Камилла подняла голову и вгляделась в лицо слушателя. И – вот странно – шевалье выглядел невозмутимым, как обычно, но выражение лица было другим. Неужели она научилась их различать? Госпожа де Ларди чувствовала себя так, будто злой великан взял ее и вывернул наизнанку, но от этого, как ни странно, стало лучше.
– Сударыня, – мягко произнес Виллеру, – мне жаль, что вам пришлось испытать так много боли. Я могу что-то сделать для вас?
Камилла покачала головой и проглотила комок в горле.
– Пожалуй, можете, – она дотянулась до колокольчика и позвонила. – Не угодно ли чаю, шевалье? Вам полезно, а у меня пересохло в горле после длинного рассказа.
Камилла отправилась поторопить служанку, а Теодор, воспользовавшись моментом, тихо встал и покинул комнату. Нужно пройтись по замку – ведь Виллеру так толком и не видел Жируара. А еще необходимо подумать. В свете рассказанного Камиллой все его старые любовные томления – пыль по сравнению с тем, что произошло с нею.
Теодор вернулся в свою комнату, взял плащ и, накинув его, спустился в сад. Он долго бродил по дорожкам, сначала ни о чем не думая и наслаждаясь свежим воздухом. Шевалье казалось, что силы возвращаются к нему с каждой минутой, что-то менялось в нем самом, боль уходила, оставляя место странному сожалению и какой-то смутной надежде. Теодор не мог разобраться, что это за новое чувство. Нет, он не стал меньше горевать по Марго или любить ее, но любовь менялась в самой сути своей. Что за цветок из нее вырастет, Теодор еще не знал, но ему больше не казалось, что Марго – воздух, которым он дышит. Воздух в саду Камиллы пах весной.
Теодор добрел до той полянки, где сегодня догнал ушедшую Камиллу; с головы Давида сползла снежная шапочка. Наверное, поляна как-то связана с Франсуа... Виллеру сожалел о потере госпожи де Ларди – она отнюдь не ординарная женщина, – но чем ей помочь, он не знал. Да и не мог, наверное. Они слишком разные, и вряд ли Камилла ждет от кого-то помощи; эта женщина привыкла со всем сражаться сама, и если упадет, то напоследок плюнет в лицо врагам. Теодор знавал одиночек, но все они – мужчины. Женщина – одинокий воин – встретилась ему впервые.
Смутная мысль о том, что Анри де Вильморен был любовником Камиллы, не давала ему покоя. Задумываться, почему, он не стал. И так слишком сильной стала его... благодарность? Нет, на благодарность это уже не похоже. Виллеру еще несколько мгновений постоял неподвижно, потом молниеносным движением выхватил кинжал и метнул его – для разнообразия, левой рукой. Клинок вонзился в бугристый ствол старого вяза и завибрировал. Теодор, не торопясь, подошел, выдернул нож и спрятал обратно в ножны, потом, помедлив, коснулся ладонями дерева. Кора была шершавой и грубой – даже правая рука это чувствовала, – но вместе с тем ощущалась под ней сила живого дерева. Оно просыпалось от зимней спячки, и в этом было нечто основополагающее, вечное. Сначала смерть, похожая на сон, потом обновление. А потом – снова смерть. Как жаль, что людям не дано возрождаться, подобно деревьям.
...В дом он вернулся как раз к обеду, сидел за столом и с улыбкой слушал, как Камилла едко обсуждает соседей, приславших ей приглашение на вечер. На сей раз в улыбке Теодора не сквозила горечь.
Глава 9
Камилла де Ларди не зря считала себя умной женщиной. А еще она не привыкла скрывать от себя собственные желания; они могли быть тайной для кого угодно, но только не для нее. Голос подсознания, шептавшего ей, чего она на самом деле хочет, Камилла слышала отчетливо.
Сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы Теодор де Виллеру остался в Жируаре.
С тех пор, как ему позволили ходить по замку, шевалье о своем отъезде не заговаривал. Немного странно, если учесть, что раньше он бормотал об этом непрерывно. Конечно, Камилла не отпустила бы его в путь – рана еще беспокоила Теодора, а до Лиможа путь неблизкий, – но то, что Виллеру подчиняется ее указаниям, ее удивляло и даже настораживало. Паинькой он не был, и вдруг такое послушание! То ли хочет сделать ей приятное перед отъездом, то ли передумал пускаться в путь при первой возможности. Камилла хотела бы надеяться на второе, но по привычке подозревать худшее склонялась к первому. В любом случае, этим следовало воспользоваться.
Она пошла в атаку ранним мартовским утром, когда Виллеру, весь в черном и на сей раз при шпаге, спустился, чтобы выпить с ней чаю. Он тоже вставал очень рано – солдатская привычка, видимо. Госпоже де Ларди было интересно, не спит ли он с открытыми глазами, когда не бредит, но так как дежурства у кровати шевалье она давно прекратила, вопрос оставался без ответа.
– Доброе утро, сударыня. – Теодор подошел, поцеловал Камилле руку. Теперь, когда он почти выздоровел, госпожа де Ларди тайно им любовалась. Виллеру оказался на голову выше ее, высокий, отлично сложенный, сильный. Двигался он с грацией огромной кошки, только вот заметная хромота стесняла движения. И эти его почти белые волосы ее завораживали. Хотелось провести по ним ладонью еще раз, намотать прядь на палец...
– Доброе утро, шевалье, садитесь. – Камилла, понадеявшись, что мысли на лице не отразились, указала на кресло и начала разливать чай. – Вы очень вовремя пришли, я хотела побеседовать с вами.
– Слушаю вас.
«Да уж, не болтлив, и непонятно – достоинство это или недостаток».
После паузы он добавил:
– Я тоже хотел бы поговорить.
– Хм. – Камилла подозревала о чем. Не зря этот траурный вид, и дорожный костюм не зря. Сейчас скажет, что уезжает сразу после завтрака, и уедет ведь. Гордец. – Но моя очередь первая.
Шевалье улыбнулся.
– Конечно, прекрасная госпожа.
– Помнится, вы торопились в Лимож, – начала Камилла. Теодор сделал неопределенный жест правой рукой и осторожно взял фарфоровую чашку левой. – Хотя мне и непонятно, зачем торопиться туда, где вас не ждут.
– Это мой дом, сударыня. – Он больше не улыбался.
– Дом – там, где хорошо, – мягко заметила Камилла, – а вы ведь не станете утверждать, что вам будет хорошо в месте, откуда вы сбежали юношей и где не были двадцать лет?
– И все-таки. – Виллеру задумчиво покачал головой. – Я помню поля вокруг нашего поместья. Запах сена. Яблони в саду... Виноградники...
– Этого добра полно по всей Франции, поверьте. Мне кажется, шевалье, вы сами себя уговариваете.
– Может быть, – неожиданно легко согласился он. «Хм, даже не стал отрицать. Что ж, это упрощает задачу».
– Я немного подумала, и вот что пришло мне в голову, – начала Камилла, слегка волнуясь. – Видите ли, шевалье, каждую весну я объезжаю свои владения, чтобы знать, как идут дела на моих землях. Рачительная хозяйка обязательно должна быть в курсе событий. Однако, говорят, в округе в последнее время неспокойно, и вы имели возможность в этом убедиться лично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62