В конце концов, не фашисты ведь распяли Христа».
Жаль, на сказал – «нашего Христа ».
Все это, как заметил Бердяев, от бездарности. От осознания собственной ущербности и комплекса неудачника. Г-н Проханов, будучи «соловьем Генштаба», прекрасно чувствовал себя при советской власти, истово призывал к войне с афганцами «до победного конца». Каков был конец афганской авантюры, мы знаем.
Во время американо-иракской войны Проханов уверенно предрекал победу Саддаму Хусейну. Ирак был разгромлен.
Потом Проханов поставил на августовский путч. И даже был одним из его идейных вдохновителей, поскольку сочинял пресловутое «Письмо к народу». Путч позорно провалился.
Отметился г-н Проханов и в октябре 93-го. Правда, во время нападения на мэрию и Останкино не светился, но в злобной словесной шелухе, пробивавшейся из Белого дома, его стиль вполне угадывался.
…А еще г-н Проханов очень любит порассуждать о Боге, совести и морали.
* * *
А где Проханов, там и Зюганов. Еще одна сладкая парочка.
В своей газете г-н Проханов предоставляет тов. Зюганову не просто много места, а очень много. Оплачивает Геннадий Андреевич сии публикации из партийной кассы или из собственного кармана, мне неведомо. Кроме того, г-н Проханов вносит немалую лепту в идеологическую составляющую КПРФ: настаивает на единении коммунистов со скинхедами, «мусульманским авангардом» (по-видимому, речь идет о мусульманских террористах) и неким «русским огненным православием», призывает к партизанской войне и диверсиям.
Понятно, почему эти господа-товарищи так окрысились против нового закона о противодействии политическому экстремизму.
Сам тов. Зюганов – тоже не промах. Его словесные кульбиты иной раз заставляют подумать о некоторой – как бы это помягче выразиться – неадекватности лидера КПРФ.
Вот его совсем недавнее «Заявление» о стихийных бедствиях на юге России. Помнится, во времена советской власти при смене погоды к худшему была такая шутка: «Опять эти коммунисты! Делают что хотят!» Именно эту шутку вполне серьезно использует теперь тов. Зюганов, только вывернув ее наизнанку.
Нельзя, вещает тов. Зюганов, сваливать все беды на небесные силы. Потому что к ним, к этим бедам, «приложили руку и те, кто управляет судьбами страны из Кремля». Разрушительные последствия наводнения были неизбежны, поскольку не строятся и не ремонтируются дамбы и мосты. А Ленек был затоплен не только в результате сильного паводка, но прежде всего из-за того, что в последние 10 лет прекратили чистить и углублять русла рек. А «в Кремле проявляют поразительную беспечность».
Тов. Зюганов делает вывод: необходимо отказаться «от „либеральной“ концепции, под прикрытием которой президент и правительство устранились от решения насущных проблем».
Хоть стой, хоть падай.
Стало быть, разрушительные ураганы и тайфуны у берегов Америки и Японии – результат того, что не чистится и не углубляется дно океана. А небывалая засуха, скажем, во Флориде – результат отсутствия там должной ирригационной системы. И вообще: пора им там, на Западе, отказаться от прогнившей «либеральной» концепции, пока не двинулись туда льды Арктики и Антарктики и не наступил четвертый ледниковый период.
А как заставить их отказаться? И нас заодно? Да вот (цитирую газету все того же богобоязненного г-на Проханова):
«Гордое имя „партизан“, безусловно, стоит в одном смысловом ряду с такими ныне часто употребляемыми в негативном значении именами, как „террорист“ или „экстремист“. Пущенный под откос поезд, взрыв в ресторане, засада на дороге… Именно партизанские действия населения способны на местах обесценить многие порывы „свободного рынка“. Человеческий и материальный фактор к такой борьбе в России уже готов. Неслабой и разветвленной базой отрядов народных мстителей на местах вполне могут выступить патриотически настроенные бандитские группировки».
Цели и союзники определены. За работу, господа-товарищи!
ФЮРЕРЫ И «БАТЬКИ»
«В мире царствуют вездесущие,
жарко щерящие власть
власть имевшие, власть имущие
и хотящие эту власть».
Игорь Губерман
…Глухой зимней ночью где-то за Вологдой медленно ползет последний вагон на Север. То и дело тормозит, останавливается с лязгом и снова катит неспешно. Наконец, намертво встает у дощатой платформы полустанка, над которой тускло светит одна-единственная лампа.
На платформу, грохоча сапогами, высаживаются человек двадцать – все в коричневых долгополых шинелях, с автоматами. На рукавах – повязки: белый круг на красном фоне, в центре круга – нечто среднее между крестом и свастикой. Один из них (вероятно, Старший) кричит в темноту вагона:
– Ну всё, приехали. Давай no-одному, слегка.
В дверях появляется некто в длинной меховой шубе, с огромным мешком на спине. Ему в лицо упирается яркий луч фонаря.
– А-а, Жирик… – насмешливо цедит старший. – Я же сказал – слегка. Значит, без вещей. А ну брось своё барахло! Оно тебе больше не понадобится.
– Вы не имеете права, – жалобно говорит Владимир Вольфович.
– О правах спросишь своего папу-юриста, – так же насмешливо отвечает Старший. – Давай-давай, не задерживай. Кто там следующий?
В дверях вагона появляется фигура в армейской шинели, из-под которой видны красные генеральские лампасы.
– Макашов что ль? – спрашивает Старший, не желая, по-видимому, расходовать батарейку.
– Так точно! – отвечает фигура. – Макашов Альберт Михайлович.
– Да уж вижу, что Альберт, – говорит Старший. – К тому же еще и Михайлович. Ну-ну…
– Вообще-то я крещен Дмитрием… – заученно и потому безнадежно возражает генерал.
– Ты? Дмитрием? А ну, повернись в профиль. – Освещает Макашова фонарем. – С таким-то профилем – и Дмитрий? Совсем оборзел. Следующий!…
Из вагона выходит «папаша Зю». Он в теплом овчинном тулупе, валенках и ондатровой шапке.
– Товарищи!… – начинает было Геннадий Андреевич.
– Анпилов тебе товарищ! – обрывает Зюганова Старший. – Он тут уже побывал, так что скоро свидитесь… Всё, хватит лирики. А ну, вылазьте, жидовские морды!
На платформу вываливаются Илюхин, Кондратенко, Проханов, Шандыбин, Лимонов.
– Все? – осведомляется Старший. – Вроде кого-то не хватает. Ну-ка, унтер, проверь.
Один из коричневошинельных ныряет в темень вагона. Спустя короткое время появляется вновь, волоча кого-то за собой.
– Под шконку забрался, падла! – радостно объясняет унтер.
Старший светит фонариком.
– Что ж это вы, Александр Григорьевич! – с ласковой укоризной говорит Старший. – А еще президент. Бывший, правда, но все равно…:
– Я – гражданин иностранного государства, – кричит Александр Григорьевич.
– Какого такого государства? – усмехается Старший. – Всё уже,…здец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Жаль, на сказал – «нашего Христа ».
Все это, как заметил Бердяев, от бездарности. От осознания собственной ущербности и комплекса неудачника. Г-н Проханов, будучи «соловьем Генштаба», прекрасно чувствовал себя при советской власти, истово призывал к войне с афганцами «до победного конца». Каков был конец афганской авантюры, мы знаем.
Во время американо-иракской войны Проханов уверенно предрекал победу Саддаму Хусейну. Ирак был разгромлен.
Потом Проханов поставил на августовский путч. И даже был одним из его идейных вдохновителей, поскольку сочинял пресловутое «Письмо к народу». Путч позорно провалился.
Отметился г-н Проханов и в октябре 93-го. Правда, во время нападения на мэрию и Останкино не светился, но в злобной словесной шелухе, пробивавшейся из Белого дома, его стиль вполне угадывался.
…А еще г-н Проханов очень любит порассуждать о Боге, совести и морали.
* * *
А где Проханов, там и Зюганов. Еще одна сладкая парочка.
В своей газете г-н Проханов предоставляет тов. Зюганову не просто много места, а очень много. Оплачивает Геннадий Андреевич сии публикации из партийной кассы или из собственного кармана, мне неведомо. Кроме того, г-н Проханов вносит немалую лепту в идеологическую составляющую КПРФ: настаивает на единении коммунистов со скинхедами, «мусульманским авангардом» (по-видимому, речь идет о мусульманских террористах) и неким «русским огненным православием», призывает к партизанской войне и диверсиям.
Понятно, почему эти господа-товарищи так окрысились против нового закона о противодействии политическому экстремизму.
Сам тов. Зюганов – тоже не промах. Его словесные кульбиты иной раз заставляют подумать о некоторой – как бы это помягче выразиться – неадекватности лидера КПРФ.
Вот его совсем недавнее «Заявление» о стихийных бедствиях на юге России. Помнится, во времена советской власти при смене погоды к худшему была такая шутка: «Опять эти коммунисты! Делают что хотят!» Именно эту шутку вполне серьезно использует теперь тов. Зюганов, только вывернув ее наизнанку.
Нельзя, вещает тов. Зюганов, сваливать все беды на небесные силы. Потому что к ним, к этим бедам, «приложили руку и те, кто управляет судьбами страны из Кремля». Разрушительные последствия наводнения были неизбежны, поскольку не строятся и не ремонтируются дамбы и мосты. А Ленек был затоплен не только в результате сильного паводка, но прежде всего из-за того, что в последние 10 лет прекратили чистить и углублять русла рек. А «в Кремле проявляют поразительную беспечность».
Тов. Зюганов делает вывод: необходимо отказаться «от „либеральной“ концепции, под прикрытием которой президент и правительство устранились от решения насущных проблем».
Хоть стой, хоть падай.
Стало быть, разрушительные ураганы и тайфуны у берегов Америки и Японии – результат того, что не чистится и не углубляется дно океана. А небывалая засуха, скажем, во Флориде – результат отсутствия там должной ирригационной системы. И вообще: пора им там, на Западе, отказаться от прогнившей «либеральной» концепции, пока не двинулись туда льды Арктики и Антарктики и не наступил четвертый ледниковый период.
А как заставить их отказаться? И нас заодно? Да вот (цитирую газету все того же богобоязненного г-на Проханова):
«Гордое имя „партизан“, безусловно, стоит в одном смысловом ряду с такими ныне часто употребляемыми в негативном значении именами, как „террорист“ или „экстремист“. Пущенный под откос поезд, взрыв в ресторане, засада на дороге… Именно партизанские действия населения способны на местах обесценить многие порывы „свободного рынка“. Человеческий и материальный фактор к такой борьбе в России уже готов. Неслабой и разветвленной базой отрядов народных мстителей на местах вполне могут выступить патриотически настроенные бандитские группировки».
Цели и союзники определены. За работу, господа-товарищи!
ФЮРЕРЫ И «БАТЬКИ»
«В мире царствуют вездесущие,
жарко щерящие власть
власть имевшие, власть имущие
и хотящие эту власть».
Игорь Губерман
…Глухой зимней ночью где-то за Вологдой медленно ползет последний вагон на Север. То и дело тормозит, останавливается с лязгом и снова катит неспешно. Наконец, намертво встает у дощатой платформы полустанка, над которой тускло светит одна-единственная лампа.
На платформу, грохоча сапогами, высаживаются человек двадцать – все в коричневых долгополых шинелях, с автоматами. На рукавах – повязки: белый круг на красном фоне, в центре круга – нечто среднее между крестом и свастикой. Один из них (вероятно, Старший) кричит в темноту вагона:
– Ну всё, приехали. Давай no-одному, слегка.
В дверях появляется некто в длинной меховой шубе, с огромным мешком на спине. Ему в лицо упирается яркий луч фонаря.
– А-а, Жирик… – насмешливо цедит старший. – Я же сказал – слегка. Значит, без вещей. А ну брось своё барахло! Оно тебе больше не понадобится.
– Вы не имеете права, – жалобно говорит Владимир Вольфович.
– О правах спросишь своего папу-юриста, – так же насмешливо отвечает Старший. – Давай-давай, не задерживай. Кто там следующий?
В дверях вагона появляется фигура в армейской шинели, из-под которой видны красные генеральские лампасы.
– Макашов что ль? – спрашивает Старший, не желая, по-видимому, расходовать батарейку.
– Так точно! – отвечает фигура. – Макашов Альберт Михайлович.
– Да уж вижу, что Альберт, – говорит Старший. – К тому же еще и Михайлович. Ну-ну…
– Вообще-то я крещен Дмитрием… – заученно и потому безнадежно возражает генерал.
– Ты? Дмитрием? А ну, повернись в профиль. – Освещает Макашова фонарем. – С таким-то профилем – и Дмитрий? Совсем оборзел. Следующий!…
Из вагона выходит «папаша Зю». Он в теплом овчинном тулупе, валенках и ондатровой шапке.
– Товарищи!… – начинает было Геннадий Андреевич.
– Анпилов тебе товарищ! – обрывает Зюганова Старший. – Он тут уже побывал, так что скоро свидитесь… Всё, хватит лирики. А ну, вылазьте, жидовские морды!
На платформу вываливаются Илюхин, Кондратенко, Проханов, Шандыбин, Лимонов.
– Все? – осведомляется Старший. – Вроде кого-то не хватает. Ну-ка, унтер, проверь.
Один из коричневошинельных ныряет в темень вагона. Спустя короткое время появляется вновь, волоча кого-то за собой.
– Под шконку забрался, падла! – радостно объясняет унтер.
Старший светит фонариком.
– Что ж это вы, Александр Григорьевич! – с ласковой укоризной говорит Старший. – А еще президент. Бывший, правда, но все равно…:
– Я – гражданин иностранного государства, – кричит Александр Григорьевич.
– Какого такого государства? – усмехается Старший. – Всё уже,…здец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104