– Нат не говорил нам, что вы ему помогали.
– Но это так. Так расскажите же мне все, что вам известно о мистере Пинтере.
– Чтобы вызвать у вас еще большее негодование? Но это невозможно – дальше уже некуда ехать. Нат готов убить этого ублю… – Тут лорд Пелем закашлялся. – Мы не хотим видеть, как его за это повесят. И если вы имеете на него влияние, постарайтесь отговорить его от этой идеи. Хотя, наверное, я напрасно к вам обращаюсь.
– Нат рассказал мне о жестокости мистера Пинтера, – сказала она. – О том, как он не упускал ни малейшего промаха со стороны своих солдат, за что посылал их на порку, наблюдая за ней с огромным наслаждением.
– Гм… – пробормотал Иден.
– Нат ужасно смутился, когда я предположила, что мистер Пинтер предпочитал устраивать для себя эти спектакли, чем воспользоваться проституткой.
Тут лорда Пелема одолел настоящий приступ кашля.
– Я бесконечно вам благодарен, – проговорил он, когда приступ прошел, – что вы завели меня в темную часть парка. Вероятно, кто-то распустил злобный слух, уверяя, что вы леди?
– Оставьте глупые шутки! Так вы думаете, это действительно так? Что он… со странностями?
– Думаю, вряд ли… – чопорно заговорил лорд Пелем, но Лавиния не обратила на это внимания.
– Да, да, – нетерпеливо сказала она. – Но как вы не понимаете? Шантажисту нельзя просто пригрозить пальцем и сказать ему, чтобы он бросил это дело и вел себя хорошо. И не стоит останавливать его убийством, за которое можно оказаться на виселице, как вы сказали. Единственный способ покончить с ним – это действовать его же оружием.
– То есть? – спросил Иден, останавливаясь и поворачиваясь к ней лицом, хотя они не могли хорошо видеть друг друга, поскольку находились под деревьями, куда не проникал свет от фонарей.
– Это значит, что мы должны найти в его прошлом такие факты, которые он предпочел бы скрывать.
– То есть шантажировать его?
– Конечно! А о чем же еще я говорю! Если он еще раз посмеет нагнать страху на Софи – хотя я положительно представить себе не могу, что она могла такого сделать, – но если он посмеет даже подумать об этом, тогда мы должны рассказать о нем всем и каждому. Но сначала мы предупредим его о том, какие последствия могут иметь его поступки.
– Боже мой! – воскликнул он. – Но вы настоящая фурия!
– Да, когда дело касается защиты моих друзей, – согласилась она. – Если мистер Пинтер действительно получает удовольствие – точнее, особый сорт удовольствия, – когда наблюдает за поркой обнаженных людей, и если у нас будет достаточно доказательств, чтобы это его встревожило, только тогда мы можем положить конец его травле Софи. Так мы приступим к этому?
– Мы? – растерянно спросил он.
– Да, мы, – твердо заявила она. – То есть вы и я. Нат немедленно отошлет меня в Боувуд, стоит мне только заикнуться об этом.
– Нет, мисс Бергланд, – так же решительно отрезал он. – Мы – это я, Рекс, Нат и Кен. Но я нахожу вашу мысль отличной, и, признаться, мне стыдно, что мы сами об этом не подумали. Не очень-то сообразительными мы оказались.
– Ну, хорошо, – подумав, уступила Лавиния. – Но только при условии, что я обо всем получу полный отчет. И не вздумайте заявить мне, что подробности не предназначены для утонченного слуха леди.
– Точнее, для вашего слуха? – сказал он, поднимая монокль и вставляя его в глаз, забыв о том, что они находятся в темном саду. – Осмелюсь сказать, что ваши ушки сделаны из железа.
Лавиния улыбнулась ему:
– Уверена, вы с друзьями спасете Софи. Не хотелось бы мне оказаться на месте мистера Пинтера. Думаю, когда вы вчетвером навалитесь на него, это будет стоящее зрелище.
И они усмехнулись друг другу в непривычном единодушии.
– Полагаю, – заговорил он, – если я возьму на себя смелость поцеловать вас, след ваших пальчиков отчетливо запечатлеется на моей несчастной физиономии, после чего я уже не решусь вернуться в бальный зал?
Она задумчиво посмотрела на него:
– Вы действительно желаете меня поцеловать?
– Эта мысль только что меня озарила, – признался он. – Так я буду вознагражден вашей ладошкой?
Она снова обдумала его предложение, не торопясь с ответом.
– Отнюдь, – сказала она наконец.
– Ах! – вырвалось у него, он нагнулся и прижался к ее рту губами, но почти сразу же поднял голову. – Ну, это просто детские шалости, – пробормотал он, обвивая руками ее стан. – Если уж мы решились это сделать – а по общему умопомешательству похоже, что так и есть, – по крайней мере сделаем это как полагается.
И он поцеловал ее, как полагается. Через некоторое время Лавиния откинула голову назад и серьезно посмотрела на него:
– А что, все джентльмены целуют вот таким образом? То есть открывая при этом губы?
– Понятия не имею, – удивленно пробормотал он. – Я никогда за другими не подсматривал. Но данный конкретный джентльмен целуется именно таким образом. Вы возражаете?
– Ваш поцелуй вызвал у меня внутри какие-то странные ощущения, – сообщила Лавиния.
– Боже праведный! – простонал он. – Мисс Бергланд, случайно, это не первый ли ваш поцелуй? В вашем возрасте?
– О, вам не удастся меня смутить и заставить сочинять, что я уже счет поцелуям потеряла. Просто до сих пор я никогда не хотела, чтобы меня поцеловали, поэтому и не целовалась.
– Значит, на этот раз вам этого захотелось? – вкрадчиво поинтересовался Иден.
Ей не очень хотелось сделать это разоблачающее признание, но она сама разрешила ему поцеловать себя.
– Я полагала, что у вас достаточно много опыта, и если уж раз в жизни узнать, что такое поцелуй, то лучше испытать его с человеком, который знает толк в этом деле.
– Понятно. Не попробовать ли нам повторить этот опыт? Может, на этот раз вам удастся преодолеть смущение, и вы тоже попытаетесь раскрыть губы.
Она последовала его совету. И если в первый раз подумала, что внутри у нее возникли странные ощущения, то теперь ей было вообще не до осмысления своих ощущений.
– Еще несколько таких поцелуев, – сказал он через некоторое время, при этом она заметила, что его рука ловко выскальзывает из-под низкого декольте, – и мне придется завтра же явиться к Нату с официальным визитом. Уверен, мы оба этого нисколько не желаем.
– И как только вам в голову пришла эта дикая мысль! – согласилась она и на всякий случай осмотрела свой туалет.
– Завтра, когда мы поедем кататься в Гайд-парк, – сказал Иден, – я посоветуюсь с друзьями об этом… о другом деле. И может быть, сообща что-нибудь придумаем.
– Никаких «может быть»! – решительно заявила она, беря его под руку и направляясь с ним в бальный зал, – из дверей в сад начали выходить гости, а оркестранты уже снова настраивали свои инструменты. – Вы просто обязаны что-то придумать. Софи – наш общий друг. Так что извольте потрудиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82