Камни и кирпичи колотили его мальчишеское тело, громила с доской разбил ему пальцы, и его затопила волна боли. Окружающие кричали:
– Как назывался ваш корабль? Сколько человек высадилось? Какой твой позывной? Какие были…
– Меня зовут Гарвин Янус Шесть, – сказал Гарвин. – У корабля, который высадил меня на Куре Четыре, названия не было, но…
Гарвин внезапно проснулся, охваченный тошнотой. Он еле успел слезть с каталки и добраться до раковины, как его начало рвать.
Никто из троих присутствующих – ни Ньянгу Иоситаро, ни доктор Петтеу Мьюсс, ни здоровяк-охранник, именовавшийся медбратом, – и не шелохнулся, чтобы помочь ему. Гарвин повернул кран, подставил под него голову и успел еще прополоскать рот, прежде чем медбрат снова швырнул его об стену камеры.
– Видите, Гарвин, – проворковал Мьюсс, – рано или поздно вы нам все расскажете, и именно в той форме, в какой нам надо. Это всего лишь вторая процедура, и мы уже знаем ваш позывной. Скоро вы нам расскажете и о ваших людях, и о задании, и о том, как вы добрались до Куры Четыре.
Гарвин попробовал было заговорить, но его снова вырвало.
– Эти лекарства очень сильные, – с сочувствием сказал Мьюсс. – И у них ярко выраженные побочные эффекты – как краткосрочные, которые вы сейчас испытываете, так и долгосрочные. Могу вам сказать, что с продолжением лечения они усиливаются. Вы можете облегчить свою участь сотрудничеством. И помните, что остальные члены вашего отряда теперь выздоровели, так что они тоже будут подвергаться лечению. Вы могли бы их от этого избавить.
– А пошел ты, – сумел выговорить Гарвин.
Медбрат нахмурился и двинулся к нему. Гарвин присел под его протянутой рукой и заехал коленом ему в пах. Медбрат вскрикнул. Испуганный Мьюсс нажал сигнал тревоги в кармане. Но Ньянгу был быстрее. Он оттолкнул охранника, как бы нечаянно задев его локтем так, что у того треснули ребра. Потом он ударил Гарвина по уху так, что тот покачнулся. Потом последовал резкий удар под дых, и Гарвин осел. Ньянгу собрался уже ударить его по шее, когда Мьюсс закричал:
– Нет-нет, нельзя наносить ему повреждения! Стойте, лейтер Йонс!
Ньянгу подчинился, и Гарвин упал на колени. Через минуту он поднялся, стараясь оставаться на том месте, где его бил Ньянгу, несмотря на сильный приступ тошноты.
Дверь камеры распахнулась, и ворвались охранники в больничной белой форме.
– Все под контролем, мальчики, – сказал Ньянгу. – В следующий раз мы приставим к этому человеку двоих охранников. Или даже одного, но более толкового, чем этот идиот. Заберите его, кстати, и скажите его начальнику, что я не хочу его больше видеть.
– Да, сэр. Извините, сэр. – Стонущего охранника утащили.
– Видите, к чему приводит насилие, Янсма? – выговорил Ньянгу. – А теперь сядьте обратно на каталку, и я расскажу вам, какое предложение сделал Протектор.
На секунду лицо Мьюсса выказало удивление, потом оно приняло нейтральное выражение.
– Доктор, вы не вышли бы на несколько минут?
– Конечно. Конечно. Но я должен знать, что вы обсуждаете с пациентом.
– Как только я получу от него ответ, – сказал Ньянгу, – немедленно вам сообщу.
Он подмигнул Мьюссу, тот понял намек и вышел, заперев за собой дверь. Теперь он направится в соседнюю комнату, где техники за мониторами наблюдают за происходящим в камере Янсмы, так же как другие наблюдают за другими заключенными.
Руки Ньянгу быстро задвигались. Большой палец указал на дверь, потом прошелся по горлу:
«Я убью этого подонка».
Гарвин качнул головой в сторону, потом постучал по груди согнутыми пальцами:
«Становись в очередь».
– Вот как обстоит дело, мил Янсма, – произнес Ньянгу. – Как сказал доктор Мьюсс, процедуры будут становиться все менее приятными, пока мы не получим информацию, нужную нам перед судом. И вашим подчиненным будут давать те же наркотики.
– Вы звери и садисты, – крикнул Гарвин, надеясь, что все это не слишком напоминает дешевый роман.
– Возможно, – отозвался Ньянгу. – А вы психопат и массовый убийца. Когда мы обменяемся комплиментами, я расскажу вам, что предлагает Протектор в своей бесконечной милости. Если вы будете сотрудничать и будет сотрудничать вся ваша команда, что означает полное признание ваших преступлений и заявление, что вы осознали свои злодеяния благодаря Протектору, то пыток не будет. Ни наркотиков, ни дыбы, щипцов и прочего.
– С какой стати я должен вам верить? – взревел Гарвин.
– А почему бы и нет? – резонно заметил Ньянгу. – Если вы дадите нам то, что нам нужно, – и не забывайте, вы же не причиняете никаких неприятностей вашим товарищам на Камбре, – то зачем нам возиться с пытками? Мы же не садисты.
Гарвин фыркнул.
– Ах да, – добавил Ньянгу. – Нам еще понадобится информация о предателях на Лариксе и Куре, которые собирались вам помочь.
– Не было никаких предателей, черт возьми!
– Да ладно вам, Янсма. Кто же будет таким идиотом, чтобы проводить подобную операцию на чужой планете без всякой разведки? – на лице Ньянгу мелькнуло неподдельное веселье.
Гарвин про себя поклялся, что если они выживут, то он отплатит за эту дешевую шуточку.
– Если у вас в памяти помутнение насчет предателей, – продолжил Ньянгу, – опытная команда наших контрразведчиков поможет вам подготовить признание. Ах да, – добавил он, – основное, чего вы добьетесь полным и добровольным сотрудничеством, это ваша жизнь. Вместо длительной мучительной казни вас и других членов команды приговорят к тюремному заключению. Сроки, конечно, будут долгими, и вас будут держать в изоляции, чтобы вы избежали праведного гнева здешних преступников. Но жизнь есть жизнь, правда?
– Что-что вы ему обещали? – взревел Редрут.
– Я просто предложил ему приманку, – сказал Ньянгу. – И Янсму она явно заинтересовала, особенно потому, что позволяла его товарищам избежать боли.
Лицо Редрута побагровело от гнева.
– Конечно, – продолжал Ньянгу, – после суда, когда их признают виновными, не будет никаких свидетельств того, что кто-то из ваших подчиненных дал такое глупое обещание. Все мы знаем, что убийцы готовы на любую ложь, чтобы спасти свои никчемные жизни, сэр.
Лицо Редрута вернулось к нормальной окраске.
– Хорошо, Йонс. Очень хорошо. У вас редкая способность понимать реалии управления.
– Да нет, сэр. Я просто задумался, а что бы вы сделали в таких обстоятельствах.
Редрут рассмеялся.
– Должен сказать, – мрачно заметил доктор Мьюсс, – что я весьма разочарован ходом событий. У меня было бы новое поле исследования – определить, чем отличается реакция на боль у людей, воспитанных в другой системе. Я надеялся, что Гарвин Янсма будет менее логичен и отвергнет щедрое предложение Протектора.
– Ну что ж, – сказал Ньянгу, – без разочарований не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Как назывался ваш корабль? Сколько человек высадилось? Какой твой позывной? Какие были…
– Меня зовут Гарвин Янус Шесть, – сказал Гарвин. – У корабля, который высадил меня на Куре Четыре, названия не было, но…
Гарвин внезапно проснулся, охваченный тошнотой. Он еле успел слезть с каталки и добраться до раковины, как его начало рвать.
Никто из троих присутствующих – ни Ньянгу Иоситаро, ни доктор Петтеу Мьюсс, ни здоровяк-охранник, именовавшийся медбратом, – и не шелохнулся, чтобы помочь ему. Гарвин повернул кран, подставил под него голову и успел еще прополоскать рот, прежде чем медбрат снова швырнул его об стену камеры.
– Видите, Гарвин, – проворковал Мьюсс, – рано или поздно вы нам все расскажете, и именно в той форме, в какой нам надо. Это всего лишь вторая процедура, и мы уже знаем ваш позывной. Скоро вы нам расскажете и о ваших людях, и о задании, и о том, как вы добрались до Куры Четыре.
Гарвин попробовал было заговорить, но его снова вырвало.
– Эти лекарства очень сильные, – с сочувствием сказал Мьюсс. – И у них ярко выраженные побочные эффекты – как краткосрочные, которые вы сейчас испытываете, так и долгосрочные. Могу вам сказать, что с продолжением лечения они усиливаются. Вы можете облегчить свою участь сотрудничеством. И помните, что остальные члены вашего отряда теперь выздоровели, так что они тоже будут подвергаться лечению. Вы могли бы их от этого избавить.
– А пошел ты, – сумел выговорить Гарвин.
Медбрат нахмурился и двинулся к нему. Гарвин присел под его протянутой рукой и заехал коленом ему в пах. Медбрат вскрикнул. Испуганный Мьюсс нажал сигнал тревоги в кармане. Но Ньянгу был быстрее. Он оттолкнул охранника, как бы нечаянно задев его локтем так, что у того треснули ребра. Потом он ударил Гарвина по уху так, что тот покачнулся. Потом последовал резкий удар под дых, и Гарвин осел. Ньянгу собрался уже ударить его по шее, когда Мьюсс закричал:
– Нет-нет, нельзя наносить ему повреждения! Стойте, лейтер Йонс!
Ньянгу подчинился, и Гарвин упал на колени. Через минуту он поднялся, стараясь оставаться на том месте, где его бил Ньянгу, несмотря на сильный приступ тошноты.
Дверь камеры распахнулась, и ворвались охранники в больничной белой форме.
– Все под контролем, мальчики, – сказал Ньянгу. – В следующий раз мы приставим к этому человеку двоих охранников. Или даже одного, но более толкового, чем этот идиот. Заберите его, кстати, и скажите его начальнику, что я не хочу его больше видеть.
– Да, сэр. Извините, сэр. – Стонущего охранника утащили.
– Видите, к чему приводит насилие, Янсма? – выговорил Ньянгу. – А теперь сядьте обратно на каталку, и я расскажу вам, какое предложение сделал Протектор.
На секунду лицо Мьюсса выказало удивление, потом оно приняло нейтральное выражение.
– Доктор, вы не вышли бы на несколько минут?
– Конечно. Конечно. Но я должен знать, что вы обсуждаете с пациентом.
– Как только я получу от него ответ, – сказал Ньянгу, – немедленно вам сообщу.
Он подмигнул Мьюссу, тот понял намек и вышел, заперев за собой дверь. Теперь он направится в соседнюю комнату, где техники за мониторами наблюдают за происходящим в камере Янсмы, так же как другие наблюдают за другими заключенными.
Руки Ньянгу быстро задвигались. Большой палец указал на дверь, потом прошелся по горлу:
«Я убью этого подонка».
Гарвин качнул головой в сторону, потом постучал по груди согнутыми пальцами:
«Становись в очередь».
– Вот как обстоит дело, мил Янсма, – произнес Ньянгу. – Как сказал доктор Мьюсс, процедуры будут становиться все менее приятными, пока мы не получим информацию, нужную нам перед судом. И вашим подчиненным будут давать те же наркотики.
– Вы звери и садисты, – крикнул Гарвин, надеясь, что все это не слишком напоминает дешевый роман.
– Возможно, – отозвался Ньянгу. – А вы психопат и массовый убийца. Когда мы обменяемся комплиментами, я расскажу вам, что предлагает Протектор в своей бесконечной милости. Если вы будете сотрудничать и будет сотрудничать вся ваша команда, что означает полное признание ваших преступлений и заявление, что вы осознали свои злодеяния благодаря Протектору, то пыток не будет. Ни наркотиков, ни дыбы, щипцов и прочего.
– С какой стати я должен вам верить? – взревел Гарвин.
– А почему бы и нет? – резонно заметил Ньянгу. – Если вы дадите нам то, что нам нужно, – и не забывайте, вы же не причиняете никаких неприятностей вашим товарищам на Камбре, – то зачем нам возиться с пытками? Мы же не садисты.
Гарвин фыркнул.
– Ах да, – добавил Ньянгу. – Нам еще понадобится информация о предателях на Лариксе и Куре, которые собирались вам помочь.
– Не было никаких предателей, черт возьми!
– Да ладно вам, Янсма. Кто же будет таким идиотом, чтобы проводить подобную операцию на чужой планете без всякой разведки? – на лице Ньянгу мелькнуло неподдельное веселье.
Гарвин про себя поклялся, что если они выживут, то он отплатит за эту дешевую шуточку.
– Если у вас в памяти помутнение насчет предателей, – продолжил Ньянгу, – опытная команда наших контрразведчиков поможет вам подготовить признание. Ах да, – добавил он, – основное, чего вы добьетесь полным и добровольным сотрудничеством, это ваша жизнь. Вместо длительной мучительной казни вас и других членов команды приговорят к тюремному заключению. Сроки, конечно, будут долгими, и вас будут держать в изоляции, чтобы вы избежали праведного гнева здешних преступников. Но жизнь есть жизнь, правда?
– Что-что вы ему обещали? – взревел Редрут.
– Я просто предложил ему приманку, – сказал Ньянгу. – И Янсму она явно заинтересовала, особенно потому, что позволяла его товарищам избежать боли.
Лицо Редрута побагровело от гнева.
– Конечно, – продолжал Ньянгу, – после суда, когда их признают виновными, не будет никаких свидетельств того, что кто-то из ваших подчиненных дал такое глупое обещание. Все мы знаем, что убийцы готовы на любую ложь, чтобы спасти свои никчемные жизни, сэр.
Лицо Редрута вернулось к нормальной окраске.
– Хорошо, Йонс. Очень хорошо. У вас редкая способность понимать реалии управления.
– Да нет, сэр. Я просто задумался, а что бы вы сделали в таких обстоятельствах.
Редрут рассмеялся.
– Должен сказать, – мрачно заметил доктор Мьюсс, – что я весьма разочарован ходом событий. У меня было бы новое поле исследования – определить, чем отличается реакция на боль у людей, воспитанных в другой системе. Я надеялся, что Гарвин Янсма будет менее логичен и отвергнет щедрое предложение Протектора.
– Ну что ж, – сказал Ньянгу, – без разочарований не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79