– Я, когда в Миклагарде служил, – вспоминал Асмуд хевдинг, – едал ихнего… как его… поркус… дальше забыл. Ну, короче, вепря берут и жарят целиком, а внутрь птицу битую суют. Пулярочек, там, рябчиков всяких…
– А меня однажды в Асские горы занесло, – с жаром начал Крут, – к аланам ездили… по разным делам. Так они шашлыком угощали. Это… да вот, как у нас, мясо на вертеле, только кусочки ма-аленькие, и их всю ночь вымачивают. Ну, там, соль, лук кладут, уксус… Объедение!
– А на Непре нас колбасой потчевали, – мечтательно закатил глаза бледный гридень с узким лицом. – Готы свиные кишки не выбрасывают, как мы, а чистят и набивают кусочками мяса, получаются колбаски. Их жарят, и мясо в них, как в мешочке, соку не теряет…
Вадим сидел, развалясь, у костра и пил хмельной мед. Он был тут, со всеми вместе, и в то же время наособицу. На душу его опустились сумерки, и даже мед не разгонял тоскливый мрак. Вадиму было паршиво – он так и не пришиб Улеба… На первом шаге к трону его светлейшее высочество споткнулось.
Глава 8

1
Любимая лодья Эйрика Энундсона была наречена «Рыжим Змеем». Не в честь славного Энунда, чья пышная грива горела на солнце ярой желтизной. Просто, когда лодью спускали на воду, она скользила по двум бревнам, щедро смазанным салом, а поперек лежала жертва – рыжий безымянный трэль. Тяжелый киль драккара переехал трэля, раздавил и размолол тело, так что кровь человеческая забрызгала оструганные борта. И дротт, жрец Одина, присоветовал назвать лодью «Рыжим Змеем». Дескать, этим привлечена будет милость богов, владык пучин и ветров.
«Рыжий Змей» был велик. Огромное дерево в пятьдесят больших шагов пошло на его киль. Правда, конунг гардский владел еще большими лодьями, но такие корабли могли заходить лишь в устья полноводных рек вроде Сены или Рейна. А вот когда русы ходили в поход на арабов, они поднимались до Севильи на обычных скедиях. И ромеев воюют тем же порядком. Да и как одолеешь волоки по пути из варяг в греки на тех же снекках, громадных, как ромейские триремы?! И это утешало Эйрика Энундсона…
– Конунг! – почтительно склонился стурман. – Прибыли свободные ярлы! Арт Одноглазый сын Хравна на лодье «Акула», Даль Толстый сын Ульвара, тот самый, что на тинге поколотил берсерка Эгиля, приплыл на двух лодьях. Альф Готский сын Вифила, на трех. Гейр Ливонский сын Хакбьярна…
– Дюк Славянский на месте? – перебил его Эйрик.
– Да, конунг, – почтительно склонился стурман. – Дюк Славянский сын Хилвуда сына Келагаста привел своих людей на трех лодьях и поит их со вчерашнего дня…
Эйрик расхохотался.
– Узнаю Дюка! – воскликнул он. – Кто еще пожаловал?
– Уббе Фризский сын Гудлауга, – торжественно продолжил стурман, – Греттир Викский сын Эринмунда… С Греттиром людей мало явилось, зато на четырех кораблях.
– Добавим! – кивнул Эйрик.
– Торольв Стабборнский сын Спьяльбуда пожаловал, – продолжал стурман, – на лодьях «Арвак» и «Альсвинн», Громар Крестьянин сын Фрейгейра на своем «Морском вороне»… И… И все. Пока.
– Ледунг объявлен? – деловито спросил Эйрик.
– Да, конунг. Всем лендрманам я послал по стреле, и каждый из них оказался послушен твоей воле. Больше всего хускарлов выставил Андветт из Бирки – пятьдесят дюжих молодцев!
– И много набралось воинства?
– Три раза по десятку сотен!
– Отлично, Хродвисл! Прикажи трубить поход. Аустрвег ждет нас, Хродвисл!
Стурман весь расцвел радостной улыбкой и сбежал на берег. Эйрик подошел к борту «Рыжего Змея». Пристань бурлила, переполненная викингами. Кто познатней да побогаче, явился ко двору в бирни – длинных кольчугах до колен, а основная масса щеголяла в кожаных подбитых куртках с нашитыми пластинами из железа или бронзы. Иные были в круглых шлемах, ополченцы носили на нечесаных и нестриженых головах кожаные шапки.
Больше всего в толпе качалось копий, мечи блистали куда реже. Часто сверкали лезвиями боевые секиры на длинных рукоятках. Гремели щиты. Лязгали, сцепляясь, копья-крюки и копья-топоры. Грюкали бортами десятки драккаров, тесно поставленные у приглубого берега.
Эйрик даже глаза зажмурил, погружаясь в эти волнительные звуки, предвещавшие битву. Скоро, очень скоро затрубят рога, и вся эта Сила, покорная его власти, двинется на восток – рубить и жечь, копить добычу и славу!
Хрипло завыли рога. Викинги на берегу взревели, бряцая оружием, и повалили на драккары. Полторы сотни лучших из лучших уже взошли на палубу «Рыжего Змея». Они ждали. Эйрик Энундсон положил ладонь на рукоять своего меча, носившего имя Грамр, что значило «Неистовый», сжал ее и выдернул клинок из ножен. Он любил свой меч и относился к нему с нежностью и трепетом, коих не дожидались от него женщины. Меч для викинга – не орудие убийства, а драгоценный товарищ. Железо и огонь совокупились, чтобы родить клинок. В лезвие его вселялся яростный дух войны, терзаемый жаждой убийства, и истинный викинг ублажал свой меч, поил его горячей кровью…
– Вперед, ярлы! – взревел конунг. – Вперед, грид! Вперед, ледунг!
Крики восторга слились в могучий рев, разносясь над водами. Война началась.
Шесть десятков лодий вывел в поход Эйрик Энундсон. Черные вороны корчились на парусах и завитые в узел змеи, молоты Тора и колеса Ирмина, верховного бога саксов. Могучую грудь Эйрика конунга распирало гордостью и злым торжеством. Железной бороной пройдет его войско по землям гардским, сравняет с травой их хваленые крепости, выкосит варягов и пожнет великую славу!
– Подходим! – заволновались на носу корабля.
«Рыжий Змей» шел мелким Хольмским заливом. К северо-западу зеленели растрепанные сосны и угрюмо серели мшистые скалы, обрамлявшие устье Вуоксы.
Драккары медленно перестроились, по одному втягиваясь в прозрачную реку. Ветер переменился, и викинги сели на весла.
Вуокса раздвинула берега – две стены елей и сосен. Кое-где, по урезу воды, шелестел камыш. И вот за очередным поворотом очертились стены Кирьялаботнара. Крепость стояла на пригорке, на мощном валу, сложенном из камней и целых валунов. Круглая в плане, фортеция была огорожена частоколом из бревен в обхват, а еще выше поднимались шесты с выбеленными дождем черепами – коровьими, медвежьими и человечьими.
– К бою, – спокойно сказал Эйрик, сдерживая азарт.
Драккары устремились к берегу, шурша камышами, и сотни викингов молча перепрыгивали через борта, уберегая от воды топоры и мечи.
Сонный карел возник между заостренных бревен и ошарашенно вытаращился на огромное войско. Он уже раскрыл рот, чтобы поднять тревогу, но меткий дротик-ангон пробил карелу грудь, обрывая жизнь.
– На штурм! – заревел Эйрик, и вся рать подняла крик и вой, кинувшись на стены Кирьялаботнара.
За верхом частокола замелькали головы защитников, но напор был куда сильнее вялой обороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90