели сейчас въяве, представлялось, проигрывалось раньше только в воображении. Но, конечно, много бледнее и проще и большей частью чисто теоретически. Но, похоже, и сейчас действовала знаменитая формула Козьмы Пруткова: «Не верь глазам своим!» И Прушинский с Полушкиным ловили себя на том, что хочется не смотреть на все это, будто это совсем не их касается, а что это дело каких-то других, чужих людей. Но это касалось их, их! И стыд, что приходится видеть такое…
И они вначале как бы не видели всего, только сердце в груди сжималось до боли, а глаза, хотя жадно смотрели на весь этот погром, но со стыдливостью как бы отталкиваются от смрадной картины разрушения. Ох, и и не видеть бы всего этого! Но надо! На-адо!..
Такое впечатление, что помещение главных циркуляционных насосов разрушено взрывом изнутри. Но сколько же было взрывов?! В завале, что поднимался наклонно от земли вплоть до пола бывшего сепараторного помещения, видны толстые длинные трубы, похоже, коллекторы, один почти на земле по диагонали угла между стеной ВСРО и стеной помещения ГЦН, второй – значительно выше. Примерно от отметки плюс двенадцать до плюс двадцать четыре он опирался верхним концом о длинную трубу опускного трубопровода. Стало быть, взрывом этот трубопровод выбросило из шахты прочно-плотного бокса. Далее, на полу, если бесформенные нагромождения можно назвать полом, па отметке плюс тридцать два – сдвинутые с опор 130-тонные барабаны-сепараторы, весело поблескивавшие на солнце, восемь штук сильно погнутых трубопроводов обвязки, навал всякого хлама, свисавшие консолями куски бетонных панелей перекрытий и стен. Стены же сепараторного помещения снесены, за исключением уцелевшего огрызка с торца, со стороны центрального зала. Между этим огрызком стены и завалом – зияющий чернотой прямоугольный провал. В нем ничего не торчало. Значит, это проем в шахту прочно-плотного бокса или в помещение верхних коммуникаций реактора. Похоже, что часть оборудования и трубопроводов «выдуло» взрывом оттуда. То есть оттуда тоже был взрыв, поэтому там «чисто», ничего не торчит…
Думая так, Прушинский невольно вспомнил новенький после монтажа основной контур – святая святых технологии. А теперь…
Со стороны примыкания центрального зала к деаэраторной этажерке – остаток торцевой стены пониже. Торцевая стена реакторного зала по ряду «Т» уцелела примерно до отметки плюс пятьдесят один (до основания аварийного бака СУЗ, который располагался в этой стене с отметки плюс пятьдесят один до плюс семьдесят). Именно в этом баке, по докладу Брюханова, произошел взрыв гремучей смеси, разрушивший центральный зал. Ну, а как же тогда помещения главных циркнасосов, барабанов-сепараторов, прочно-плотный бокс? Что разрушило их?.. Нет! Доклад Брюханова ошибочен, если не лжив…
А на земле вокруг завала – черные россыпи графитовой кладки реактора. Глаза невольно снова и снова смотрят туда. Ведь раз графит на земле, значит…
Не хотелось сознаваться себе в простой и очевидной теперь мысли: «Реактор разрушен…»
Ведь за этим признанием сразу встает огромная ответственность перед людьми. Нет… Перед миллионами людей. Перед всей планетой Земля. И невообразимая человеческая трагедия…
Поэтому лучше просто смотреть. Не думая, впитывать в себя этот кошмар агонизирующего, смердящего радиацией атомного блока…
Стена блока «В» со стороны ВСРО в примыкании к помещению главных циркнасосов торчала неровными сколами. На крыше блока «В» четко были видны куски графитовой кладки реактора, квадратные блоки с дырками посредине. Тут ошибиться невозможно. Совсем близко от крыши блока «В» до зависшего над ним вертолета. Каких-нибудь полторы сотни метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76