— А зачем их вообще снимать со счета? Воспользуйся мешком с газетами.
— Они не настолько наивны, — возразил Вигано. — Уже то, что они проделали, доказывает их ум и хитрость.
— Тогда возьми “куклу”. Сними для этого тысяч сто. Вигано покачал головой:
— Не получится, Джо. Эти ребята очень сообразительные и осторожные. Они должны увидеть два миллиона, только тогда расслабятся. Они полезут в корзину и проверят, что мы туда напихали.
— А как насчет фальшивок?
— Они предупредили, что проверят нас и с этой стороны. Тут подал голос Стелло, новичок:
— Если парни такие умные, откуда вы знаете, что они не найдут способ оставить деньги у себя?
— На этот случай у нас есть гориллы, — сказал Вигано. — Мы их в порошок сотрем.
Другой из помощников Бэнделла спросил:
— А почему бы не оставить их в живых? Если они так ловко проделали эту работу, то еще что-нибудь смогут провернуть.
— Но у нас ничего на них нет, — возразил Вигано. — Мы не знаем, кто они, нам не за что уцепиться, а главное, они больше ничего не собираются проворачивать. Они были заинтересованы в одноразовой крупной работе. Это любители, о чем сразу и сказали мне.
— Что-то уж больно ловкие они для любителей, — сказал Стелло.
— Верно, и все-таки они любители. А это означает, что они могут допустить какую-нибудь ошибку, и тогда их схватит полиция, а от них ниточка приведет прямо ко мне.
— Так они копы или нет? — спросил Бэнделл.
— Не знаю, — ответил Вигано. — Мы пытались найти их среди полицейских, расспрашивали своих копов, но никто ни чего не знает. Я лично просмотрел чертову уйму альбомов с фотографиями двадцати шести тысяч нью-йоркских копов и никого не узнал. Но это ничего не значит, потому что парень, которой приходил ко мне, был в парике, с накладными усами и в очках, и кто его знает, как он выглядит на самом деле? Помощник Бэнделла спросил:
— А почему вы не сорвали с него эту маскировку, когда он пришел к вам?
— Потому что это было еще до ограбления. Если бы я преждевременно нарушил его меры безопасности, он не сделал бы дела.
— А что ты об этом думаешь, Тони? — спросил Бэнделл. — Ты лично. Копы они или нет?
— Просто не знаю. Парень, который ко мне приходил, сказал, что служит в полиции. Ограбление они совершили в полицейской форме и потом скрылись на полицейской машине. Но, говорю тебе, я так и не знаю точно, кто они такие!
Стелло сказал:
— Если они копы, может, это не очень удачная идея — замочить их.
— Как раз, если они копы, я тем более хотел бы их ликвидировать, — возразил Вигано. — Вспомни, ведь один из них был у меня дома.
— Если ты это сделаешь, то должен сделать очень тихо, — сказал Бэнделл.
— Конечно, — согласился Вигано. — Но чтобы это сделать, я должен успокоить их, а для этого мне и нужно показать им наличные.
Бэнделл снова задумался, по-стариковски жуя губами. Затем спросил:
— А как ты задумал провести этот обмен?
Вигано щелкнул пальцами телохранителю Энди, который тут же встал, открыл свой кейс и извлек карту Манхэттена. Он расправил ее и держал, как на пюпитре, с тем чтобы все могли ее видеть, пока Вигано давал пояснения.
— Я говорил тебе, что они хитрые противники, — сказал Вигано, подойдя к карте. — Их идея заключается в том, что мы обменяемся корзинами в Центральном парке в следующую среду в три часа дня. Понимаешь, в чем здесь фокус?
Бэнделл не собирался ломать голову, он был очень деловым человеком.
— Объясни нам.
— Днем каждую среду Центральный парк закрывается для проезда автомашин. Не пропускают ни одной машины, только велосипедистов.
Бэнделл кивнул:
— И как ты намерен вывернуться?
— Мы не можем воспользоваться машиной, но ведь и они не могут! — Вигано касался карты пальцем, разъясняя ход операции. — У каждого выхода из парка мы поставим по машине, повсюду, здесь, здесь и здесь. В самом парке везде будут наши люди на велосипедах. Они будут связываться между собой через уоки-токи. — Он повернулся к присутствующим, вытянул вперед руку ладонью вверх и медленно сжал пальцы в кулак. — Весь парк нами будет перекрыт.
Стелло сказал:
— Но у вас будет тысяча свидетелей.
— Ими мы можем пренебречь. Когда эти парни прибудут на место, где предполагается произвести обмен, наши люди просто окружат их. Никто ничего не увидит, а потом мы вынесем их оттуда так, что никто из проезжающих мимо на велосипеде и не узнает, что там произошло.
Бэнделл хмуро разглядывал карту:
— Ты это хорошо продумал, Тони? Уверен в себе?
— Джо, ты меня знаешь, я человек осторожный. Я бы не полез в это дело, если бы не был уверен в успехе. И двенадцать миллионов. В бумагах на предъявителя. — Вигано обвел глазами присутствующих. — Это достаточно большой пирог, чтобы поделить его на всех.
Бэнделл медленно кивнул:
— Значит, ты хочешь снять с наших счетов в Нью-Йорке два миллиона долларов, показать им и потом сразу положить их на место?
— Верно.
— А какая гарантия, что эти два миллиона не попадут к кому-нибудь другому?
Вигано указал на своих спутников:
— С ними все время будут Энди и Майк. А остальные парни, задействованные в операции, вообще не узнают, что находится в корзине.
Бэнделл поменял положение, сев немного боком, чтобы взглянуть в окно, находящееся за его спиной. Минуты текли, а он все думал. Вигано сделал Майку знак, и он тихонько сложил карту и убрал ее. Бэнделл все смотрел на город.
Наконец он обернулся. Спокойно глядя на Вигано, Бэнделл сказал:
— Под твою ответственность. Вигано улыбнулся:
— Договорились.
ТОМ
Джо высадил меня на углу Коламбас-авеню и Восемьдесят пятой улицы, и я прошел пешком один квартал по направлению к Центральному парку. У светофора я перебрался на другую сторону, и парк оказался прямо передо мной, зеленый газон отделяла от тротуара низкая, по колено, стенка из кирпича.
В той части парка скамейки расставлены лицом к дороге. Я никогда не мог понять, зачем людям сидеть в парке спиной к нему, но факт, что в хорошую погоду скамьи всегда заняты, так что, видимо, в этом заключалось какое-то удовольствие, недоступное моему пониманию. Может, отдыхающим нравилось подсчитывать количество проезжающих машин.
Но сегодня и я присоединился к этим зевакам. Сидя на свободной скамейке, я попытался считать машины, но не нашел в таком занятии ничего занимательного.
Сидя на лавочке с газетой на коленях, в накладных усах, я почти целый час ждал появления членов шайки. День был влажный и душный, и у меня отчаянно чесалась кожа под усами, но я избегал скрести ее из опасения, что маскировка может нарушиться. Когда становилось невмоготу, я осторожно шевелил верхней губой, как делает бобер, но старался подражать ему пореже, только уж когда просто не мог терпеть, потому что эти чертовы усы каждую минуту могли отвалиться, а мне не хотелось держать их в руках, когда появятся люди Вигано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58