«Личный контроль» Ельцина привел к тому, что следствие было практически остановлено.
Во время скандала с Гусинским Президент Путин, пребывая в демократической загранице, твердо произнес заученную фразу: «Наша прокуратура независима и подчиняется только Закону».
Позвольте не поверить.
* * *
России всегда не везло с прокурорами. И с генеральными, и с рядовыми.
Впрочем, любимец Петра, первый генерал-прокурор Российской империи Павел Ягужинский был, говорят, вполне хорош. Даже взяток не брал. Да и зачем ему? Первое лицо после царя, богатейший человек. По свидетельству современников, жил роскошно: тратил огромные деньги на экипажи, слуг, мебель. Всё, что имел, в том числе и титул графа, Ягужинский полчил из царских рук. Зато уж и служил ему не за страх, а за совесть. И только ему.
Правда, один грешок за Павлом Ивановичем водился: неумеренность в возлияниях. Да кто ж в нашей отчизне тут меру знал?
Зато все прочие и последующие прокуроры – от рядовых до генеральных – выгоду свою блюли свято. Брали со всех. Но служили – только царю.
Не Закону.
Потому что служишь тому, от кого твоя должность и твой оклад жалованья зависят.
* * *
В советское время прокуратура менее независимой не стала. Правда, рядовые прокуроры взятки брать побаивались и потому памяти о себе не оставили. Зато прославились Генеральные. Но не взятками. А личной преданностью.
При Сталине – Вышинский, отрабатывавший свою меньшевистскую молодость липовыми процессами против «врагов народа». Именно Вышинский, выполняя указание Генералиссимуса, совершил переворот в юриспруденции, впервые со времен Римского права введя в лексикон и в оборот «царицу доказательств» – признание обвиняемого в качестве главной и неопровержимой улики. Какими способами эта «царица» добывалась, мы теперь знаем. Вышинский, кстати, знал тоже.
При Хрущеве и Брежневе – Руденко. Этот тоже прославился переворотом, в одночасье отбросив за ненадобностью один из основных постулатов права – «закон не имеет обратной силы». По настоянию Хрущева и под конкретное уголовное дело Руденко ввел смертную казнь за спекуляцию валютой и золотом. Два таких спекулянта, уже осужденных к пяти годам лагерей (по максимуму), еще раз прошли через суд и были расстреляны.
А потом началась новейшая история. Постсоветская. Замелькали Генеральные прокуроры.
* * *
Первым был Степанков. Молодой и подающий. Сгорел вместе с тогдашним министром внутренних дел Баранниковым. Жена последнего отправилась в вояж по заграницам за счет некоего западного бизнесмена. Со Степанковым сего бизнесмена тоже связывали некие отношения. Не интимные. Доведенная до ушей президента, эта история Ельцину сильно не понравилась, и он отправил в отставку и министра и Генпрокурора.
При всей, на мой взгляд, справедливости ельцинского решения не могу не заметить: не нам, налогоплательщикам, не понравилась эта едва завуалированная форма взятки, а – Президенту.
Следующий – Казанник. Помните – «Совесть России» (так его называли). Этот самоустранился. А позже выяснилось: что-то там такое с мебелью казанниковской получилось, на многие тысячи долларов.
Потом долго исполнял обязанности Генпрокурора Ильюшенко. Непосредственно с этой должности он и угодил в «Лефортово». За порочащие его связи с некими иностранными предпринимателями.
После Ильюшенко нас долго забавлял Генпрокурор Скуратов. Этот никак не мог определить: он ли там, на видеокассете, с двумя дамами кувыркается, или все-таки не он, а лицо, на него, на Скуратова, похожее. Так и не определил. А еще костюмы свои итальянские, на прокурорскую зарплату справленные, всё никак сосчитать не мог, Сбивался…
Теперь вот нынешний, Устинов. С его роскошной квартирой стоимостью в почти миллион долларов. Квартирку эту г-н Устинов получил от кремлевского завхоза за бесплатно.
Первый Генпрокурор, Ягужинский, получил в свое время от Петра имение стоимостью в 50 тысяч рублей (по теперешним временам примерно полтора миллиона долларов). А чем нынешний хуже? Ничем не хуже. Ну, талантов поменьше. Так это от Бога.
* * *
А вот результаты. Надо сказать, скорбные.
Ни одно из «громких» убийств последнего десятилетия не раскрыто (Квантришвили, Холодов, Лиходей, Листьев, Кивелиди, Маневич, Юдина, Старовойтова и многие другие). Единственное исключение – убийство председателя Российской федерации хоккея Валентина Сыча. Но и тут к Генпрокуратуре есть множество вопросов, отвечать на которые она, Генпрокуратура, по своему обыкновению не собирается.
Несколько масштабных терактов, ужасающих по своим последствиям и психологическому воздействию на российское общество. Террористы на свободе, Генпрокуратура отмалчивается.
Ни одного доведенного до суда дела о коррупции. Одно из двух: или у нас нет коррупции, или – Генпрокуратуры.
Короче говоря: в последнее десятилетие не расследовано ни одно из общественно значимых громких дел.
Может быть, саботаж?
При всем том она полностью независима. От нас с вами. Генпрокуратура неприкасаема и неуязвима. Потому что она служит человеку. Одному человеку. Вы его знаете.
В конце 2000 года говорили: в России происходит смена элит. Ну, происходила и происходила. И Бог бы с ними – и со сменой, и с элитой. У нас и без них забот хватало.
Однако интересно: что это такое – элита?
У Ожегова: «Лучшие представители какой-нибудь части общества».
А кто определяет «лучших»? Опять вопрос.
Да та же «элита» и определяет. Сама себя назначает на эту должность.
Никто из них, обратите внимание, никогда не скажет: «Я, элита». И совсем не потому, что они такие скромные. А потому что смешно получится. Поэтому они всегда говорят: «Мы, элита». Но говорящий это всегда имеет в виду только одного человека – себя.
При этом элита, конечно же, имеется. Ну там научная. Или интеллектуальная. Но никому из них и в голову не придет так себя называть. Представьте себе академика Сахарова, провозглашающего с трибуны: «Мы, элита…»
А еще есть элита политическая. Эти как раз очень любят именовать себя «элитой». Потому что больше некому.
Вот, скажем, наша Дума. Государственная. По большей части сидят там люди невежественные и косноязычные. Их вина в том небольшая: мы их сами туда навыбирали. Но и наша вина невелика: мы же себя туда выбрали. Нам пока еще невдомек, что законодательное собрание великой страны должно состоять из людей, которые лучше нас. Умнее. Образованней. Бескорыстнее. А иначе мы из этой ямы не выберемся.
А пока что думцы у нас – «элита». Василий Иванович Шандыбин, каждая фраза которого – непереводимая на русский игра слов. Или тов. Харитонов с макетом памятника Железному Феликсу. Ну и прочие.
ЭЛИТА, БЛИН!…
Политическая «элита» – это вам не кот начихал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Во время скандала с Гусинским Президент Путин, пребывая в демократической загранице, твердо произнес заученную фразу: «Наша прокуратура независима и подчиняется только Закону».
Позвольте не поверить.
* * *
России всегда не везло с прокурорами. И с генеральными, и с рядовыми.
Впрочем, любимец Петра, первый генерал-прокурор Российской империи Павел Ягужинский был, говорят, вполне хорош. Даже взяток не брал. Да и зачем ему? Первое лицо после царя, богатейший человек. По свидетельству современников, жил роскошно: тратил огромные деньги на экипажи, слуг, мебель. Всё, что имел, в том числе и титул графа, Ягужинский полчил из царских рук. Зато уж и служил ему не за страх, а за совесть. И только ему.
Правда, один грешок за Павлом Ивановичем водился: неумеренность в возлияниях. Да кто ж в нашей отчизне тут меру знал?
Зато все прочие и последующие прокуроры – от рядовых до генеральных – выгоду свою блюли свято. Брали со всех. Но служили – только царю.
Не Закону.
Потому что служишь тому, от кого твоя должность и твой оклад жалованья зависят.
* * *
В советское время прокуратура менее независимой не стала. Правда, рядовые прокуроры взятки брать побаивались и потому памяти о себе не оставили. Зато прославились Генеральные. Но не взятками. А личной преданностью.
При Сталине – Вышинский, отрабатывавший свою меньшевистскую молодость липовыми процессами против «врагов народа». Именно Вышинский, выполняя указание Генералиссимуса, совершил переворот в юриспруденции, впервые со времен Римского права введя в лексикон и в оборот «царицу доказательств» – признание обвиняемого в качестве главной и неопровержимой улики. Какими способами эта «царица» добывалась, мы теперь знаем. Вышинский, кстати, знал тоже.
При Хрущеве и Брежневе – Руденко. Этот тоже прославился переворотом, в одночасье отбросив за ненадобностью один из основных постулатов права – «закон не имеет обратной силы». По настоянию Хрущева и под конкретное уголовное дело Руденко ввел смертную казнь за спекуляцию валютой и золотом. Два таких спекулянта, уже осужденных к пяти годам лагерей (по максимуму), еще раз прошли через суд и были расстреляны.
А потом началась новейшая история. Постсоветская. Замелькали Генеральные прокуроры.
* * *
Первым был Степанков. Молодой и подающий. Сгорел вместе с тогдашним министром внутренних дел Баранниковым. Жена последнего отправилась в вояж по заграницам за счет некоего западного бизнесмена. Со Степанковым сего бизнесмена тоже связывали некие отношения. Не интимные. Доведенная до ушей президента, эта история Ельцину сильно не понравилась, и он отправил в отставку и министра и Генпрокурора.
При всей, на мой взгляд, справедливости ельцинского решения не могу не заметить: не нам, налогоплательщикам, не понравилась эта едва завуалированная форма взятки, а – Президенту.
Следующий – Казанник. Помните – «Совесть России» (так его называли). Этот самоустранился. А позже выяснилось: что-то там такое с мебелью казанниковской получилось, на многие тысячи долларов.
Потом долго исполнял обязанности Генпрокурора Ильюшенко. Непосредственно с этой должности он и угодил в «Лефортово». За порочащие его связи с некими иностранными предпринимателями.
После Ильюшенко нас долго забавлял Генпрокурор Скуратов. Этот никак не мог определить: он ли там, на видеокассете, с двумя дамами кувыркается, или все-таки не он, а лицо, на него, на Скуратова, похожее. Так и не определил. А еще костюмы свои итальянские, на прокурорскую зарплату справленные, всё никак сосчитать не мог, Сбивался…
Теперь вот нынешний, Устинов. С его роскошной квартирой стоимостью в почти миллион долларов. Квартирку эту г-н Устинов получил от кремлевского завхоза за бесплатно.
Первый Генпрокурор, Ягужинский, получил в свое время от Петра имение стоимостью в 50 тысяч рублей (по теперешним временам примерно полтора миллиона долларов). А чем нынешний хуже? Ничем не хуже. Ну, талантов поменьше. Так это от Бога.
* * *
А вот результаты. Надо сказать, скорбные.
Ни одно из «громких» убийств последнего десятилетия не раскрыто (Квантришвили, Холодов, Лиходей, Листьев, Кивелиди, Маневич, Юдина, Старовойтова и многие другие). Единственное исключение – убийство председателя Российской федерации хоккея Валентина Сыча. Но и тут к Генпрокуратуре есть множество вопросов, отвечать на которые она, Генпрокуратура, по своему обыкновению не собирается.
Несколько масштабных терактов, ужасающих по своим последствиям и психологическому воздействию на российское общество. Террористы на свободе, Генпрокуратура отмалчивается.
Ни одного доведенного до суда дела о коррупции. Одно из двух: или у нас нет коррупции, или – Генпрокуратуры.
Короче говоря: в последнее десятилетие не расследовано ни одно из общественно значимых громких дел.
Может быть, саботаж?
При всем том она полностью независима. От нас с вами. Генпрокуратура неприкасаема и неуязвима. Потому что она служит человеку. Одному человеку. Вы его знаете.
В конце 2000 года говорили: в России происходит смена элит. Ну, происходила и происходила. И Бог бы с ними – и со сменой, и с элитой. У нас и без них забот хватало.
Однако интересно: что это такое – элита?
У Ожегова: «Лучшие представители какой-нибудь части общества».
А кто определяет «лучших»? Опять вопрос.
Да та же «элита» и определяет. Сама себя назначает на эту должность.
Никто из них, обратите внимание, никогда не скажет: «Я, элита». И совсем не потому, что они такие скромные. А потому что смешно получится. Поэтому они всегда говорят: «Мы, элита». Но говорящий это всегда имеет в виду только одного человека – себя.
При этом элита, конечно же, имеется. Ну там научная. Или интеллектуальная. Но никому из них и в голову не придет так себя называть. Представьте себе академика Сахарова, провозглашающего с трибуны: «Мы, элита…»
А еще есть элита политическая. Эти как раз очень любят именовать себя «элитой». Потому что больше некому.
Вот, скажем, наша Дума. Государственная. По большей части сидят там люди невежественные и косноязычные. Их вина в том небольшая: мы их сами туда навыбирали. Но и наша вина невелика: мы же себя туда выбрали. Нам пока еще невдомек, что законодательное собрание великой страны должно состоять из людей, которые лучше нас. Умнее. Образованней. Бескорыстнее. А иначе мы из этой ямы не выберемся.
А пока что думцы у нас – «элита». Василий Иванович Шандыбин, каждая фраза которого – непереводимая на русский игра слов. Или тов. Харитонов с макетом памятника Железному Феликсу. Ну и прочие.
ЭЛИТА, БЛИН!…
Политическая «элита» – это вам не кот начихал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104