Не задерживается в памяти. Он пытался забыть ее целый год, но его старания не увенчались успехом.
Эйми продолжала говорить, совершенно не замечая, что Ройс поглощен собственными мыслями.
– …Но ничего страшного в этом нет, – казалось, произнося эти слова, девушка старалась убедить не только Ройса, но и себя, – я более или менее смирилась с тем, что не предназначена для любви или замужества. Поэтому свыклась с выпавшей мне участью и довольствуюсь тем, что есть.
Совершенно потеряв дар речи, Ройс мучительно подыскивал слова, которые бы помогли ему заставить Эйми по-иному взглянуть на себя. Однако он не собирался утешать ее. Он знал, что она заблуждается на свой счет.
– Эйми, вы так молоды, – осторожно начал он, – слишком молоды, чтобы делать такие скоропалительные выводы о себе и своем будущем. Возможно, вы встретите человека, который изменит вашу жизнь. Человека, который будет заботиться о вас так, как вы этого заслуживаете. – Говоря это, Ройс старался подавить неприятное низменное чувство ревности. Он не желал, не хотел представлять рядом с Эйми какого-то постороннего мужчину.
Эйми же надменно фыркнула:
– Вы говорите как мои сестры! На самом деле, Стоунхерст, не думаю, что это как-то связано с моим возрастом. Тетя Оливия утверждает, что некоторые женщины просто обречены на одиночество.
– Бог мой, да она заблуждается. Особенно если подразумевает, что вам уготована такая же судьба, как и ей.
– Вы уж извините меня, если я попрошу позволения усомниться. Сложно ждать удачного разрешения вопроса замужества, когда видишь, как большинство мужчин смотрят мимо тебя невидящим взглядом.
Не в силах более сдерживать гнев, вызванный упрямством Эйми, Ройс легонько встряхнул ее за плечи.
– С какой стати, черт побери, вы слушаете весь этот бред? То, что ваша тетушка-гарпия сама обрекла себя на одинокую и несчастную жизнь, еще не значит, что и вас ждет то же самое. Вы другой человек. Приветливая и милая девушка, любой мужчина гордился бы вами, будь вы его женой.
– Но все же вы отвернулись от меня, когда я чуть ли не бросилась в ваши объятия! – Высвободившись из его рук, Эйми подошла к окну, у которого не так давно в задумчивости стоял Ройс. – И поверьте, я вас не осуждаю за это. Должно быть, это была самая неловкая ситуация, в которой вам приходилось оказываться. Вы – такой взрослый, такой солидный мужчина, а я кто? Глупая маленькая девочка, которая как хвостик бегала за вами. Преследовала вас повсюду…
– Нет… – перебил Эйми Ройс. Его возбужденный голос свидетельствовал о том, что он с трудом сдерживал эмоции. – Что бы вы о себе ни думали, клянусь, что никогда не считал вас глупой маленькой девочкой. Мой отказ никоим образом не связан с вами.
«По крайней мере не в том ключе, в каком это виделось вам», – уточнил про себя Ройс.
Эйми лучше не знать, что совершенный им побег корнями уходит в его собственное абсолютное и совершенно неуместное преклонение перед ней.
– Причина не в вас, – продолжал Ройс с абсолютной убежденностью. – Это я могу сказать вам точно.
Эйми опустила голову так, что свет от настольной лампы заиграл на ее плечах и груди, оттеняя тонкие изгибы тела, очерчивая изысканные линии обворожительного лица. Ройс почувствовал, как в нем поднялась волна страстного желания. Если бы Эйми видела себя сейчас, она бы никогда не стала сомневаться в собственной привлекательности.
– Пожалуйста, не лгите мне только чтобы пощадить мои чувства, – равнодушно произнесла она. – Я уже сказала, что не питаю иллюзий по поводу собственных достоинств. С какой стати я буду ждать от вас иной реакции, чем от любого другого мужчины?
Ее нежелание взглянуть на себя иными глазами и разглядеть то, что было так очевидно Ройсу, приводило его в ярость. Он стремительно приблизился к Эйми и, схватив ее, притянул к себе. Его глаза горели неистовым огнем.
– Черт возьми! Да когда же вы наконец перестанете недооценивать себя? – простонал он. – Вы прекрасны! Вы чудо как хороши! Настолько, что, находясь рядом, я не в силах удержаться, чтобы не обнять вас!
Эйми удивленно распахнула глаза.
– Ч-что? – заикаясь, выдавила она после минутной паузы.
«Ну… Пожалуй, слишком долго мне удавалось скрывать свою симпатию», – угрюмо подумал про себя Ройс. Теперь уже нет смысла избегать дальнейших объяснений.
– Вы правильно расслышали меня. Если вы настолько непривлекательны, как думаете, тогда почему мне не удается выбросить вас из головы? Как вы думаете, почему я поцеловал вас в тот вечер?
– Не знаю… – Щеки Эйми горели. – Я думала, вы разозлились. Вы были раздражены и хотели отстоять свою точку зрения, вот и все. Вы не… вы не могли испытывать желание.
– Мог и испытываю. Уже год я не могу побороть его.
– Нет! – воскликнула Эйми.
Ройс прижал Эйми к себе, давая ей возможность самой ощутить, насколько он возбужден.
– Неужели ты не чувствуешь, Эйми? – стиснув зубы, простонал он, отчаянно сдерживая порыв продолжить свой сладостный натиск. – Отрицай это, если сможешь. Это случается со мной каждый раз, когда ты рядом, и все, о чем я мечтаю, – это со страстью слиться с тобой. Мечтаю погружаться в тебя, пока весь мир вокруг нас не перестанет существовать и пока мы без остатка не будем принадлежать друг другу.
Однако, если Ройс рассчитывал, что вульгарная приземленность его желаний вызовет у Эйми шок и заставит ее поверить в себя, то он жестоко ошибался. Он был вынужден признать поражение – эффект оказался абсолютно противоположным. Эйми стояла, неестественно прямо держа спину, упершись вытянутыми руками в широкую стену его груди, и смотрела на него взглядом, полным скрытого негодования.
– Полагаю, в определенной степени это всего лишь типичная реакция мужского организма на близость женщины, – авторитетно заявила она. – Тем более что я практически раздета. В такой ситуации вы реагировали бы на любую другую женщину. Точно так же.
Её высокомерное утверждение вывело Ройса из себя, заставив потерять всяческое терпение.
– Ты и правда так думаешь? – прохрипел он. – Я полагал, что показал тебе, как ты заблуждаешься на свой счет.
Зная, что совершает ошибку, за которую потом будет презирать себя, Ройс обхватил ее лицо руками и с жестокой властностью припал к ее губам.
Их словно захватил огонь страсти. В ту секунду, когда губы Ройса коснулись губ Эйми, пламя, что до этого момента медленно разгоралось в груди Ройса, забушевало неистовым пожаром. Благоразумие и рассудительность в момент были забыты. Исчезло и прошлое, и будущее. Только сладость губ Эйми, только тепло ее шелковистой кожи, только аромат ее чудных волос, которыми Ройс с жадностью упивался, имели для него истинную ценность. Наконец-то он дал выход томлению, с таким трудом скрываемому на протяжении долгих месяцев…
Судя по всему, не только Стоунхерста накрыла мощная волна страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Эйми продолжала говорить, совершенно не замечая, что Ройс поглощен собственными мыслями.
– …Но ничего страшного в этом нет, – казалось, произнося эти слова, девушка старалась убедить не только Ройса, но и себя, – я более или менее смирилась с тем, что не предназначена для любви или замужества. Поэтому свыклась с выпавшей мне участью и довольствуюсь тем, что есть.
Совершенно потеряв дар речи, Ройс мучительно подыскивал слова, которые бы помогли ему заставить Эйми по-иному взглянуть на себя. Однако он не собирался утешать ее. Он знал, что она заблуждается на свой счет.
– Эйми, вы так молоды, – осторожно начал он, – слишком молоды, чтобы делать такие скоропалительные выводы о себе и своем будущем. Возможно, вы встретите человека, который изменит вашу жизнь. Человека, который будет заботиться о вас так, как вы этого заслуживаете. – Говоря это, Ройс старался подавить неприятное низменное чувство ревности. Он не желал, не хотел представлять рядом с Эйми какого-то постороннего мужчину.
Эйми же надменно фыркнула:
– Вы говорите как мои сестры! На самом деле, Стоунхерст, не думаю, что это как-то связано с моим возрастом. Тетя Оливия утверждает, что некоторые женщины просто обречены на одиночество.
– Бог мой, да она заблуждается. Особенно если подразумевает, что вам уготована такая же судьба, как и ей.
– Вы уж извините меня, если я попрошу позволения усомниться. Сложно ждать удачного разрешения вопроса замужества, когда видишь, как большинство мужчин смотрят мимо тебя невидящим взглядом.
Не в силах более сдерживать гнев, вызванный упрямством Эйми, Ройс легонько встряхнул ее за плечи.
– С какой стати, черт побери, вы слушаете весь этот бред? То, что ваша тетушка-гарпия сама обрекла себя на одинокую и несчастную жизнь, еще не значит, что и вас ждет то же самое. Вы другой человек. Приветливая и милая девушка, любой мужчина гордился бы вами, будь вы его женой.
– Но все же вы отвернулись от меня, когда я чуть ли не бросилась в ваши объятия! – Высвободившись из его рук, Эйми подошла к окну, у которого не так давно в задумчивости стоял Ройс. – И поверьте, я вас не осуждаю за это. Должно быть, это была самая неловкая ситуация, в которой вам приходилось оказываться. Вы – такой взрослый, такой солидный мужчина, а я кто? Глупая маленькая девочка, которая как хвостик бегала за вами. Преследовала вас повсюду…
– Нет… – перебил Эйми Ройс. Его возбужденный голос свидетельствовал о том, что он с трудом сдерживал эмоции. – Что бы вы о себе ни думали, клянусь, что никогда не считал вас глупой маленькой девочкой. Мой отказ никоим образом не связан с вами.
«По крайней мере не в том ключе, в каком это виделось вам», – уточнил про себя Ройс.
Эйми лучше не знать, что совершенный им побег корнями уходит в его собственное абсолютное и совершенно неуместное преклонение перед ней.
– Причина не в вас, – продолжал Ройс с абсолютной убежденностью. – Это я могу сказать вам точно.
Эйми опустила голову так, что свет от настольной лампы заиграл на ее плечах и груди, оттеняя тонкие изгибы тела, очерчивая изысканные линии обворожительного лица. Ройс почувствовал, как в нем поднялась волна страстного желания. Если бы Эйми видела себя сейчас, она бы никогда не стала сомневаться в собственной привлекательности.
– Пожалуйста, не лгите мне только чтобы пощадить мои чувства, – равнодушно произнесла она. – Я уже сказала, что не питаю иллюзий по поводу собственных достоинств. С какой стати я буду ждать от вас иной реакции, чем от любого другого мужчины?
Ее нежелание взглянуть на себя иными глазами и разглядеть то, что было так очевидно Ройсу, приводило его в ярость. Он стремительно приблизился к Эйми и, схватив ее, притянул к себе. Его глаза горели неистовым огнем.
– Черт возьми! Да когда же вы наконец перестанете недооценивать себя? – простонал он. – Вы прекрасны! Вы чудо как хороши! Настолько, что, находясь рядом, я не в силах удержаться, чтобы не обнять вас!
Эйми удивленно распахнула глаза.
– Ч-что? – заикаясь, выдавила она после минутной паузы.
«Ну… Пожалуй, слишком долго мне удавалось скрывать свою симпатию», – угрюмо подумал про себя Ройс. Теперь уже нет смысла избегать дальнейших объяснений.
– Вы правильно расслышали меня. Если вы настолько непривлекательны, как думаете, тогда почему мне не удается выбросить вас из головы? Как вы думаете, почему я поцеловал вас в тот вечер?
– Не знаю… – Щеки Эйми горели. – Я думала, вы разозлились. Вы были раздражены и хотели отстоять свою точку зрения, вот и все. Вы не… вы не могли испытывать желание.
– Мог и испытываю. Уже год я не могу побороть его.
– Нет! – воскликнула Эйми.
Ройс прижал Эйми к себе, давая ей возможность самой ощутить, насколько он возбужден.
– Неужели ты не чувствуешь, Эйми? – стиснув зубы, простонал он, отчаянно сдерживая порыв продолжить свой сладостный натиск. – Отрицай это, если сможешь. Это случается со мной каждый раз, когда ты рядом, и все, о чем я мечтаю, – это со страстью слиться с тобой. Мечтаю погружаться в тебя, пока весь мир вокруг нас не перестанет существовать и пока мы без остатка не будем принадлежать друг другу.
Однако, если Ройс рассчитывал, что вульгарная приземленность его желаний вызовет у Эйми шок и заставит ее поверить в себя, то он жестоко ошибался. Он был вынужден признать поражение – эффект оказался абсолютно противоположным. Эйми стояла, неестественно прямо держа спину, упершись вытянутыми руками в широкую стену его груди, и смотрела на него взглядом, полным скрытого негодования.
– Полагаю, в определенной степени это всего лишь типичная реакция мужского организма на близость женщины, – авторитетно заявила она. – Тем более что я практически раздета. В такой ситуации вы реагировали бы на любую другую женщину. Точно так же.
Её высокомерное утверждение вывело Ройса из себя, заставив потерять всяческое терпение.
– Ты и правда так думаешь? – прохрипел он. – Я полагал, что показал тебе, как ты заблуждаешься на свой счет.
Зная, что совершает ошибку, за которую потом будет презирать себя, Ройс обхватил ее лицо руками и с жестокой властностью припал к ее губам.
Их словно захватил огонь страсти. В ту секунду, когда губы Ройса коснулись губ Эйми, пламя, что до этого момента медленно разгоралось в груди Ройса, забушевало неистовым пожаром. Благоразумие и рассудительность в момент были забыты. Исчезло и прошлое, и будущее. Только сладость губ Эйми, только тепло ее шелковистой кожи, только аромат ее чудных волос, которыми Ройс с жадностью упивался, имели для него истинную ценность. Наконец-то он дал выход томлению, с таким трудом скрываемому на протяжении долгих месяцев…
Судя по всему, не только Стоунхерста накрыла мощная волна страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65