Хайд почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Слезы застилали глаза. Американец, по-прежнему выкручивая руку, толкал его вперед.
– Эй, ты! – заорал американец на шофера такси. – Убирайся к черту отсюда... давай, двигай! – Хайду казалось, словно его заталкивают в жесткий тусклый свет гаража, перед глазами мелькали радужные разводы бензина и темные масляные пятна. Ослабевшие непослушные ноги цеплялись за выбоины пола. Рука онемела, жгучая боль ушла вглубь. Американец, словно ласкающийея пес или любовник, терся щекой о его голову, подталкивая телом в спину и зад.
Роз пятилась перед ними – лицо словно белый шар, широко открытые глаза, искаженный ужасом рот.
– Вот я и добрался до тебя, засранец, – тяжело дыша, шептал американец. – Я бы тебя пришил, но Харрел хочет это сделать своими руками. Специально предупредил.
Роз наткнулась на запыленный черный лимузин, потом, недоуменно глядя, прижалась к нему. Теперь Хайд узнал по голосу американца – лица его он не видел: это он в машине Харрела жаловался, что от Хайда воняет. Хайд хорошо отделал его приятеля, сидевшего с другой стороны.
В пустом гараже гулко отдавалось эхо, словно морская раковина многократно усиливала шум их дыхания. Слабость в ногах, запах собственного пота и страха, неизбежность конца.
– Открой дверь! – рявкнул американец, обращаясь к Роз. – Открывай! – Она, как шофер, распахнула дверь и снова прижалась к ней. – Влезай, мадам! – Роз забралась на сиденье. Американец больно дернул Хайда за руку.
Хайд упал на колени, американец от удивления сильнее сжал запястье и заломил руку, удовлетворенно глядя на бессильно опущенные плечи своей жертвы.
– Нет, ты поведешь машину, мадам... мы сядем сзади.
Краем глаза Хайд увидел пистолет, мелькавший, как меленькая черная летучая мышь. Казалось, Хайд перестал дышать... или слышать. Шумело, раздирая ее на части, в голове. Юный русский солдат, изуродованные трупы, безногие, безрукие дети, слепые...
...Ошалевшая от ужаса Роз, глядя на него, словно старуха, выбралась с заднего сиденья и тяжело взгромоздилась на место водителя. От нее никакой пользы.
– Лезь в машину, твою мать!
Американец снова заломил руку. Подняв голову, Хайд взвыл от боли... и правой рукой достал из-за голенища нож. Блеснув в тусклом свете, он опустился раз, другой, третий, сперва неловко, потом умело. Роз вскрикнула раньше американца. У того крик перешел в булькающий звук, потом в шипение выходящего воздуха. Хайд обернулся поглядеть, кровь брызнула ему в лицо...
Обнаженная челюсть, перерезанное горло, длинная неглубокая царапина на груди после первого неудачного удара. Он повалился на американца, тот с широко открытыми глазами на посеревшем лице, разбрызгивая кровь, сползал по пыльному боку машины.
Роз продолжала визжать. Рука американца выросла в размерах. Хайд понял, что упал на колени рядом с трупом. В разжатой безжизненной ладони блестела связка ключей. На улице затихал звук отъезжавшего такси. Все произошло в считанные секунды, визг шин и рев мотора сорвавшегося с места такси, словно замедленная запись, служили фоном для его сумбурных действий, ругательств и предсмертных стонов американца, пронзительного визга заламывавшей руки Роз. Черные глаза и ярко накрашенные губы на белом, как мел, лице.
Хайд почувствовал, как к горлу подступает тошнота, и не смог удержаться – его вырвало. Потом изнеможенно задрожал, словно по телу после взрыва насилия пробежали сейсмические волны. В ушах звенело от визга Роз и, возможно, от пережитого ужаса. На одно мгновение он словно со стороны оглядел место действия и самого себя. На место растерянности и полуосознанного раздражения пришло огромное неодолимое желание во что бы то ни стало, оперевшись на машину, встать на ноги. Он стер кровь с глаз и лица, смахнул со лба пот. Пот ли? Кружилась голова. Бешено мелькали мысли.
– Заткнись, Роз! – завопил он. Голова раскалывалась от ее визга. – Заткнись, ради Бога!
Открыл багажник американского лимузина, наклонился над обмякшим, с упавшей на грудь головой телом американца, поднатужившись, подхватил под безжизненные руки, поволок по полу, преодолевая отвращение, прижал к себе, поставил на ноги, опрокинул в багажник... с облегчением захлопнул крышку, натужно дыша и обливаясь потом.
Один из этих, думал он, одной сволочью меньше, чуточку спокойнее, одной сволочью... И так без конца. Кровь рядом с радужным бензиновым пятном. Открыл дверцу машины и выволок оттуда Роз, потому что легче было сделать, чем сказать, вообще говорить...
...Потом заорал:
– Где, черт возьми, паршивый автомобиль, что взяли напрокат? Где он? – Силы покидали его быстрее, чем нужно. Он едва волочил ноги, поддерживавшая рука слабела, не было сил толкать ее впереди себя. Он не толкал, не мог, а падал на нее, тем самым заставляя двигаться вперед. Роз сопротивлялась, с раскрасневшимся лицом яростно трясла головой, скрежетала зубами. – Где машина? – снова заорал он. Она обессиленно показала рукой. Хайд увидел стоявшую в стороне «ауди», продолжая слабо толкать Роз.
К желудку, к горлу снова пугающе подступала тошнота. Не чувствующие бетонного пола ноги заплетались. Роз упиралась.
– Ключи. Ключи!
Роз свирепо оглянулась. Тяжело дыша, они смотрели друг на друга, словно враги. Потом часовой механизм – двигавшие ею ужас и потрясение – сломался, остановился. Она, повозившись с замком, отперла пассажирскую дверцу «ауди». Затем швырнула ключи ему, поцарапав щеку. Он услышал, как они зазвенели, упав на пол.
Схватив ключи, с усилием забрался в машину. Захлопнул дверцу. В дыхании Роз ему почудился упрек.
Чем, по-твоему, я занимаюсь? Вожу по свету группы туристов? – Он не мог не орать, протестуя против ее молчаливого укора.
Он уставился на свои руки, лежащие на уже ставшей скользкой баранке. Правая – яростно сжимала ключи от машины, левая – вцепилась ногтями в руль. Не в силах совладать с собой, он снова дрожал от возбуждения и злости. Все это не скоро кончится, так просто не выбраться. Им нужно заставить его замолчать, словом, убить – для них это единственная гарантия; его спасение – убивать их. Неповоротливыми пальцами Хайд с силой вставил и повернул ключ зажигания. Мотор взревел. Роз по-прежнему отчужденно и укоризненно смотрела на него. Он, завизжав шинами, подал машину назад, выкрутил баранку и на скорости выехал по пандусу наружу. Она удовлетворенно откинулась на спинку.
– Зачем Обри привез тебя? – кричал он в ветровое стекло. – Зачем позволил тебе увидеть? – Он задышал часто и затрудненно, хватая ртом воздух. – Какого черта ты здесь околачиваешься? Боже, зачем тебе все это видеть?
Обри следовало бы знать. Теперь же старый хрыч и ее подвергает опасности. Не надо было впутывать ее в это дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131