– Я не могу придумать мгновенное решение, которое устроило бы всех, и это меня несколько дезориентирует.
– Ты все-таки страшный гордец, Тео. Тебе нужно победить всех и сразу. – Камилла вздохнула. – Единственным приемлемым выходом мне кажется выждать. Я не стану подвергать опасности и тебя самого, и твое чувство ответственности, заставляя тебя оставаться в замке... Пока не выяснится, кто и за что жаждет насадить тебя на вертел, тебе следует быть очень осторожным.
– Да, верно. – Хотя он знал за что... Но вот кто именно?
И больше ничего. Черт! Камилла осознала, что ждала некоего приглашения или объяснения, но не дождалась. Теодор мрачно вышагивал по дорожке и на ее пламенную речь больше не реагировал. Даже обидно. Неужели ему не понравилось... быть с ней? Да нет, он не умеет врать, просто не умеет. Достоинство и недостаток одновременно.
Хорошо, он не лжет. Но о чем он умалчивает?
– Тео, я не стану пытать тебя, спрашивая о догадках. Но мне немного странно, что за тобою так упорно охотятся. Сначала на дороге, теперь вот это проникновение в замок... Я понимаю, есть вещи, не предназначенные для женских ушей, но неужели ты совсем ничего не хочешь мне объяснить?
Виллеру пожал плечами:
– В данном случае незнание лучше смутных домыслов.
– О, хорошо. – Камилла не знала, злиться ей или плакать. Ни то ни другое не помогло бы. – Но если так, тебе нельзя ехать в Лимож.
– Верно. Если мою семью убьют так же, как Фабьена...
– И куда же ты отправишься?
– На всякий случай я не отвечу.
– Прелестно. – Камилла со злостью пнула носком расшитой туфельки лежавший на дорожке камешек. – Вот теперь у меня действительно испортилось настроение.
– Камилла, – мягко произнес он, – ты же сама велела мне тебя охранять. Именно этим я и занимаюсь.
– Спасибо, такая охрана мне не нужна.
– Что?
«Черт, я совсем не это имела в виду. Черт, черт, черт!»
– Я имею в виду, Тео, что ты мог бы быть со мной откровенен. В конце концов, я и сама могу за себя постоять. И я уже сказала, что не стану тебя задерживать, ради твоей же безопасности. Хотя это и представляется мне сомнительным.
Вот дьявольщина! Безвыходных ситуаций конечно же не бывает, но как же ей не хотелось отпускать Теодора незнамо куда! И именно сейчас, когда они только-только стали близки. Шевалье молчал, и молчание его было подозрительно холодным.
– Я напишу тебе, – наконец сказал он. Как отстранение это прозвучало!
– Ах, благодарю. – Камилла не смогла ответить без горечи, но тут же подсластила пилюлю улыбкой. – Можешь даже кратко, на разбор твоего почерка у меня уйдет пара часов. – И, не встретив ответной улыбки, продолжила: – Прости, сегодня утром я косноязычна. Не хотела тебя обидеть.
Теодор наконец криво улыбнулся. Камилла остановилась, он повернулся к ней и, склонившись, поцеловал. Было так хорошо зарыться пальцами в его волосы и наконец сдернуть с них проклятую ленточку. Да! Она это сделала, день прошел не зря.
– Но ты ведь уедешь не сегодня? – пробормотала Камилла, оторвавшись от губ Виллеру. – Чтобы завершить твои дела в замке, потребуется несколько часов. И...
– Угу, – хмыкнул он, будто что-то решив для себя, – ты можешь даже не спрашивать.
«Неужели это именно то, о чем я думаю?..»
Теодор вот уже полчаса вышагивал по малой гостиной, воспользовавшись тем, что Камилла отправилась побеседовать со слугами. Лейтенант гвардейцев сказал, что ошибки быть не может: наемным убийцам велели лишить жизни Теодора де Виллеру. Не Камиллу и ее случайную охрану, а именно его. Да, видимо, зря он понадеялся, что сможет избежать политики и просто служить. Хотя почему он так уверен, что все это связано с политикой?
Еще шаг, еще. Теодору не хотелось покидать Жируар, но иного выхода он не видел. Он перебирал в памяти все те дни, что они с Камиллой провели вместе.
Камилла... Думать о ней было тяжело. Ему не хотелось расставаться с нею вот так когда они только начали учиться откровенно говорить друг с другом. Нет, они никогда друг другу не лгали, но честность и откровенность – совершенно разные вещи.
Но теперь, после того, что Камилла сказала ему...
Она наверняка не понимает, что ударила в больное место. Теодор был болезненно ответствен – и, отказывая ему в ответственности за ее жизнь, Камилла тем самым показывала, что не доверяет ему. Правильно, как можно доверять человеку, с подчиненным которого так легко расправились на кухне? «Мне не нужна такая охрана». Слова вертелись в голове неотступно. «Такая охрана. Не нужна».
Гибель Фабьена – это знак свыше: оставаться здесь не следует.
Послышались быстрые шаги, и на пороге гостиной появился Анри, запыхавшийся, в сутане и забрызганном грязью плаще. Никак скакал во весь дух, не разбирая дороги.
– Теодор! Что творится? Позавчера убили одного из ваших людей, сегодня я получил от Камиллы пугающую записку...
Значит, госпожа де Ларди потрудилась сообщить старому другу о его отъезде. Виллеру вздохнул и кратко изложил Анри события прошедших дней – Вильморен имел право знать все.
По ходу рассказа аббат становился все более бледным.
– Вы покидаете замок!
– Это мое личное дело, Анри, – напомнил Теодор, – а его нельзя выполнить, сидя в Жируаре.
– Вы правы. Отправитесь в Париж?
– Скорее всего, да.
– Дело? – В дверях стояла Камилла. – Что же у вас за дела, господа?
Глава 20
– О! – неопределенно махнул рукой аббат. – Сугубо мужское дело.
– Неужели бордель? – Камилла скрестила руки на груди. – Не верю. Это единственное чисто мужское дело, которое можно сделать в Париже, но нельзя в Жируаре. Так что это маловероятно, и вам, господа, придется все мне рассказать.
Теодор стоял как истукан и рассматривал узоры на ковре, аббат же превращаться в памятник не умел, поэтому был вынужден объясняться.
– Камилла, мы от тебя ничего не скрываем. Хотя подслушивать нехорошо.
– Я знаю, – фыркнула она. – Впрочем, господа, давайте сразу решим кое что... – Она посторонилась, пропуская вперед лейтенанта муниципальных гвардейцев. – Господин Ториньон приехал, чтобы снова поговорить с вами, Теодор.
– Шевалье, святой отец, – поклонился лейтенант.
– У вас какие-то новости? – спросил Виллеру, поднимая глаза.
– Да, шевалье. Эти господа, которых мы допрашивали, наконец прислушались к нашим аргументам и сумели описать человека, нанявшего их. Имени они не знают, но, возможно, описание поможет вам... – И Ториньон пустился в пространные объяснения.
По мере того, как он говорил, Виллеру убеждался: лейтенант описывает дворянина, напавшего на него тогда, на дороге. Он стиснул зубы и слушал, а Камилла внимательно наблюдала за его лицом.
– ...И, убив вас, эти люди должны были разыскать некие бумаги. – Ториньон испытующе посмотрел на Теодора.
«Вот и все, момент истины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Ты все-таки страшный гордец, Тео. Тебе нужно победить всех и сразу. – Камилла вздохнула. – Единственным приемлемым выходом мне кажется выждать. Я не стану подвергать опасности и тебя самого, и твое чувство ответственности, заставляя тебя оставаться в замке... Пока не выяснится, кто и за что жаждет насадить тебя на вертел, тебе следует быть очень осторожным.
– Да, верно. – Хотя он знал за что... Но вот кто именно?
И больше ничего. Черт! Камилла осознала, что ждала некоего приглашения или объяснения, но не дождалась. Теодор мрачно вышагивал по дорожке и на ее пламенную речь больше не реагировал. Даже обидно. Неужели ему не понравилось... быть с ней? Да нет, он не умеет врать, просто не умеет. Достоинство и недостаток одновременно.
Хорошо, он не лжет. Но о чем он умалчивает?
– Тео, я не стану пытать тебя, спрашивая о догадках. Но мне немного странно, что за тобою так упорно охотятся. Сначала на дороге, теперь вот это проникновение в замок... Я понимаю, есть вещи, не предназначенные для женских ушей, но неужели ты совсем ничего не хочешь мне объяснить?
Виллеру пожал плечами:
– В данном случае незнание лучше смутных домыслов.
– О, хорошо. – Камилла не знала, злиться ей или плакать. Ни то ни другое не помогло бы. – Но если так, тебе нельзя ехать в Лимож.
– Верно. Если мою семью убьют так же, как Фабьена...
– И куда же ты отправишься?
– На всякий случай я не отвечу.
– Прелестно. – Камилла со злостью пнула носком расшитой туфельки лежавший на дорожке камешек. – Вот теперь у меня действительно испортилось настроение.
– Камилла, – мягко произнес он, – ты же сама велела мне тебя охранять. Именно этим я и занимаюсь.
– Спасибо, такая охрана мне не нужна.
– Что?
«Черт, я совсем не это имела в виду. Черт, черт, черт!»
– Я имею в виду, Тео, что ты мог бы быть со мной откровенен. В конце концов, я и сама могу за себя постоять. И я уже сказала, что не стану тебя задерживать, ради твоей же безопасности. Хотя это и представляется мне сомнительным.
Вот дьявольщина! Безвыходных ситуаций конечно же не бывает, но как же ей не хотелось отпускать Теодора незнамо куда! И именно сейчас, когда они только-только стали близки. Шевалье молчал, и молчание его было подозрительно холодным.
– Я напишу тебе, – наконец сказал он. Как отстранение это прозвучало!
– Ах, благодарю. – Камилла не смогла ответить без горечи, но тут же подсластила пилюлю улыбкой. – Можешь даже кратко, на разбор твоего почерка у меня уйдет пара часов. – И, не встретив ответной улыбки, продолжила: – Прости, сегодня утром я косноязычна. Не хотела тебя обидеть.
Теодор наконец криво улыбнулся. Камилла остановилась, он повернулся к ней и, склонившись, поцеловал. Было так хорошо зарыться пальцами в его волосы и наконец сдернуть с них проклятую ленточку. Да! Она это сделала, день прошел не зря.
– Но ты ведь уедешь не сегодня? – пробормотала Камилла, оторвавшись от губ Виллеру. – Чтобы завершить твои дела в замке, потребуется несколько часов. И...
– Угу, – хмыкнул он, будто что-то решив для себя, – ты можешь даже не спрашивать.
«Неужели это именно то, о чем я думаю?..»
Теодор вот уже полчаса вышагивал по малой гостиной, воспользовавшись тем, что Камилла отправилась побеседовать со слугами. Лейтенант гвардейцев сказал, что ошибки быть не может: наемным убийцам велели лишить жизни Теодора де Виллеру. Не Камиллу и ее случайную охрану, а именно его. Да, видимо, зря он понадеялся, что сможет избежать политики и просто служить. Хотя почему он так уверен, что все это связано с политикой?
Еще шаг, еще. Теодору не хотелось покидать Жируар, но иного выхода он не видел. Он перебирал в памяти все те дни, что они с Камиллой провели вместе.
Камилла... Думать о ней было тяжело. Ему не хотелось расставаться с нею вот так когда они только начали учиться откровенно говорить друг с другом. Нет, они никогда друг другу не лгали, но честность и откровенность – совершенно разные вещи.
Но теперь, после того, что Камилла сказала ему...
Она наверняка не понимает, что ударила в больное место. Теодор был болезненно ответствен – и, отказывая ему в ответственности за ее жизнь, Камилла тем самым показывала, что не доверяет ему. Правильно, как можно доверять человеку, с подчиненным которого так легко расправились на кухне? «Мне не нужна такая охрана». Слова вертелись в голове неотступно. «Такая охрана. Не нужна».
Гибель Фабьена – это знак свыше: оставаться здесь не следует.
Послышались быстрые шаги, и на пороге гостиной появился Анри, запыхавшийся, в сутане и забрызганном грязью плаще. Никак скакал во весь дух, не разбирая дороги.
– Теодор! Что творится? Позавчера убили одного из ваших людей, сегодня я получил от Камиллы пугающую записку...
Значит, госпожа де Ларди потрудилась сообщить старому другу о его отъезде. Виллеру вздохнул и кратко изложил Анри события прошедших дней – Вильморен имел право знать все.
По ходу рассказа аббат становился все более бледным.
– Вы покидаете замок!
– Это мое личное дело, Анри, – напомнил Теодор, – а его нельзя выполнить, сидя в Жируаре.
– Вы правы. Отправитесь в Париж?
– Скорее всего, да.
– Дело? – В дверях стояла Камилла. – Что же у вас за дела, господа?
Глава 20
– О! – неопределенно махнул рукой аббат. – Сугубо мужское дело.
– Неужели бордель? – Камилла скрестила руки на груди. – Не верю. Это единственное чисто мужское дело, которое можно сделать в Париже, но нельзя в Жируаре. Так что это маловероятно, и вам, господа, придется все мне рассказать.
Теодор стоял как истукан и рассматривал узоры на ковре, аббат же превращаться в памятник не умел, поэтому был вынужден объясняться.
– Камилла, мы от тебя ничего не скрываем. Хотя подслушивать нехорошо.
– Я знаю, – фыркнула она. – Впрочем, господа, давайте сразу решим кое что... – Она посторонилась, пропуская вперед лейтенанта муниципальных гвардейцев. – Господин Ториньон приехал, чтобы снова поговорить с вами, Теодор.
– Шевалье, святой отец, – поклонился лейтенант.
– У вас какие-то новости? – спросил Виллеру, поднимая глаза.
– Да, шевалье. Эти господа, которых мы допрашивали, наконец прислушались к нашим аргументам и сумели описать человека, нанявшего их. Имени они не знают, но, возможно, описание поможет вам... – И Ториньон пустился в пространные объяснения.
По мере того, как он говорил, Виллеру убеждался: лейтенант описывает дворянина, напавшего на него тогда, на дороге. Он стиснул зубы и слушал, а Камилла внимательно наблюдала за его лицом.
– ...И, убив вас, эти люди должны были разыскать некие бумаги. – Ториньон испытующе посмотрел на Теодора.
«Вот и все, момент истины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62