— Я полагаю, мне не нужно говорить вам о том шоке, который за последние несколько дней охватил нашу страну.
Фэйруэзер кивнул. Он не сомневался в том, что реакция британского правительства и народа была совершенно искренней. В течение нескольких дней люди стояли в очереди в американское посольство, чтобы расписаться в книге соболезнований. Очередь огибала Гроувенор-сквер два раза. В верхней части первой страницы стояла простая подпись — «Елизавета Р», за которой шли фамилии всех членов Кабинета, двух архиепископов, руководителей всех других вероисповеданий и тысячи имен известных и простых людей. Сэр Гарри подвинул через стол два толстых конверта.
— Я хотел бы, чтобы вы сначала ознакомились с этим материалом в приватном порядке, и я предлагаю сделать это сейчас. Возможно, будут моменты, которые нам следует обсудить до вашего ухода.
Отчет доктора Макдональда был короче, и Фэйруэзер взял его первым.
Саймон Кормэк умер в результате сильного взрыва, повредившего позвоночник и брюшную полость. Это произошло в результате детонации небольшого взрывного устройства направленного действия, находившегося у основания спины. В момент смерти он нес бомбу на себе. Там было сказано больше, но жаргон был профессиональный относительно строения его тела, состояния здоровья, последнего приема пищи, и так далее.
У доктора Барнарда было больше сведений. Бомба, которую Саймон носил на себе, была спрятана в широком кожаном поясе вокруг его талии. Пояс этот ему дали похитители вместе с джинсами.
Пояс был три дюйма шириной и состоял из двух полос бычьей кожи, сшитой по краям. Спереди у пояса была массивная медная пряжка длиной четыре дюйма и чуть шире самого пояса. На пряжке в виде украшения была выдавлена голова длиннорогого быка. Такие пояса продаются в магазинах, специализирующихся на фасонах американского Запада или туристических принадлежностей. Хотя внешне пряжка казалась цельной, на самом деле она была пустотелой.
Взрывным зарядом служила пластинка Семтекса весом две унции. В Семтекс входят 45 процентов пентаэритриттетранитрата (или PETN), 45 процентов RDX и 10 процентов пластификатора. Пластинка была три дюйма длиной и полтора шириной, помещалась между двумя слоями кожи и расположена была у основания позвоночника.
Внутри пластиковой взрывчатки находился миниатюрный детонатор или мини-дет, который был позже извлечен из куска позвоночника, который, в свою очередь, засел в селезенке. Детонатор был искарежен, но узнаваем, и его происхождение можно было определить.
От взрывчатки и детонатора шел по периметру пояса проводок, соединенный с литиевой батарейкой, подобной тем, что используются в электронных часах. Она была спрятана в нише, вырезанной в двойной коже.
Тот же проводок шел дальше к датчику пульса, спрятанному в пряжке.
Другой проводок, выполняющий роль антенны, находился по всей длине пояса между двумя слоями кожи.
Датчик пульса был не больше, чем маленькая пачка спичек. Он принимал сигнал на частоте около 72,15 мегагерц от какого-то небольшого передатчика. Его, конечно, не обнаружили на месте происшествия, но, вероятно, это была плоская пластмассовая коробочка, меньше чем картонная пачка сигарет, с единственной кнопкой, нажимаемой подушечкой большого пальца руки для совершения взрыва. Радиус действия — около трехсот ярдов.
Аль Фэйруэзер был явно потрясен. «Бог мой, Хэрри, это... это... сатанинское дело».
— И технически очень сложное, — согласился министр внутренних дел. — Но главный шип — в хвосте, прочтите резюме в конце.
— Но зачем? — спросил посол, дочитав документ. — Скажите Бога ради, почему? И как они это сделали?
— Насчет того, как это сделали, есть только одно объяснение. Эти скоты сделали вид, что отпускают Саймона на свободу. Они проехали немного вперед, повернули обратно и подобрались пешком к этому участку дороги со стороны поля. Возможно, они прятались в одной из групп деревьев, стоящих за полем, в двухстах ярдах от дороги. Это в радиусе действия передатчика. Сейчас наши люди прочесывают эти рощи, надеясь найти следы.
А что касается «зачем», я не знаю, Аль. Никто из нас не знает. Но ученые настаивают. Они не ошибаются. Я предлагаю в настоящий момент считать этот доклад сугубо конфиденциальным. До тех пор пока мы не узнаем больше подробностей. Сейчас мы пытаемся выяснить. Я уверен, что ваши люди тоже захотят узнать прежде, чем что-либо станет достоянием гласности.
Фэйруэзер встал и забрал с собой копии отчетов.
— Я не буду посылать это с курьерами, — сказал он. — Я сам улетаю домой сегодня днем и возьму их с собой. Министр внутренних дел проводил его до первого этажа.
— Вы понимаете, что будет, если об этом узнают? — спросил он.
— Нет нужды подчеркивать этот момент. Будут бунты. Я должен передать это Джиму Дональдсону и, может быть, Майклу Оделлу. Им придется сообщить об этом президенту. Боже, что же это делается!
Машина, которую Сэм Сомервиль взяла напрокат, находилась там, где она оставила ее, — на краткосрочной стоянке у аэропорта Хитроу. Она поехала прямо на мызу в Суррее. Кевин Браун прочел письмо, привезенное ею, и покраснел от гнева.
— Вы совершаете ошибку, агент Сомервиль, — сказал он. — Директор Эдмондс совершает ошибку. Этот человек знает больше, чем он говорит, он всегда это делал и будет делать. Разрешить ему уйти — это мне поперек горла. Он должен быть отправлен на самолете в Штаты. В наручниках.
Но подпись в письме была ясной. Браун послал Моксона в подвал, чтобы привести Куинна. Он был все еще в наручниках, и они должны были снять их. Он был грязен, небрит и голоден. Бригада ФБР покидала здание и возвращала его старым владельцам. У двери Браун повернулся к Куинну:
— Я не хочу вас больше видеть, Куинн. Кроме, как за стальной решеткой. Надеюсь, когда-нибудь я вас там увижу.
По пути обратно в Лондон Куинн молчал, когда Сэм рассказывала ему о своей поездке в Вашингтон и решении Белого дома позволить ему действовать самостоятельно, пока она будет рядом с ним.
— Куинн, будь осторожен, ведь эти люди — скоты. То, что они сделали с мальчиком — это дикость.
— Это гораздо хуже, — сказал Куинн. — Здесь нет логики. Вот, чего я не могу понять. Не могу найти смысла. Ведь у них было все. Они благополучно скрылись. Так зачем же возвращаться и убивать мальчика?
— Потому что они садисты, — ответила Сэм. — Вы знаете таких людей, вы имели с ними дело много лет. У них нет чувства жалости и сострадания.
Они обожают причинять боль. Они с самого начала намеревались убить мальчика.
— Тогда почему они не сделали это в подвале? Почему заодно не убили и меня? И почему не из пистолета, ножом или веревкой? Зачем им вообще было убивать?
— Мы никогда этого не узнаем, если только они не будут пойманы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Фэйруэзер кивнул. Он не сомневался в том, что реакция британского правительства и народа была совершенно искренней. В течение нескольких дней люди стояли в очереди в американское посольство, чтобы расписаться в книге соболезнований. Очередь огибала Гроувенор-сквер два раза. В верхней части первой страницы стояла простая подпись — «Елизавета Р», за которой шли фамилии всех членов Кабинета, двух архиепископов, руководителей всех других вероисповеданий и тысячи имен известных и простых людей. Сэр Гарри подвинул через стол два толстых конверта.
— Я хотел бы, чтобы вы сначала ознакомились с этим материалом в приватном порядке, и я предлагаю сделать это сейчас. Возможно, будут моменты, которые нам следует обсудить до вашего ухода.
Отчет доктора Макдональда был короче, и Фэйруэзер взял его первым.
Саймон Кормэк умер в результате сильного взрыва, повредившего позвоночник и брюшную полость. Это произошло в результате детонации небольшого взрывного устройства направленного действия, находившегося у основания спины. В момент смерти он нес бомбу на себе. Там было сказано больше, но жаргон был профессиональный относительно строения его тела, состояния здоровья, последнего приема пищи, и так далее.
У доктора Барнарда было больше сведений. Бомба, которую Саймон носил на себе, была спрятана в широком кожаном поясе вокруг его талии. Пояс этот ему дали похитители вместе с джинсами.
Пояс был три дюйма шириной и состоял из двух полос бычьей кожи, сшитой по краям. Спереди у пояса была массивная медная пряжка длиной четыре дюйма и чуть шире самого пояса. На пряжке в виде украшения была выдавлена голова длиннорогого быка. Такие пояса продаются в магазинах, специализирующихся на фасонах американского Запада или туристических принадлежностей. Хотя внешне пряжка казалась цельной, на самом деле она была пустотелой.
Взрывным зарядом служила пластинка Семтекса весом две унции. В Семтекс входят 45 процентов пентаэритриттетранитрата (или PETN), 45 процентов RDX и 10 процентов пластификатора. Пластинка была три дюйма длиной и полтора шириной, помещалась между двумя слоями кожи и расположена была у основания позвоночника.
Внутри пластиковой взрывчатки находился миниатюрный детонатор или мини-дет, который был позже извлечен из куска позвоночника, который, в свою очередь, засел в селезенке. Детонатор был искарежен, но узнаваем, и его происхождение можно было определить.
От взрывчатки и детонатора шел по периметру пояса проводок, соединенный с литиевой батарейкой, подобной тем, что используются в электронных часах. Она была спрятана в нише, вырезанной в двойной коже.
Тот же проводок шел дальше к датчику пульса, спрятанному в пряжке.
Другой проводок, выполняющий роль антенны, находился по всей длине пояса между двумя слоями кожи.
Датчик пульса был не больше, чем маленькая пачка спичек. Он принимал сигнал на частоте около 72,15 мегагерц от какого-то небольшого передатчика. Его, конечно, не обнаружили на месте происшествия, но, вероятно, это была плоская пластмассовая коробочка, меньше чем картонная пачка сигарет, с единственной кнопкой, нажимаемой подушечкой большого пальца руки для совершения взрыва. Радиус действия — около трехсот ярдов.
Аль Фэйруэзер был явно потрясен. «Бог мой, Хэрри, это... это... сатанинское дело».
— И технически очень сложное, — согласился министр внутренних дел. — Но главный шип — в хвосте, прочтите резюме в конце.
— Но зачем? — спросил посол, дочитав документ. — Скажите Бога ради, почему? И как они это сделали?
— Насчет того, как это сделали, есть только одно объяснение. Эти скоты сделали вид, что отпускают Саймона на свободу. Они проехали немного вперед, повернули обратно и подобрались пешком к этому участку дороги со стороны поля. Возможно, они прятались в одной из групп деревьев, стоящих за полем, в двухстах ярдах от дороги. Это в радиусе действия передатчика. Сейчас наши люди прочесывают эти рощи, надеясь найти следы.
А что касается «зачем», я не знаю, Аль. Никто из нас не знает. Но ученые настаивают. Они не ошибаются. Я предлагаю в настоящий момент считать этот доклад сугубо конфиденциальным. До тех пор пока мы не узнаем больше подробностей. Сейчас мы пытаемся выяснить. Я уверен, что ваши люди тоже захотят узнать прежде, чем что-либо станет достоянием гласности.
Фэйруэзер встал и забрал с собой копии отчетов.
— Я не буду посылать это с курьерами, — сказал он. — Я сам улетаю домой сегодня днем и возьму их с собой. Министр внутренних дел проводил его до первого этажа.
— Вы понимаете, что будет, если об этом узнают? — спросил он.
— Нет нужды подчеркивать этот момент. Будут бунты. Я должен передать это Джиму Дональдсону и, может быть, Майклу Оделлу. Им придется сообщить об этом президенту. Боже, что же это делается!
Машина, которую Сэм Сомервиль взяла напрокат, находилась там, где она оставила ее, — на краткосрочной стоянке у аэропорта Хитроу. Она поехала прямо на мызу в Суррее. Кевин Браун прочел письмо, привезенное ею, и покраснел от гнева.
— Вы совершаете ошибку, агент Сомервиль, — сказал он. — Директор Эдмондс совершает ошибку. Этот человек знает больше, чем он говорит, он всегда это делал и будет делать. Разрешить ему уйти — это мне поперек горла. Он должен быть отправлен на самолете в Штаты. В наручниках.
Но подпись в письме была ясной. Браун послал Моксона в подвал, чтобы привести Куинна. Он был все еще в наручниках, и они должны были снять их. Он был грязен, небрит и голоден. Бригада ФБР покидала здание и возвращала его старым владельцам. У двери Браун повернулся к Куинну:
— Я не хочу вас больше видеть, Куинн. Кроме, как за стальной решеткой. Надеюсь, когда-нибудь я вас там увижу.
По пути обратно в Лондон Куинн молчал, когда Сэм рассказывала ему о своей поездке в Вашингтон и решении Белого дома позволить ему действовать самостоятельно, пока она будет рядом с ним.
— Куинн, будь осторожен, ведь эти люди — скоты. То, что они сделали с мальчиком — это дикость.
— Это гораздо хуже, — сказал Куинн. — Здесь нет логики. Вот, чего я не могу понять. Не могу найти смысла. Ведь у них было все. Они благополучно скрылись. Так зачем же возвращаться и убивать мальчика?
— Потому что они садисты, — ответила Сэм. — Вы знаете таких людей, вы имели с ними дело много лет. У них нет чувства жалости и сострадания.
Они обожают причинять боль. Они с самого начала намеревались убить мальчика.
— Тогда почему они не сделали это в подвале? Почему заодно не убили и меня? И почему не из пистолета, ножом или веревкой? Зачем им вообще было убивать?
— Мы никогда этого не узнаем, если только они не будут пойманы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140