Такое выражение лица было до боли знакомо его дочерям.
«Это все я виновата», – с ужасом думала Эйми. Из-за нее у отца снова был такой несчастный вид.
Сердце Эйми замирало от боли, когда она, обводя взглядом зал, смотрела на родных. Выражение их лиц красноречивее любых слов выдавало тревогу за Эйми, после того как она рассказала о своих кошмарах и ночном нападении. Если бы только был способ оградить близких от всех тех несчастий, происходящих в ее жизни. Но после всего случившегося это было невозможно.
Ее чуть не убили. И если бы не Стоунхерст, то она была бы мертва.
Краем глаза Эйми наблюдала за виконтом. Скрестив руки на груди, он стоял всего в нескольких шагах, как всегда с суровым лицом, и наблюдал за происходящим. Однако Эйми знала, что за внешней холодностью многое скрывается. Она помнила, с каким порывом Ройс обнял ее в ту ночь. Находясь в состоянии шока, Эйми не чувствовала ничего, кроме тепла его объятий и уверенности в собственной безопасности. Но спустя несколько секунд она уже слышала, как бьется его сердце, подобно дроби барабана, чувствовала, как дрожат руки. Эйми была потрясена, уловив все эти выдавшие лорда сигналы страха за нее.
Однако, бросив в эту минуту взгляд на Ройса, никто не подумал бы, что его хладнокровие напускное.
Эйми вновь сосредоточила внимание на отце, который, подойдя к ней вплотную, с тревогой посмотрел ей в лицо.
– Эйми, ты же знаешь, как сильно я люблю тебя и твоих сестер, – проговорил он. – Вы – все, что у меня осталось, и если когда-нибудь что-нибудь случится с любой из вас… – Он беспомощно опустился рядом с Эйми на софу. – Тебе следовало обо всем мне рассказать.
Эйми потребовалось какое-то время, чтобы справиться с волнением, только после этого она смогла ответить:
– Я не могла, папа. Мне не хотелось беспокоить вас. Я думала, что это всего лишь скверные сны. И что смогу сама с ними справиться.
– Даже если так. По-моему, я заслужил право знать, что с тобой происходит. И очевидно, это нечто большее, чем просто скверные сны, если из-за них кто-то пытается убить тебя.
– Но я не догадывалась об этом вплоть до сегодняшней ночи. В праздничный вечер я была чересчур утомлена и сбита с толку, поэтому не могла с уверенностью сказать, как все случилось. Я не почувствовала, чтобы кто-то толкнул меня, вот и убедила себя, что мне все показалось.
– Но ведь синяки вокруг шеи – это не иллюзия, – заметил Стоунхерст, который все время разговора не сводил глаз с темных синевато-багровых отметин на шее Эйми.
Придя в замешательство от столь пристального взгляда, она смущенным жестом приподняла кружевной рюш, украшавший воротник платья.
– Нет, не иллюзия, – прошептала она. – Но ведь за исключением моих внутренних ощущений, у нас нет никаких доказательств, что эти два происшествия как-то связаны. По крайней мере ничего такого, что было бы убедительным с точки зрения закона.
– И тем не менее вывод напрашивается сам собой, разве нет? – сказал виконт и, не оставляя Эйми возможности ответить, повернулся к маркизу Олбрайту: – Я снова приношу свои извинения, что не рассказал вам обо всем раньше, как только леди Эйми доверилась мне. Я…
– Чепуха, – отмахнулся маркиз. – Не надо извинений, Стоунхерст. Я знаю о своем мышонке больше, чем она догадывается. Она может казаться тихой и покорной, но за кротким фасадом кроется такое упрямство… она перещеголяет обеих сестер, вместе взятых. Сомневаюсь, что Эйми прислушивалась к твоим возражениям. – Иронично сдвинув брови он обратил свой проницательный взгляд на младшую дочь: – И похоже, не очень-то была вежлива, обсуждая с тобой этот вопрос.
– Да, вы правы, – монотонно отчеканивая слова, признал лорд, пригвоздив Эйми испытующим взглядом. – Но уверяю, что зародись у меня хоть малейшее подозрение, что кто-то намеренно столкнул Эйми в тот вечер с лестницы, она вынуждена была бы сразу сообщить вам об этом. Уж я бы проследил.
Раздражение Эйми возрастало не только из-за очевидного игнорирования ее персоны в ходе беседы, но и из-за высокомерного тона Стоунхерста. Похоже, он считал, что имеет право указывать ей. Но Эйми намеревалась вывести его из заблуждения. Однако присутствие близких вынуждало ее хранить молчание.
В конце концов Коннор попытался разрядить обстановку и ослабить напряжение:
– Лицо того мужчины, которого ты видела во сне. Не показалось ли оно знакомым?
Эйми повернулась к мужу Джиллиан и, отрицательно покачав головой, ответила:
–. Все случилось так быстро, что мне не удалось его разглядеть.
– Мог ли это быть мой отец? – прозвучал вопрос Хоксли. Он стоял в дальнем углу зала, опираясь на спинку кресла, в котором сидела Мора. Глубокая складка между бровями выдавала его озабоченность. – Ведь нам известно, что его привело туда письмо, вероломно написанное Страттоном от имени твоей матери. Поэтому вполне возможно, что он оказался там до того, как Страттон успел скрыться.
– Я так не думаю. Конечно, не могу сказать с абсолютной уверенностью, но мне кажется, это был не он.
Лорд Олбрайт с силой ударил кулаком о подлокотник дивана, заставив всех испуганно вздрогнуть.
– Черт побери, сколько же людей тайком слонялись у моего дома в тот вечер? – рявкнул он со злостью – Хоксли, Страттон, а теперь выясняется, что был кто-то еще? Как могло случиться, что полгорода оказалось у моих дверей, и все эти люди остались незамеченными?
Джиллиан, высвободившись из объятий мужа, подошла к отцу и, пытаясь утешить его, обняла за плечи.
– Папа, была ужасная гроза, и все случилось поздно ночью. Поэтому вполне объяснимо, что никто ничего не заметил. Вы должны успокоиться.
Вид у маркиза был очень уставший, он с силой выдохнул и беспомощно рухнул на диван.
– Я думал, все уже закончилось и наконец-то ваша мать может упокоиться с миром. Но сегодняшнее открытие, что, возможно, кто-то еще имел отношение к этой истории, лишь вызывает новые сомнения и вопросы. Этот человек был свидетелем преступления и как минимум мог бы заявить о себе, чтобы вернуть славное имя покойного лорда Хоксли, но, что еше хуже…
Маркиз замолчал, да и продолжать не было смысла. Эйми и так знала, что он собирался сказать. С большой вероятностью можно было предположить, что человек, оставшийся в тот вечер незамеченным, мог быть сообщником убийцы.
– Это абсолютная нелепость.
Со злостью вырвавшаяся фраза заставила всех обернуться и посмотреть на леди Оливию, неподвижно сидевшую на диванчике возле Моры. За те несколько часов, что тетушка была в доме, она едва ли сказала и пару слов. Из всех присутствующих Оливия была единственной, кто никоим образом не откликнулся на эту ужасную историю. Теперь же она снисходительно посмотрела на Эйми, потом перевела взгляд на брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65