Симон обещал дяде Анри не сажать нового винограда в этом году, поскольку сбывать спиртные напитки стало некуда. Дядя Анри считал, что сейчас лучше сосредоточиться на каком-либо другом деле, например увеличить площади зерновых или заняться разведением крупного рогатого скота Симон неохотно согласился, и на следующее утро дядя Анри увез свою семью в Париж.
Фрау Штольц поехала вместе с ними, так как тетя Софи вовсе не была уверена в том, что сможет управиться в городском доме без ее помощи.
Мадлон с восторгом думала о Париже. Наконец-то она увидит этот красивый многолюдный город после опостылевшего захолустья. Интересно, откроются ли салоны по пошиву дамской одежды, несмотря на вторжение русских? И следует ли ожидать, что царь, который, как утверждают, имеет весьма привлекательную наружность, соберет ассамблею и пригласит наиболее выдающихся граждан Франции, в число которых, по твердому убеждению Мадлон, будут включены представители рода Карно.
– Думай о Феликсе. – вывела ее из мечтательного состояния сестра. – Не забывай, что в Париж ты отправляешься именно из-за него.
Жюстина решила остаться дома тоже в связи с возможным возвращением Феликса.
Ровена с горечью подумала о том, что события приняли совершенно иной оборот, нежели всем им представлялось. В Париж Феликс так и не попал, а умирать приехал домой. Симону так и не удалось осуществить свои далеко идущие планы о выведении нового сорта винограда.
– Позже я все равно займусь новыми виноградниками, – заверил он Ровену в тот вечер, когда семья Карно собиралась отправиться в Париж. – Фердинанд поможет мне, и, надеюсь, нам удастся нанять в деревне нескольких работников. Добиться отличных результатов, может быть, и не удастся, но сидеть сложа руки я не собираюсь. Я не верю предположению дяди Анри, что ожидается падение спроса на коньяк. Теперь, когда война закончилась, люди хотят позабыть о тяжелых временах. Они осмотрятся вокруг себя и вспомнят о тех хороших вещах, которые раньше доставляли им удовольствие, и снова будут готовы платить свои деньги, чтобы наслаждаться хорошей пищей, прекрасной парфюмерией, одеждой, сшитой у лучших портных. Конечно не забудут они и чудесный аромат коньяка!
«Ах, Симон, – с грустью думала Ровена, возможно, ты и был прав, но какая нам от этого польза?»
Она вспомнила о полном боли вскрике ее брата в тот ужасный день на прошлой неделе, когда он открыл коробку, где хранилась зарплата для рабочих, и обнаружил, что она пуста. Стали лихорадочно просматривать все бухгалтерские книги, которые дядя Анри вел тщательнейшим образом и не доверял никому. После нескольких часов утомительной работы они поняли, в каком удручающем положения находится их семья.
Невероятных усилий стоило дяде Анри скрывать от них очевидное: дюжины неоплаченных счетов, расписки на проданные в прошлом году бабушкины драгоценности, бриллиантовую брошь их матери, свадебное кольцо тети Софи, после продажи которого на вырученные деньги была куплена обувь для Феликса, Жюстины и Мадлон.
Симону пришлось тут же рассчитать Марию, работавшую у них поварихой в течение шести лет.
Ровена же взвалила на свои плечи ответственность за винокуренное производство после внезапной кончины от сердечного приступа Ришара, мастера по купажированию, который ведал всем хозяйством в погребе, где хранились бочки с вином. Ровена вспомнила, что и другие винокуренные заводики в Шаранте испытывали такие же трудности. В конце концов ей приходится утешать себя мыслью, что их винокурня до сих пор не закрылась и работа в ней продолжается. И, слава Богу, они пока избежали участи несчастного Огюста Гие.
– Ровена..
Очнувшись от своих мыслей, Ровена быстро оглянулась. Сквозь свою черную вуаль, словно в тумане, увидела она стоявшего рядом Тарквина.
– Ты что-то хотел сказать?
– Люди собрались и ждут нас. Пойдем.
Он осторожно отвел ее от окна и под руку повел к собравшимся.
Когда проводили последних гостей, день уже шел на убыль. Каждому из присутствовавших на похоронах, даже семьям Отар и Эннесю, считавшимися самыми зажиточными в Шартро, была вручена буханка хлеба и небольшой круг сыра, аккуратно перевязанный ленточками. Жюстина считала, что просто неприлично провожать людей, не одарив их чем-нибудь. Симон, Ровена и Жюсси стояли у входной двери, пожимали всем руки и благодарили за посещение дома.
Наконец двор опустел. Последней скрылась за деревьями подъездной аллеи карета Симона, которая заодно должна была подвезти и кое-кого из гостей.
Жюстина устало вернулась в дом, а Ровена задержалась в дверях, мысленно представляя себе, как карета ее брата сворачивает на почтовый тракт, по которому он сначала доедет до Ангулема, а затем продолжит путь на север через провинции в сторону Парижа. Она глубоко вздохнула, сочувствуя Симону.
На ее плечо мягко опустилась рука. Обернувшись, Ровена увидела рядом с собой Тарквина. За весь день она едва перемолвилась с ним несколькими словами, хотя постоянно ощущала его присутствие. Он немало помог им в эти трудные дни похорон: вместе с Арманом организовывал стоянку для экипажей, помогал Симону рассадить людей в часовне, он же был среди тех, кто нес гроб Феликса в последний путь.
Ровена видела, как спокойно Тарквин беседовал с гостями, сопровождал в сад то одну, то другую даму полюбоваться на цветы, разливал напитки.
Со стороны деревни послышался нежный звон колокола, а в дальнем конце дома Арман закрывал на ночь ставни.
Не говоря ни слова, Тарквин взял Ровену за плечо и повернул ее лицом к себе.
– Ты не могла бы сделать кое-что для меня? – Ровена кивнула головой.
– Ты мне покажешь винокурню? Мне очень хочется осмотреть ее.
Ее фиолетовые глаза расширились.
– Прямо сейчас?
– Если не возражаешь.
– Нет, конечно же, не возражаю.
Она серьезно смотрела на него несколько мгновений, а затем улыбнулась.
– Жюстина была права. Ты странный человек, Тарквин Йорк.
Они вышли на тропинку и направились в сторону поля Тарквин слегка прихрамывал, что становилось заметным всякий раз, когда он уставал.
Солнце быстро заходило, бросая последние отсветы на неторопливо струящиеся речные воды и черепичные крыши Шартро-сюр-Шарант. В винокурне никого не было, и когда Тарквин резко толкнул широкую деревянную дверь, он вспугнул стаю голубей, взлетевших с громким хлопаньем крыльев.
– Виноград, выращиваемый здесь, на северном берегу Шаранты, отличается неповторимым запахом и вкусом, какого не встретишь больше нигде, – объяснила ему Ровена, когда он спросил ее. Она повела его через внутренний двор по направлению к высокой стене, окружавшей надворные постройки.
– У этого сорта винограда легкий привкус фиалок.
– Неужели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122