Марьям вскрикнула и зажала рот руками. Мулла был не просто высок - громаден. Казалось, он хромал на обе ноги, а чтобы не упасть, опирался на посох. Взгляды девушки и священнослужителя встретились, и - о чудо! - мулла подмигнул.
- Брак, - начал он, - дело богоугодное. Ибо Пророк (да благословит его Аллах и да приветствует, так сказал: «Я среди вас самый праведный и богобоязненный, но я пощусь и прекращаю пост, я молюсь и сплю, и я женюсь на женщинах, и тот, кто отвернется от моей Сунны, не со мной».
Он хотел еще что-то добавить, но Майах, видя неудовольствие на лице эмира, шепнул ему:
- Довольно, шейх. Не гневи повелителя, ты же видишь, как велико его желание! И клянусь тем, кто велик, я его понимаю.
Мулла закивал так, что казалось, голова его отвалится.
- С именем Аллаха и согласно Сунне Его Посланника, мир ему. - Он повернулся к девушке: - Приняла ли ты в мужья Хасана ибн Темуштегина?
Марьям промолчала. По словам Пророка (благословит его Аллах и да приветствует!), молчания женщины достаточно, чтобы признать ее согласие. Это с мужчинами иначе. Тем обязательно надо что-то сказать.
- Хасан ибн Темуштегин, принимаешь ли ты в жены Марьям?
Манбиджец кусал губы, чтобы не рассмеяться. Ему ли не знать голоса Защитника Городов? Но каковы же его намерения?
- Бери мое согласие, добрый человек, - отвечал он, - Даю с радостью. Ибо видит Аллах, я люблю эту женщину, хоть и не понимал того раньше!
Марьям вздрогнула. Никаб скрывал ее лицо, ночная тьма не давала увидеть глаз, и хорошо, что так! Иначе слишком многое стало бы явным для эмира. Балак беспокойно завозился, а пленник продолжал:
- Она отыскала меня среди войны и горя. Как я откажусь от нее?
Голос его звучал гнусаво. Тимурташ едва не сломал ему нос, когда они обсуждали вопросы сдачи Манбиджа.
- Вот и дивно! Да будет брак ваш осиян небесами. - Зейд зубоскалил, никого не стесняясь: - Воистину, не смог ты сделать лучшего выбора! Ибо девушка эта обладает всеми совершенствами тех, что годятся в жены правоверным.
- Что ты болтаешь? - удивился Балак. - Как это? Объясни свои слова, иначе твои бока познают плеть. Объяснишь хорошо - получишь награду.
- Яскажу. Слышишь меня, Хасан? - обратился он к пленнику. - Она богата - ведь ты потерял всё, а девушка лишь на пути к приобретениям. Она для тебя слишком хорошего происхождения, потому что ты сам хуже потомков пса и ослицы. Она красива, как красива последняя женщина, которую ты увидишь в жизни. Она набожна - конечно же, в сравнении с тобой, отступник.
Балак хлопнул в ладоши:
- Зейд, награда твоя! Но за что ты так ненавидишь его? Все эти слова остались бы несказанными, не будь у тебя причины.
- Это так, о мой повелитель. Когда твои воины брали отступника, Хасан убил самого молодого из них. Им оказался мой сын, Джафар.
- Твое горе утешится, Зейд. Дай срок. - Балак повернулся к своим воинам и объявил:
- Всем готовиться к праздничному пиру! Пусть никто не скажет, что эмир скареден. Что, выдавая замуж свою невольницу, он утаил хоть краюшку хлеба, кусок баранины или глоток вина.
- Внимание и повиновение! - поклонились те. Курды побежали исполнять приказ. Вскоре со стороны шатров донесся дружный радостный рев. Ему вторил крик верблюдов, лошадей и ослов. Весть о пире разнеслась среди воинов эмира со скоростью мысли.
Тем временем лжемулла придвинулся к Хасану.
- Будь готов, - приказал он шепотом. - Во время пира я вас выведу.
Хасан кивнул едва заметно и указал глазами на Марьям. Великан прошел мимо девушки и прошептал:
- Марьям, готовься. Скоро.
- Рошан! Ты…
- Тс-с!
Балак повернулся к пленнику:
- Все радуются твоему счастью, Хасан. Но Аллах - велик он! - заповедовал так, что за радостью следуют огорчения. Настало время бед и уныния. Ты должен дать своей жене развод.
- И это после того, как я даже не видел ее лица?
- В том нет нужды, Хасан. Скажи: «Марьям разведена со мной трижды и трижды и трижды.» Иначе твоим мучениям ужаснутся демоны ада.
- Зависит ли это от меня или от тебя или от нее, эмир?
- Ай, как ты мне надоел, мерзавец!.. От тебя только от тебя.
- В таком случае, я отвечу - нет.
Марьям радостно встрепенулась. Эмир в недоумении повернулся к Зейду:
- Мне что, убить мерзавца?
- Жизнь и смерть его в твоих руках, повелитель. Он не входил к своей жене. После его смерти женщина перестанет быть запретной для мусульманина.
- Но он мне нужен. Аллах ведает, как повернется дело с его братом Исой - проклятье ему! Возможно, пленник понадобится для переговоров.
- Тогда есть другое средство, - и Зейд зашептал на ухо эмиру.
Марьям смотрела на них с ненавистью. И это правоверный эмир! Человек, собирающийся возглавить поход против неверных! Правду говорят - святости в эмирах словно в червях, источающих яблоко. Похоть вела Балака, заставляя толковать слова и установления Пророка по своему усмотрению. Но что могла сделать с этим шестнадцатилетняя девчонка?
Наконец морщины на лице эмира разгладились.
- Ай, Хасан, - он сокрушенно развел руками, - разве забыл ты, что, заключая брачный союз, должно дать невесте подарок? Воистину то, что совершил ты, есть тяжкий проступок для мусульманина.
- Это несложно исправить. Я дарю ей Манбидж.
Зейд и Балак насмешливо переглянулись.
- Удивительны слова твои. Великий человек - и такое низкое падение. - Глаза Балака нехорошо блеснули. - Город не принадлежит тебе, нечестивец! Иса владеет им. И все знают, кого ты привечал в своем дворце. Но мы согласны забыть о твоих прегрешениях. Более того: я сам позабочусь о твоем подарке.
Он набрал побольше воздуху и продолжил:
- Я подарю твоей жене самое ценное, что у нее может быть. - Обернувшись к Марьям, он приказал: - Скажи: принимаю!
- Принимаю, - растерянно пискнула девушка. - А что именно?
- Не что, а кого. - Зейд постно потупил глазки: - Ты только что приняла Хасана своим рабом. А по установлениям шариата, муж не может быть собственностью жены. Ваш брак считается недействительным. И поскольку невольник не входил к женщине, то эмир может познать ее, не погрешив тем самым против ислама.
- Ах ты, мразь!
Хасан бросился на целителя. Аллах ведает, чем кончилась бы драка, не подоспей друзья эмира. Бунтовщика усмирили. Не скрывая нетерпения, Балак схватил девушку за полу абайи:
- Пойдем же, голубка. О, услада сердца, о родник и пустыне. Сады твоего тела изнывают в ожидании дождя.
Мир поплыл вокруг Марьям. Ноги ослабли, в горле пересохло. Она бросилась бежать, но, не сделав и трех шагов, упала.
- Эмир внушил ей сильную страсть, - усмехнулся Зейд.
Балак повелительно хлопнул в ладоши:
- Эй, старухи! Отведите ее в мой шатер и подготовьте, чтобы мог я насладиться близостью с нею. - Он подмигнул Хасану: - Что, манбиджец? Понял ты, каким безумием было противиться моей воле? Когда я поведу правоверных в газават…
Договорить ему не пришлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
- Брак, - начал он, - дело богоугодное. Ибо Пророк (да благословит его Аллах и да приветствует, так сказал: «Я среди вас самый праведный и богобоязненный, но я пощусь и прекращаю пост, я молюсь и сплю, и я женюсь на женщинах, и тот, кто отвернется от моей Сунны, не со мной».
Он хотел еще что-то добавить, но Майах, видя неудовольствие на лице эмира, шепнул ему:
- Довольно, шейх. Не гневи повелителя, ты же видишь, как велико его желание! И клянусь тем, кто велик, я его понимаю.
Мулла закивал так, что казалось, голова его отвалится.
- С именем Аллаха и согласно Сунне Его Посланника, мир ему. - Он повернулся к девушке: - Приняла ли ты в мужья Хасана ибн Темуштегина?
Марьям промолчала. По словам Пророка (благословит его Аллах и да приветствует!), молчания женщины достаточно, чтобы признать ее согласие. Это с мужчинами иначе. Тем обязательно надо что-то сказать.
- Хасан ибн Темуштегин, принимаешь ли ты в жены Марьям?
Манбиджец кусал губы, чтобы не рассмеяться. Ему ли не знать голоса Защитника Городов? Но каковы же его намерения?
- Бери мое согласие, добрый человек, - отвечал он, - Даю с радостью. Ибо видит Аллах, я люблю эту женщину, хоть и не понимал того раньше!
Марьям вздрогнула. Никаб скрывал ее лицо, ночная тьма не давала увидеть глаз, и хорошо, что так! Иначе слишком многое стало бы явным для эмира. Балак беспокойно завозился, а пленник продолжал:
- Она отыскала меня среди войны и горя. Как я откажусь от нее?
Голос его звучал гнусаво. Тимурташ едва не сломал ему нос, когда они обсуждали вопросы сдачи Манбиджа.
- Вот и дивно! Да будет брак ваш осиян небесами. - Зейд зубоскалил, никого не стесняясь: - Воистину, не смог ты сделать лучшего выбора! Ибо девушка эта обладает всеми совершенствами тех, что годятся в жены правоверным.
- Что ты болтаешь? - удивился Балак. - Как это? Объясни свои слова, иначе твои бока познают плеть. Объяснишь хорошо - получишь награду.
- Яскажу. Слышишь меня, Хасан? - обратился он к пленнику. - Она богата - ведь ты потерял всё, а девушка лишь на пути к приобретениям. Она для тебя слишком хорошего происхождения, потому что ты сам хуже потомков пса и ослицы. Она красива, как красива последняя женщина, которую ты увидишь в жизни. Она набожна - конечно же, в сравнении с тобой, отступник.
Балак хлопнул в ладоши:
- Зейд, награда твоя! Но за что ты так ненавидишь его? Все эти слова остались бы несказанными, не будь у тебя причины.
- Это так, о мой повелитель. Когда твои воины брали отступника, Хасан убил самого молодого из них. Им оказался мой сын, Джафар.
- Твое горе утешится, Зейд. Дай срок. - Балак повернулся к своим воинам и объявил:
- Всем готовиться к праздничному пиру! Пусть никто не скажет, что эмир скареден. Что, выдавая замуж свою невольницу, он утаил хоть краюшку хлеба, кусок баранины или глоток вина.
- Внимание и повиновение! - поклонились те. Курды побежали исполнять приказ. Вскоре со стороны шатров донесся дружный радостный рев. Ему вторил крик верблюдов, лошадей и ослов. Весть о пире разнеслась среди воинов эмира со скоростью мысли.
Тем временем лжемулла придвинулся к Хасану.
- Будь готов, - приказал он шепотом. - Во время пира я вас выведу.
Хасан кивнул едва заметно и указал глазами на Марьям. Великан прошел мимо девушки и прошептал:
- Марьям, готовься. Скоро.
- Рошан! Ты…
- Тс-с!
Балак повернулся к пленнику:
- Все радуются твоему счастью, Хасан. Но Аллах - велик он! - заповедовал так, что за радостью следуют огорчения. Настало время бед и уныния. Ты должен дать своей жене развод.
- И это после того, как я даже не видел ее лица?
- В том нет нужды, Хасан. Скажи: «Марьям разведена со мной трижды и трижды и трижды.» Иначе твоим мучениям ужаснутся демоны ада.
- Зависит ли это от меня или от тебя или от нее, эмир?
- Ай, как ты мне надоел, мерзавец!.. От тебя только от тебя.
- В таком случае, я отвечу - нет.
Марьям радостно встрепенулась. Эмир в недоумении повернулся к Зейду:
- Мне что, убить мерзавца?
- Жизнь и смерть его в твоих руках, повелитель. Он не входил к своей жене. После его смерти женщина перестанет быть запретной для мусульманина.
- Но он мне нужен. Аллах ведает, как повернется дело с его братом Исой - проклятье ему! Возможно, пленник понадобится для переговоров.
- Тогда есть другое средство, - и Зейд зашептал на ухо эмиру.
Марьям смотрела на них с ненавистью. И это правоверный эмир! Человек, собирающийся возглавить поход против неверных! Правду говорят - святости в эмирах словно в червях, источающих яблоко. Похоть вела Балака, заставляя толковать слова и установления Пророка по своему усмотрению. Но что могла сделать с этим шестнадцатилетняя девчонка?
Наконец морщины на лице эмира разгладились.
- Ай, Хасан, - он сокрушенно развел руками, - разве забыл ты, что, заключая брачный союз, должно дать невесте подарок? Воистину то, что совершил ты, есть тяжкий проступок для мусульманина.
- Это несложно исправить. Я дарю ей Манбидж.
Зейд и Балак насмешливо переглянулись.
- Удивительны слова твои. Великий человек - и такое низкое падение. - Глаза Балака нехорошо блеснули. - Город не принадлежит тебе, нечестивец! Иса владеет им. И все знают, кого ты привечал в своем дворце. Но мы согласны забыть о твоих прегрешениях. Более того: я сам позабочусь о твоем подарке.
Он набрал побольше воздуху и продолжил:
- Я подарю твоей жене самое ценное, что у нее может быть. - Обернувшись к Марьям, он приказал: - Скажи: принимаю!
- Принимаю, - растерянно пискнула девушка. - А что именно?
- Не что, а кого. - Зейд постно потупил глазки: - Ты только что приняла Хасана своим рабом. А по установлениям шариата, муж не может быть собственностью жены. Ваш брак считается недействительным. И поскольку невольник не входил к женщине, то эмир может познать ее, не погрешив тем самым против ислама.
- Ах ты, мразь!
Хасан бросился на целителя. Аллах ведает, чем кончилась бы драка, не подоспей друзья эмира. Бунтовщика усмирили. Не скрывая нетерпения, Балак схватил девушку за полу абайи:
- Пойдем же, голубка. О, услада сердца, о родник и пустыне. Сады твоего тела изнывают в ожидании дождя.
Мир поплыл вокруг Марьям. Ноги ослабли, в горле пересохло. Она бросилась бежать, но, не сделав и трех шагов, упала.
- Эмир внушил ей сильную страсть, - усмехнулся Зейд.
Балак повелительно хлопнул в ладоши:
- Эй, старухи! Отведите ее в мой шатер и подготовьте, чтобы мог я насладиться близостью с нею. - Он подмигнул Хасану: - Что, манбиджец? Понял ты, каким безумием было противиться моей воле? Когда я поведу правоверных в газават…
Договорить ему не пришлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86