– Посмотрю, что у тебя с рукой, и дам денег. Хорошо?
Кто он такой, чтобы возражать?
Перед сном Сейди Ласаль совершала маленький ритуал. Сначала она долго принимала ароматичную ванну. Это ее успокаивало. Потом выбирала видеокассету фирмы «Сони Бетамакс», одну из того множества, что стояли аккуратным рядком на полке. Она заряжала кассету в видак, включала телевизор и каждую ночь засыпала под какую-нибудь старую ленту с Россом Конти.
Сегодня она выбрала одну из самых своих любимых, ту, которая шла с потрясающим успехом в 1958 году. Росс в самом начале своей карьеры, молодой и беспечный, голубые глаза, ясные, как у младенца, белокурые волосы и гладкое упругое тело. Ничего лишнего, ни единого грамма. Сегодня она увидела, что намечается брюшко, глаза не такие ясные и волосы не такие белокурые, а кожа задубела от жизни, которую он ведет.
Интересно, подумала она, а как у него со всем остальным, и вздрогнула от предвкушения, хотя себя за это и ненавидела.
Скоро он опять у нее будет. И она обойдется с ним так же, как он обошелся с ней.
И на этот раз уйдет от него она.
Без звонка. Без письма. Без всякого объяснения.
Без всего.
Росс Конти разбил ей жизнь и теперь наконец за это поплатится. Когда же она с ним разделается, он проклянет тот день, когда встретил ее.
На телеэкране улыбался Росс. Мистер Неотразимый. Сейди устроилась поудобней, чтобы смотреть кино. Она видела этот фильм уже сотни раз.
Бадди беспокойно ходил взад-вперед по гостиной, обставленной – по современной моде – без излишеств. Боль в руке чуть улеглась – может, и не перелом вовсе.
– Где… э… сам-то? – как бы невзначай спросил он. Вопрос этот весь вечер не давал ему покоя.
Монтана была занята тем, что набирала шифр к сейфу, спрятанному за картиной, и головы не подняла.
– Я вот о чем… ну, вроде… не надо ли мне с ним познакомиться? Ему понравилась моя проба? Что он говорит?
Она открыла сейф, вытащила стопку банкнот и стала отсчитывать стодолларовые купюры. Потом вручила ему пачку.
– Тысяча двести долларов. Этого должно хватить, чтобы компенсировать, что ты потерял наличными и ущерб твоей одежде.
Он мог бы ее расцеловать. И все равно его охватило чувство вины.
– И кстати, – добавила она, – я разговаривала с Сейди Ласаль.
Она сказала, чтобы ты зашел к ней на работу завтра утром в одиннадцать.
Счастье ему улыбалось все больше.
– Эй, так это ж замечательно!
Она взяла со стола сигарету и закурила.
– Пустяки. Теперь… давай-ка посмотрим, что у тебя с рукой.
– Да подвернул, наверное, когда падал, – сказал он, разгибая перед собой руку.
Она все равно настояла на том, чтобы посмотреть руку, и ощупывала ее длинными тонкими пальцами, проверяя, все ли кости целы.
– Выживешь, – объявила она.
Теперь он и в самом деле чувствовал себя отвратительно. Как он только посмел надуть ее с деньгами! Не такого же он низкого пошиба.
– Э… послушай, – заговорил он извиняющимся тоном. – У меня вообще-то не было в пиджаке шестисот долларов. Я просто как бы… э… пошутил.
Она сурово смотрела на него.
– Деньги тебе нужны?
Он кивнул.
Она глубоко затянулась сигаретой.
– Тогда пусть это будет взаймы. Когда получишь свой первый гонорар, отдашь с процентами.
– Ты потрясающая женщина.
– Спасибо, – ответила она сухо. – Но только не говори мне, какая я замечательная, потому что именно сейчас я чувствую себя мерзкой и злой, а вовсе не потрясающей.
Она как будто тут же пожалела, что открылась ему, хотя и сказала всего несколько слов.
– Наливай себе сам, – резко бросила она. – А я пойду переоденусь и потом подброшу тебя домой.
– Не беспокойся. Я могу вызвать такси.
– Я обещала подвезти тебя домой и обещание выполню. Мне к тому же хочется посидеть за рулем.
Она ушла, и он огляделся. Обставлена комната уютно и современно. Захватывающий вид на Голливуд. На журнальном столике – фотография Нийла Грея в серебряной рамке. На фотографии – надпись: «Моей любимой М. – которая заново научила меня жить».
Монтана примчалась обратно уже в выцветших облегающих «Дивайсах», которые были заправлены в изношенные ковбойские сапоги, и простой белой тенниске.
– Пошли, звезда, – сказала она, захлопывая сейф. – Доставим-ка тебя домой. Не хочу, чтобы ты явился завтра к Сейди с мешками под глазами, Я ведь всем наговорила, что после Марлона в «Трамвае» ты самый красивый актер.
Чего не отнимешь у Монтаны, так это умения сказать то, что надо.
Валиум успокоил ее. Знала, что глотает слишком много таблеток, ну и что? Не каждый же день случается так, что тебя почти арестовывают, что ты закатываешь самый роскошный в городе банкет и в ту же ночь выгоняешь мужа.
Элейн решительно тряхнула головой. Поделом мерзавцу. Захотел ходить по самому краю, так будь готов сверзиться.
Ладно тебе, Элейн. Ты б никогда его не вышвырнула, если б думала, что у него есть шанс заполучить роль.
Заткни свою пасть, толсторожая Этта! Ничему ты так и не научилась.
Я же знаю, кем ты стала – мерзкой сучкой из Беверли-Хиллз.
Верно, спал он с Корен. Ну а ты разве не спала с Роном?
Это разные вещи!
Кто бы говорил!
Ее прошлое и ее настоящее. Ах, если бы прошлое взяло да испарилось! Почему унылая Этта Гродински ей все время должна напоминать о себе?
Россу ты была сегодня нужна.
Росс даже слова такого не знает.
Она подумала, что сейчас разревется. Но затем представила, что вдобавок ко всем прочим радостям глаза ее покраснеют и распухнут, и лить слезы передумала.
Элейн Конти. Жена, расставшаяся с мужем. Что она станет делать? С кем общаться? На что будет жить?
Эмансипация женщин ее никогда не интересовала. Дело женщины – быть красивой и выполнять роль хозяйки. Дело мужчины – обеспечивать.
Полная белиберда.
Имею право на собственное мнение.
Она бесцельно прошлась по пустому дому, проверила еще раз сигнализацию, подумала: хорошо бы, если б был у нее кот или собака, хоть кто-нибудь.
Не нравится ей быть одной. Это она большую ошибку сделала, что выперла Росса. Он, может, и сукин сын, но ее ведь сукин сын.
Грустно было Монтане, когда она везла Бадди обратно с холма. Грустно за себя, а еще больше за Нийла. От него она ждала большего. Чего он вдруг решил поставить под удар их совместную жизнь ради романчика с такой, как Джина? Какая пустая трата!..
А ведь какое-то время все у них было так хорошо…
Как он мог быть таким набитым дураком! Пять дивных лет козе под хвост. И ради чего? Ради какой-то королевы экрана с пышным бюстом?
На минуту она разозлилась. Как мог он так поступить! Как мог обмануть ее доверие! Но потом поняла, что злостью себе не поможет. Дело сделано. Никаких выяснений не нужно. Теперь ей только решить – оставаться в Лос-Анджелесе, пока не будет закончена картина, или же убраться из города, чтобы всем было спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Кто он такой, чтобы возражать?
Перед сном Сейди Ласаль совершала маленький ритуал. Сначала она долго принимала ароматичную ванну. Это ее успокаивало. Потом выбирала видеокассету фирмы «Сони Бетамакс», одну из того множества, что стояли аккуратным рядком на полке. Она заряжала кассету в видак, включала телевизор и каждую ночь засыпала под какую-нибудь старую ленту с Россом Конти.
Сегодня она выбрала одну из самых своих любимых, ту, которая шла с потрясающим успехом в 1958 году. Росс в самом начале своей карьеры, молодой и беспечный, голубые глаза, ясные, как у младенца, белокурые волосы и гладкое упругое тело. Ничего лишнего, ни единого грамма. Сегодня она увидела, что намечается брюшко, глаза не такие ясные и волосы не такие белокурые, а кожа задубела от жизни, которую он ведет.
Интересно, подумала она, а как у него со всем остальным, и вздрогнула от предвкушения, хотя себя за это и ненавидела.
Скоро он опять у нее будет. И она обойдется с ним так же, как он обошелся с ней.
И на этот раз уйдет от него она.
Без звонка. Без письма. Без всякого объяснения.
Без всего.
Росс Конти разбил ей жизнь и теперь наконец за это поплатится. Когда же она с ним разделается, он проклянет тот день, когда встретил ее.
На телеэкране улыбался Росс. Мистер Неотразимый. Сейди устроилась поудобней, чтобы смотреть кино. Она видела этот фильм уже сотни раз.
Бадди беспокойно ходил взад-вперед по гостиной, обставленной – по современной моде – без излишеств. Боль в руке чуть улеглась – может, и не перелом вовсе.
– Где… э… сам-то? – как бы невзначай спросил он. Вопрос этот весь вечер не давал ему покоя.
Монтана была занята тем, что набирала шифр к сейфу, спрятанному за картиной, и головы не подняла.
– Я вот о чем… ну, вроде… не надо ли мне с ним познакомиться? Ему понравилась моя проба? Что он говорит?
Она открыла сейф, вытащила стопку банкнот и стала отсчитывать стодолларовые купюры. Потом вручила ему пачку.
– Тысяча двести долларов. Этого должно хватить, чтобы компенсировать, что ты потерял наличными и ущерб твоей одежде.
Он мог бы ее расцеловать. И все равно его охватило чувство вины.
– И кстати, – добавила она, – я разговаривала с Сейди Ласаль.
Она сказала, чтобы ты зашел к ней на работу завтра утром в одиннадцать.
Счастье ему улыбалось все больше.
– Эй, так это ж замечательно!
Она взяла со стола сигарету и закурила.
– Пустяки. Теперь… давай-ка посмотрим, что у тебя с рукой.
– Да подвернул, наверное, когда падал, – сказал он, разгибая перед собой руку.
Она все равно настояла на том, чтобы посмотреть руку, и ощупывала ее длинными тонкими пальцами, проверяя, все ли кости целы.
– Выживешь, – объявила она.
Теперь он и в самом деле чувствовал себя отвратительно. Как он только посмел надуть ее с деньгами! Не такого же он низкого пошиба.
– Э… послушай, – заговорил он извиняющимся тоном. – У меня вообще-то не было в пиджаке шестисот долларов. Я просто как бы… э… пошутил.
Она сурово смотрела на него.
– Деньги тебе нужны?
Он кивнул.
Она глубоко затянулась сигаретой.
– Тогда пусть это будет взаймы. Когда получишь свой первый гонорар, отдашь с процентами.
– Ты потрясающая женщина.
– Спасибо, – ответила она сухо. – Но только не говори мне, какая я замечательная, потому что именно сейчас я чувствую себя мерзкой и злой, а вовсе не потрясающей.
Она как будто тут же пожалела, что открылась ему, хотя и сказала всего несколько слов.
– Наливай себе сам, – резко бросила она. – А я пойду переоденусь и потом подброшу тебя домой.
– Не беспокойся. Я могу вызвать такси.
– Я обещала подвезти тебя домой и обещание выполню. Мне к тому же хочется посидеть за рулем.
Она ушла, и он огляделся. Обставлена комната уютно и современно. Захватывающий вид на Голливуд. На журнальном столике – фотография Нийла Грея в серебряной рамке. На фотографии – надпись: «Моей любимой М. – которая заново научила меня жить».
Монтана примчалась обратно уже в выцветших облегающих «Дивайсах», которые были заправлены в изношенные ковбойские сапоги, и простой белой тенниске.
– Пошли, звезда, – сказала она, захлопывая сейф. – Доставим-ка тебя домой. Не хочу, чтобы ты явился завтра к Сейди с мешками под глазами, Я ведь всем наговорила, что после Марлона в «Трамвае» ты самый красивый актер.
Чего не отнимешь у Монтаны, так это умения сказать то, что надо.
Валиум успокоил ее. Знала, что глотает слишком много таблеток, ну и что? Не каждый же день случается так, что тебя почти арестовывают, что ты закатываешь самый роскошный в городе банкет и в ту же ночь выгоняешь мужа.
Элейн решительно тряхнула головой. Поделом мерзавцу. Захотел ходить по самому краю, так будь готов сверзиться.
Ладно тебе, Элейн. Ты б никогда его не вышвырнула, если б думала, что у него есть шанс заполучить роль.
Заткни свою пасть, толсторожая Этта! Ничему ты так и не научилась.
Я же знаю, кем ты стала – мерзкой сучкой из Беверли-Хиллз.
Верно, спал он с Корен. Ну а ты разве не спала с Роном?
Это разные вещи!
Кто бы говорил!
Ее прошлое и ее настоящее. Ах, если бы прошлое взяло да испарилось! Почему унылая Этта Гродински ей все время должна напоминать о себе?
Россу ты была сегодня нужна.
Росс даже слова такого не знает.
Она подумала, что сейчас разревется. Но затем представила, что вдобавок ко всем прочим радостям глаза ее покраснеют и распухнут, и лить слезы передумала.
Элейн Конти. Жена, расставшаяся с мужем. Что она станет делать? С кем общаться? На что будет жить?
Эмансипация женщин ее никогда не интересовала. Дело женщины – быть красивой и выполнять роль хозяйки. Дело мужчины – обеспечивать.
Полная белиберда.
Имею право на собственное мнение.
Она бесцельно прошлась по пустому дому, проверила еще раз сигнализацию, подумала: хорошо бы, если б был у нее кот или собака, хоть кто-нибудь.
Не нравится ей быть одной. Это она большую ошибку сделала, что выперла Росса. Он, может, и сукин сын, но ее ведь сукин сын.
Грустно было Монтане, когда она везла Бадди обратно с холма. Грустно за себя, а еще больше за Нийла. От него она ждала большего. Чего он вдруг решил поставить под удар их совместную жизнь ради романчика с такой, как Джина? Какая пустая трата!..
А ведь какое-то время все у них было так хорошо…
Как он мог быть таким набитым дураком! Пять дивных лет козе под хвост. И ради чего? Ради какой-то королевы экрана с пышным бюстом?
На минуту она разозлилась. Как мог он так поступить! Как мог обмануть ее доверие! Но потом поняла, что злостью себе не поможет. Дело сделано. Никаких выяснений не нужно. Теперь ей только решить – оставаться в Лос-Анджелесе, пока не будет закончена картина, или же убраться из города, чтобы всем было спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155