Теодор пожал плечами.
– Я не собираюсь ничего объяснять.
– Скажите хотя бы, почему вы покинули армию.
– Вам это разве неясно? – усмехнулся Виллеру. Он начинал злиться. Он ненавидел ложь, но говорить правду не стоит даже священнику. Тем более этому. Хотя, не претендуй Анри на внимание Камиллы, они могли бы стать друзьями.
– И все же?
– За излишнее рвение. Послушайте, святой отец, неужели мне придется вам грубить? Я все-таки...
– Не стоит, – перебил его Анри. – Вы правы, я полез не в свое дело.
– Что же вы за священник? – невольно улыбнулся Теодор. Злость понемногу уходила.
– Какой ни есть, – обезоруживающе улыбнулся Вильморен. Он кивнул на кувшин с вином: – Выпьем?
– А не рано ли? Не стоит злоупотреблять, нынче Великий Пост. И это я говорю священнику! – Теодору вдруг стало смешно.
– Грешен, – вздохнул аббат, – ох, грешен! Покаюсь. Завтра, – он налил себе и Теодору и улыбнулся – на сей раз в самом деле от души, продемонстрировав ряд безупречно ровных зубов. – Я не всегда был священником, шевалье. Выпейте, и потолкуем.
Виллеру ощущал, как живое тепло бежит по жилам. Боль отпускала, уступая место вязкой усталости, глаза начали закрываться. Анри отщипнул кусочек булочки и удовлетворенно кивнул.
– У Камиллы всегда хорошо кормят.
– Получше, чем у короля, – заметил Теодор, делая глоток восхитительного испанского вина.
– А вы бывали у короля? – усмехнулся Анри.
– О нет. Но весьма, весьма наслышан о его приемах. – В основном из разговоров офицеров и скупых высказываний герцога Энгиенского, но подробности Теодор не стал сообщать. – Говорят, наихристианнейший король до крайности скуп.
– Да здравствует король! – вздохнул Анри. Мужчины снова подняли бокалы. – Впрочем, говорят, Мазарини еще скупее. Жадный итальянец!
– И все же, святой отец, ваше поведение больше приличествует человеку светскому или военному. Вы когда-то были и тем и другим?..
– Вижу, Камилла вам рассказала? – Анри улыбнулся. Свет от камина падал на его лицо, очерчивая резкие складки у губ. – Да, я в своей жизни многое повидал. Да и вы, – он кивнул на правую руку Теодора, – заработали это, не на балах танцуя.
Виллеру поднял ладонь: уродливый бугристый рубец там, где недавно находились мизинец и безымянный палец, и шрам, убегающий дальше под рукав.
– Верно, святой отец. – Но подробности он разглашать снова не стал. От вина у Теодора кружилась голова, а в комнате было довольно жарко.
– Так вы левша? – Аббат кивнул на шпагу, висящую справа. – Я еще раньше обратил внимание. Тогда вам, можно сказать, повезло.
– Я правша. Был. Но мне это не мешает. Желаете проверить?
– Увольте, шевалье, не сейчас! – весело воскликнул Анри с притворным испугом.
– Ну а вы, аббат? Вы не походите на человека, который занят лишь тем, что с утра до вечера возносит молитвы Господу, отказывая себе в питье и в пище, – Виллеру покосился на стол.
– О нет. Я получил место помощника настоятеля монастыря Во-ле-Серне лишь несколько недель назад, до недавнего времени я служил в Испании, секретарем при его преосвященстве папском нунции. Некоторое время назад он, к великому горю знавших его, скончался, да хранит Господь его душу. – Анри склонил голову и перекрестился.
«Путь от секретаря папского нунция до кельи в Богом забытом монастыре – скорее путь вниз, чем наверх. Во всяком случае, для человека светского, для дипломата. А для священника?..»
– И вы довольны переменами в своей судьбе? – поинтересовался Теодор.
– Это очень личный вопрос, шевалье, – тонко улыбнулся Анри. Заметив опустевший бокал собеседника, он взялся за бутылку. – А! Не выпить ли нам еще вина?
Глава 12
Виллеру сидел в малой гостиной – эта комната ему нравилась, как и Камилле. От источника они вернулись еще до обеда, но с того времени не встречались. Был уже поздний час, но Теодор не спал: то ли ждал времени смены караулов, то ли бессонница мучила.
Камилла остановилась в дверях, кусая губы. Впрочем, вряд ли Теодор ее сейчас поцелует. Он читал, склонив голову над книгой. Волосы аккуратно увязаны в хвост, что Камилле не нравилось – она опять вспомнила, какие они на ощупь, но не подойдешь же и не сдернешь ленту... Все, хватит стоять безмолвным истуканом. Женщина кашлянула.
Теодор поднял голову и улыбнулся:
– Добрый вечер, сударыня.
В последнее время отношения между ними складывались как нельзя более удачно. Но ей хотелось большего.
– Добрый вечер, шевалье. – Она решительно прошла к своему креслу и села. Когда они возвращались из аббатства, Теодор был бледен и мрачен, но сейчас вроде ничего... Камилла не удержалась: – Отчего вы все еще не спите?
– Читаю. – Он помахал книгой. – Увлек сюжет.
– А, Шекспир. Да, вечная тема. – Камилла помолчала. – Теодор, я решила по поводу поездки по поместью. У меня к вам просьба.
Виллеру сразу стал похож на солдата – а вроде и не шевелился.
– Слушаю, сударыня.
«Господи, как же неприятна пустая официальность. Почему он не может вести себя как друг, услышав о просьбе? Я ведь не сказала – приказ...»
– Завтра я намеревалась выехать. Как я уже вам неоднократно говорила, обычно в марте я объезжаю свои земли, чтобы удостовериться лично, что все идет как надо. Я добросовестная хозяйка, знаете ли... Это займет дней пять или шесть. Вы вполне можете переложить свои повседневные обязанности по охране замка на господина Жюре, кажется, вы хорошо о нем отзывались.
– М-м-м... – Видимо, Теодор был не слишком в этом уверен.
– Это станет хорошей тренировкой для него, – продолжала уговаривать Камилла. Не хотелось, чтобы в поездке за ними тянулся хвост бдящих охранников. В разбойников, которые могут появиться в округе, госпожа де Ларди не слишком верила.
– Хорошо, – сдался Виллеру. – Я с удовольствием готов выехать завтра, сударыня.
– Отлично. – Камилла широко улыбнулась. Своего она добилась, а там будь что будет. – Не хотите ли выпить подогретого вина на ночь?
То ли по случаю прескверной погоды, то ли по причине еще какого досадного обстоятельства, но все в замке решили подольше поваляться в постелях. Все, кроме Виллеру: шевалье с присущей ему методичностью встал в половине шестого утра, привел себя в порядок и погнал охранников на ставшую традиционной тренировку. К чести Теодора нужно сказать, что никто из его людей даже не возмутился. Все понимали – так надо. После занятия им непременно дадут возможность как следует передохнуть и сытно позавтракать, а активные упражнения не позволят никому замерзнуть.
Камилла проспала, потому что забылась неспокойным сном только под утро. Всю ночь она провела попеременно у распятия, висящего на стене, за вышивкой и над книгой. Что читала – не помнила, ее мысли вновь и вновь возвращались ко вчерашнему разговору с Теодором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62