– распорядился Рюрик. – На лодьи все! Упсала ждет нас!
– На Упсалу! – закричали йомсвикинги с большим энтузиазмом. – На Упсалу!
– Ран! Ран! – вторили им варяги.
– Огня свеям! – бушевали пруссы, немало натерпевшиеся от нашествий Эйрика Энундсона. – Огня!
Оставив Бирку догорать, корабли мстителей отчалили, стремясь поразить Свеаланд в самую сердцевинку.
Взять Упсалу с ходу не получилось. Столица Свеарики была неплохо защищена, а главное, у нее хватало защитников – оборону держали не растяпы-хускарлы, а матерые хирдманы, оставленные на службу Эйриком конунгом и решившие, судя по всему, оправдать высокое доверие.
Упсалу окружала высокая стена, сложенная из дубовых бревен, почерневших от дождей и долгого времени. Двухстворчатые городские ворота, обращенные на юг, были так тяжелы, что обвисали на литых бронзовых навесах, зеленых от патины. Створки вычертили на земле дуги, отгребая лишний грунт к двум неказистым воротным башням, чья каменная кладка держалась на извести и глине.
И Рюрик повел штурм по всем правилам. Берег близ Упсалы, вдоль коего тянулись причалы, обороняли летучие отряды хускарлов. Хускарлы то и дело перебегали от дерева к пригорку, от пригорка к замшелому валуну, словно не могли усидеть на одном месте. В варягов беспорядочно летели стрелы и увесистые булыжники, пущенные из пращей.
– Стрельцы! – крикнул Рюрик разозленно. – А ну, перебить эту свору!
А те и рады стараться – меткие стрелы повышибли самых медлительных хускарлов, прочих же загнали в укрытия. Кое-кто из свеев вознамерился еще побегать, пострелять, но этим второй попытки не давали – лучники не промахивались…
Первыми высадились йомсвикинги и заняли линию обороны. Тут же к причалам подтянулись кнорры, выполнявшие в эскадре роль военных транспортов, и на берег выкатили тяжеленные метательные орудия – четыре баллисты и пару онагров, сработанных из ясеневого бруса, а для пущей прочности усиленных железными накладками.
– Раз, два… Взяли! – крикнул Хилвуд с натугой, впрягшись в коробчатую баллисту. – А ну!..
С десяток варягов кинулись на подмогу, Олег уперся в задок баллисты. Зарываясь деревянными катками, орудие сдвинулось с места.
Из-за обтесанного бруса Олегу были видны воротные башни Упсалы и шлемы ее защитников, нырявшие за стенами, как серебристые поплавки. «Ха-ароший будет клев!» – мрачно усмехнулся Олег.
– Стой! – сказал Хилвуд. – Чуток влево! Во! Крутим, живо!
Четыре пары дюжих варягов вставили рычаги и пошли скручивать пучки воловьих жил. Хилвуд с кряхтящим Агилом оттягивал толкатель.
– Полста раз крутнули! – доложил краснощекий варяг.
– Порядок! – потер ладони Хилвуд.
– Заряжай!
Олег вдвоем с Пончиком сноровисто уложили в желоб метателя толстое мореное бревно, окованное железом с острого конца, – запросто пробивает четыре частокола подряд!
– По воро-отам… Пуск!
Хилвуд дернул за шнур, задвижка выскочила, и баллиста подпрыгнула.
Снаряд с коротким грохотом продырявил ворота насквозь.
– Отпускай! – махнул Хилвуд мордатым йомсвикинтам, суетившимся вокруг онагра.
Шатун орудия с треском ударил по раме, выпуская из пращи тяжелый жернов. Вихляясь, он просвистел по навесной траектории и ударил ребром, сгибая бронзовый навес. Посыпалась пыль, по углу башни черной молнией пробежала трещина.
– Заряжа-ай! Отпускай!
С промежутком в удар сердца по створке ворот долбанула пара двухпудовых ядер, выворачивая камни и в щепу кроша лесины.
– Отпускай!
Не выдержала левая створка ворот и повисла, держась на честном слове. Еще один жернов, вращаясь, как подкинутая монетка, ударил в нее гигантским сюрикеном. С громом и треском, развалясь надвое, створка полетела в проем.
В клубах пыли метались викинги, бестолково громоздя баррикаду. Третьим залпом оставшуюся створку измолотило на брусья и внесло их под арку ворот. Тяжелыми шарами катнулись ядра, пропахивая в стенах изрядные канавы, мочаля дерево и сметая стражу.
– К атаке! Готовсь!
На берег выбежал Рюрик:
– На приступ!
Олег крепче взялся за щит и меч. В душе у него двоилось. «Что, погано тебе, Вещий? Тошно, да? Страшно? А ты плюнь! И не позорься. Или ты уже забыл Алка, Фарлофа, Витула, что полегли в Бирке? А ты погляди на Палутиса! Вот кто не забыл! Вот кому покоя не дает кровь не отомщенная! Бери пример, Вещий…»
– Слушай меня! – заревел Хилвуд. – На врага! Бегом марш!
Он первым ринулся в разнесенные ворота.
– Стрелкам прикрывать!
Загудели стрелы, вычищая бойницы башен и просветы меж зубцов над воротами. Олег держал щит на манер зонтика: душ из кипящей смолы – удовольствие ниже среднего. Он бежал в четвертой линии, его заботой было – подчищать и добивать. В первой линии шли самые умелые и опытные.
Викинги сгрудились в глубине арки, перегородив проход. Лиц было не разобрать – на светлом фоне проема фигуры воинов смотрелись черными силуэтами. Воняло навозом и мочой.
– Сулицы к броску! – скомандовал Хилвуд. – Целься! Замах! Раз! Два!
Тесно было полусотне под аркой, но на войне и хуже бывает. Мускулистые руки варягов и йомсвикингов отвели дротики-сулицы и послали во врага, выбивая передний ряд защитников Упсалы.
– Строимся клином! Мечи из ножен!
Страшный северный клин-фюлькинг! Широкие плечи, бугрящиеся силой, обтянутые кольчугами, смыкаются в одушевленный железный колун и врезаются во вражье войско, ломая его строй, разрубая надвое, разя мечами и секирами направо и налево, без промаха и без пощады! Скоро и он выберется в первую линию… Эх, где бы сыскать такие упражнения, чтобы беспощадность тренировать и жестокость воспитывать?
Олег припомнил, как он рубил голову курице на даче: просто брал в руку топор и заставлял себя ничего не чувствовать, только замахиваться и сечь… Не выработал он еще привычку к убийству, не заветрился, покрываясь сухой корочкой.
– Мечи к бою! – рявкнул Хилвуд. – Вперед!
Олег зашагал, топча осколки камней и щепки. Он держал в поле зрения весь плотный строй хускарлов на правом фланге, но всматривался лишь в двоих, крепкими короткими ногами упиравшихся в пыль на линии атаки. Эти падут первыми. От его руки.
Катана перешибла древко копья, нацеленного Олегу в грудь, и чиркнула свея по горлу. Лицо, сплошь заросшее рыжим волосом, закинулось кверху.
Удар фальшиона справа Олег погасил обратным движением меча и подрубил открывшуюся шею. Сунувшуюся морду с клочкастой бородой Олег треснул щитом, еще одного защитника Упсалы достал ногой. Он не геройствовал. На нем была тяжелая и грязная работа, и Олег ее добросовестно выполнял. Вязла в ушах атональная какофония боя – скрежет, лязг, звон сцепившихся клинков, грохот щитов, отбивающих мечи, тупой хряск разрубаемых костей, треск ломающихся оскопищ и топорищ, крик, хрип, брань, вой…
Клин рассек ряды свеев, отбросил неприятеля к стенам и перебил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– На Упсалу! – закричали йомсвикинги с большим энтузиазмом. – На Упсалу!
– Ран! Ран! – вторили им варяги.
– Огня свеям! – бушевали пруссы, немало натерпевшиеся от нашествий Эйрика Энундсона. – Огня!
Оставив Бирку догорать, корабли мстителей отчалили, стремясь поразить Свеаланд в самую сердцевинку.
Взять Упсалу с ходу не получилось. Столица Свеарики была неплохо защищена, а главное, у нее хватало защитников – оборону держали не растяпы-хускарлы, а матерые хирдманы, оставленные на службу Эйриком конунгом и решившие, судя по всему, оправдать высокое доверие.
Упсалу окружала высокая стена, сложенная из дубовых бревен, почерневших от дождей и долгого времени. Двухстворчатые городские ворота, обращенные на юг, были так тяжелы, что обвисали на литых бронзовых навесах, зеленых от патины. Створки вычертили на земле дуги, отгребая лишний грунт к двум неказистым воротным башням, чья каменная кладка держалась на извести и глине.
И Рюрик повел штурм по всем правилам. Берег близ Упсалы, вдоль коего тянулись причалы, обороняли летучие отряды хускарлов. Хускарлы то и дело перебегали от дерева к пригорку, от пригорка к замшелому валуну, словно не могли усидеть на одном месте. В варягов беспорядочно летели стрелы и увесистые булыжники, пущенные из пращей.
– Стрельцы! – крикнул Рюрик разозленно. – А ну, перебить эту свору!
А те и рады стараться – меткие стрелы повышибли самых медлительных хускарлов, прочих же загнали в укрытия. Кое-кто из свеев вознамерился еще побегать, пострелять, но этим второй попытки не давали – лучники не промахивались…
Первыми высадились йомсвикинги и заняли линию обороны. Тут же к причалам подтянулись кнорры, выполнявшие в эскадре роль военных транспортов, и на берег выкатили тяжеленные метательные орудия – четыре баллисты и пару онагров, сработанных из ясеневого бруса, а для пущей прочности усиленных железными накладками.
– Раз, два… Взяли! – крикнул Хилвуд с натугой, впрягшись в коробчатую баллисту. – А ну!..
С десяток варягов кинулись на подмогу, Олег уперся в задок баллисты. Зарываясь деревянными катками, орудие сдвинулось с места.
Из-за обтесанного бруса Олегу были видны воротные башни Упсалы и шлемы ее защитников, нырявшие за стенами, как серебристые поплавки. «Ха-ароший будет клев!» – мрачно усмехнулся Олег.
– Стой! – сказал Хилвуд. – Чуток влево! Во! Крутим, живо!
Четыре пары дюжих варягов вставили рычаги и пошли скручивать пучки воловьих жил. Хилвуд с кряхтящим Агилом оттягивал толкатель.
– Полста раз крутнули! – доложил краснощекий варяг.
– Порядок! – потер ладони Хилвуд.
– Заряжай!
Олег вдвоем с Пончиком сноровисто уложили в желоб метателя толстое мореное бревно, окованное железом с острого конца, – запросто пробивает четыре частокола подряд!
– По воро-отам… Пуск!
Хилвуд дернул за шнур, задвижка выскочила, и баллиста подпрыгнула.
Снаряд с коротким грохотом продырявил ворота насквозь.
– Отпускай! – махнул Хилвуд мордатым йомсвикинтам, суетившимся вокруг онагра.
Шатун орудия с треском ударил по раме, выпуская из пращи тяжелый жернов. Вихляясь, он просвистел по навесной траектории и ударил ребром, сгибая бронзовый навес. Посыпалась пыль, по углу башни черной молнией пробежала трещина.
– Заряжа-ай! Отпускай!
С промежутком в удар сердца по створке ворот долбанула пара двухпудовых ядер, выворачивая камни и в щепу кроша лесины.
– Отпускай!
Не выдержала левая створка ворот и повисла, держась на честном слове. Еще один жернов, вращаясь, как подкинутая монетка, ударил в нее гигантским сюрикеном. С громом и треском, развалясь надвое, створка полетела в проем.
В клубах пыли метались викинги, бестолково громоздя баррикаду. Третьим залпом оставшуюся створку измолотило на брусья и внесло их под арку ворот. Тяжелыми шарами катнулись ядра, пропахивая в стенах изрядные канавы, мочаля дерево и сметая стражу.
– К атаке! Готовсь!
На берег выбежал Рюрик:
– На приступ!
Олег крепче взялся за щит и меч. В душе у него двоилось. «Что, погано тебе, Вещий? Тошно, да? Страшно? А ты плюнь! И не позорься. Или ты уже забыл Алка, Фарлофа, Витула, что полегли в Бирке? А ты погляди на Палутиса! Вот кто не забыл! Вот кому покоя не дает кровь не отомщенная! Бери пример, Вещий…»
– Слушай меня! – заревел Хилвуд. – На врага! Бегом марш!
Он первым ринулся в разнесенные ворота.
– Стрелкам прикрывать!
Загудели стрелы, вычищая бойницы башен и просветы меж зубцов над воротами. Олег держал щит на манер зонтика: душ из кипящей смолы – удовольствие ниже среднего. Он бежал в четвертой линии, его заботой было – подчищать и добивать. В первой линии шли самые умелые и опытные.
Викинги сгрудились в глубине арки, перегородив проход. Лиц было не разобрать – на светлом фоне проема фигуры воинов смотрелись черными силуэтами. Воняло навозом и мочой.
– Сулицы к броску! – скомандовал Хилвуд. – Целься! Замах! Раз! Два!
Тесно было полусотне под аркой, но на войне и хуже бывает. Мускулистые руки варягов и йомсвикингов отвели дротики-сулицы и послали во врага, выбивая передний ряд защитников Упсалы.
– Строимся клином! Мечи из ножен!
Страшный северный клин-фюлькинг! Широкие плечи, бугрящиеся силой, обтянутые кольчугами, смыкаются в одушевленный железный колун и врезаются во вражье войско, ломая его строй, разрубая надвое, разя мечами и секирами направо и налево, без промаха и без пощады! Скоро и он выберется в первую линию… Эх, где бы сыскать такие упражнения, чтобы беспощадность тренировать и жестокость воспитывать?
Олег припомнил, как он рубил голову курице на даче: просто брал в руку топор и заставлял себя ничего не чувствовать, только замахиваться и сечь… Не выработал он еще привычку к убийству, не заветрился, покрываясь сухой корочкой.
– Мечи к бою! – рявкнул Хилвуд. – Вперед!
Олег зашагал, топча осколки камней и щепки. Он держал в поле зрения весь плотный строй хускарлов на правом фланге, но всматривался лишь в двоих, крепкими короткими ногами упиравшихся в пыль на линии атаки. Эти падут первыми. От его руки.
Катана перешибла древко копья, нацеленного Олегу в грудь, и чиркнула свея по горлу. Лицо, сплошь заросшее рыжим волосом, закинулось кверху.
Удар фальшиона справа Олег погасил обратным движением меча и подрубил открывшуюся шею. Сунувшуюся морду с клочкастой бородой Олег треснул щитом, еще одного защитника Упсалы достал ногой. Он не геройствовал. На нем была тяжелая и грязная работа, и Олег ее добросовестно выполнял. Вязла в ушах атональная какофония боя – скрежет, лязг, звон сцепившихся клинков, грохот щитов, отбивающих мечи, тупой хряск разрубаемых костей, треск ломающихся оскопищ и топорищ, крик, хрип, брань, вой…
Клин рассек ряды свеев, отбросил неприятеля к стенам и перебил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90