- Если ты не хочешь, я не буду преследовать в Иокбехе тех, кто поклоняется Господу. Со своей стороны, ты должен обещать не трогать святыни, которые я воздвиг моему богу Милькому здесь, в Хешбоне. И не преследовать людей, почитающих его.
- Да будет так! - сказал Ифтах.
- До следующей весны, - поправил царь Нахаш, - а до этого срока ты решишь, будут между нами родственные отношения и мир или быть войне...
- Всем своим сердцем, всей душой благодарю тебя, царь Нахаш! искренне проговорил Ифтах, и с лукавой откровенностью продолжал:
- Думаешь, я не понимаю, что ты используешь это время, чтобы заполучить в свой лагерь следующей весной всех способных носить оружие из Моава, списавшись и с другими царями... Но я тоже попробую стать сильнее к следующей весне. Возможно, мне это не удастся. Тогда я перестану тебе нравиться, и ты уже не захочешь, чтобы наши дети заключили брачный союз.
- Ты умный человек, Ифтах, - ответил Нахаш. - С тобой приятно разговаривать. Возможно, следующей весной, если я стану очень сильным, я поддамся искушению и нападу на тебя. Ибо люблю войну. Но сегодня, и это правда, я искренне хочу, чтобы мы соединили твою дочь с моим сыном. Разве мы все - не евреи?..
IV
Ифтах и царь скрепили союз жертвой и клятвой. Затем Ифтах вернулся в Мицпе, собрал под знамя свое войско и объявил:
- Война кончилась. Исполняйте свой долг eщё два дня. Потом - все свободны.
Воины выслушали его речь с недоверчивым удивлением. Битва так и не состоялась. Горы вокруг были усеяны палатками Аммона. Но вот, смотрят они, на второй день царь Нахаш начал сворачивать свои палатки. На третий день горы и окрестности Мицпе опустели. Врага нигде не было видно.
Люди Гилеада восприняли новости с двойственным чувством. С одной стороны, конечно же, радовались, что могут теперь вернуться домой, спать со своими женами, трудиться на своих пашнях, гнать скот на пастбища. Но с другой... Они приготовились подставить грудь для боев, в них проснулась и жажда приключений, доставшаяся им в наследство от скитавшихся предков, возникла неутомимость, и вдруг - опять возвращаться к будничным делам.
Ощущали разочарование и люди Ифтаха, воины его армии. Но eщё больше они гордились своим командиром, который, подобно Богу, одними словами сдул врага с занятых им позиций. Со славой они возвращались в страну Тоб и в области, расположенные севернее Ярмука.
Сам Ифтах с небольшим отрядом остался в Мицпе. Братьям он объяснил:
- Напрягите глаза и посмотрите, есть ли хоть один вражеский воин или палатка Аммона в окрестностях Мицпе. Я выполнил обещание. Выполнил вашу просьбу, спас Гилеад.
Гадиель вскипел прежней злобой. Он жаждал битвы. Почему же брат обманул его? Своим мечом этот себялюбец пролил там, на севере, немало крови. Правда, перед Мицпе действительно аммонитов не было, но ему даже не представился случай опробовать в деле боевую повозку, которую Ифтах ему подарил. Гадиель тяжко вздохнул. Придется принимать бастарда таким, каков он есть.
Елек от всей души радовался. Призыв на войну оторвал его от привычных занятий. Женщины запустили хозяйство. Зато теперь можно было вернуться к действительно интересным для него делам. Ифтах не просто смелый человек. Он eщё и очень умен. Он обуздал себя и добился мира, ничем, по сути, не пожертвовав.
Шамгар был смущен. Он восхищался братом, который сумел без сражений прогнать Нахаша от ворот Мицпе. Но душу его грызли прежние подозрения. Воспользовался ли Ифтах силой Господа или объединился с царем под сенью Милькома? Цилла постоянно подогревала в нем эти мысли и натравливала его на Ифтаха. Дурной мир заключил бастард. Неужели законные дети Гилеада унижались перед ним ради этого? Город Иокбеха, оплот Господа, принадлежит теперь Милькому! Сын аммонитки снова перехитрил братьев и превысил свои полномочия. Его призвали сюда, чтобы руководить боевыми действиями. Никто не поручал ему заключать мир. Это право принадлежит только Шамгару. Соглашение Ифтаха силы не имеет.
Шамгар размышлял о тексте договора, который братья заключили с Ифтахом. Да, враг отброшен "от ворот Мицпе". Ифтах сдержал слово. Должен ли он противостоять Ифтаху, благословенному спасителю? Смеет ли он спорить с ним? В душе он разделял сомнения жены. Он чувствовал себя несчастным и искал убежища в eщё большем усердии в служении Господу.
У дороги к Маханаиму стояло дерево, давшее имя горе - Бамат-Эла. Люди Шамгара хотели свалить его, но жители Маханаима, вооружившись серпами и косами, прогнали их. По совету Елека Шамгар отказался от своего намерения. Теперь же он решил проявить жесткость. Он послал к Маханаиму людей и приказал им во что бы то ни стало свалить дерево. Местные жители и на этот раз оказали сопротивление. Пролилась кровь, но святое дело было сделано, дерево пало.
Ифтах примчался к Шамгару и напустился на него:
- Ты слышал, что какой-то сброд срубил священное дерево Маханаима?..
Шамгар испугался ярости Ифтаха, но взял себя в руки. Он отстаивал честь Господа.
- Это сделано по моему приказу, - твердо сказал он. - Дерево не было священным. Господь не живёт на деревьях.
- Это было прекрасное зеленое дерево, - печально произнес Ифтах. Самое красивое и самое зеленое из всех, что я видел. Оно было дорого всем. И Господу, наверное, тоже.
Его голос охрип от гнева, и он бросил брату в лицо:
- Ты сделал это, чтобы оскорбить Ктуру! Шамгару показалось, что в ярости Ифтах может убить его, призвал на помощь Бога и вызывающе ответил:
- Не знал, что жена военачальника Гилеада все eщё поклоняется идолам...
- Следить за благочестием моей жены - не твоя забота, - отрезал Ифтах.
- И моя тоже, - возразил Шамгар. - Пока eщё я - судья в Гилеаде.
Понимая в глубине души, что он избежал войны не только как военачальник Гилеада, но, прежде всего, как сын своей матери и муж своей жены, Ифтах не намеревался садиться в кресло судьи. Однако Шамгар вел себя слишком уж вызывающе. Его охватила безудержная ярость. Они все eщё мелочатся, сыновья Зилпы. Даже самый никчемный из них позволяет себе повышать на него голос.
- Ты судья в Гилеаде?! - сдавленно просипел он. - Ты больше не судья. Я требую расплаты. С сегодняшнего дня судья - я...
Он схватил Шамгара за плечи и потряс.
- Так кто судья в Гилеаде?.. Скажи мне, "господин судья", скажи!..
Шамгар почувствовал дрожь в коленях, но сдаваться не хотел.
- Только Господь может освободить меня от должности. Я не стану называть тебя судьей!
И вдруг честно признался:
- Знаю, что каменное судейское кресло не для меня. Я ничего не смыслю в военных делах, не умею командовать людьми, не умею приказывать. Искренне был бы рад, если бы Господь сделал судьей тебя. Моя мечта - стать священником, читать по глиняным дощечкам будущее Гилеада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
- Да будет так! - сказал Ифтах.
- До следующей весны, - поправил царь Нахаш, - а до этого срока ты решишь, будут между нами родственные отношения и мир или быть войне...
- Всем своим сердцем, всей душой благодарю тебя, царь Нахаш! искренне проговорил Ифтах, и с лукавой откровенностью продолжал:
- Думаешь, я не понимаю, что ты используешь это время, чтобы заполучить в свой лагерь следующей весной всех способных носить оружие из Моава, списавшись и с другими царями... Но я тоже попробую стать сильнее к следующей весне. Возможно, мне это не удастся. Тогда я перестану тебе нравиться, и ты уже не захочешь, чтобы наши дети заключили брачный союз.
- Ты умный человек, Ифтах, - ответил Нахаш. - С тобой приятно разговаривать. Возможно, следующей весной, если я стану очень сильным, я поддамся искушению и нападу на тебя. Ибо люблю войну. Но сегодня, и это правда, я искренне хочу, чтобы мы соединили твою дочь с моим сыном. Разве мы все - не евреи?..
IV
Ифтах и царь скрепили союз жертвой и клятвой. Затем Ифтах вернулся в Мицпе, собрал под знамя свое войско и объявил:
- Война кончилась. Исполняйте свой долг eщё два дня. Потом - все свободны.
Воины выслушали его речь с недоверчивым удивлением. Битва так и не состоялась. Горы вокруг были усеяны палатками Аммона. Но вот, смотрят они, на второй день царь Нахаш начал сворачивать свои палатки. На третий день горы и окрестности Мицпе опустели. Врага нигде не было видно.
Люди Гилеада восприняли новости с двойственным чувством. С одной стороны, конечно же, радовались, что могут теперь вернуться домой, спать со своими женами, трудиться на своих пашнях, гнать скот на пастбища. Но с другой... Они приготовились подставить грудь для боев, в них проснулась и жажда приключений, доставшаяся им в наследство от скитавшихся предков, возникла неутомимость, и вдруг - опять возвращаться к будничным делам.
Ощущали разочарование и люди Ифтаха, воины его армии. Но eщё больше они гордились своим командиром, который, подобно Богу, одними словами сдул врага с занятых им позиций. Со славой они возвращались в страну Тоб и в области, расположенные севернее Ярмука.
Сам Ифтах с небольшим отрядом остался в Мицпе. Братьям он объяснил:
- Напрягите глаза и посмотрите, есть ли хоть один вражеский воин или палатка Аммона в окрестностях Мицпе. Я выполнил обещание. Выполнил вашу просьбу, спас Гилеад.
Гадиель вскипел прежней злобой. Он жаждал битвы. Почему же брат обманул его? Своим мечом этот себялюбец пролил там, на севере, немало крови. Правда, перед Мицпе действительно аммонитов не было, но ему даже не представился случай опробовать в деле боевую повозку, которую Ифтах ему подарил. Гадиель тяжко вздохнул. Придется принимать бастарда таким, каков он есть.
Елек от всей души радовался. Призыв на войну оторвал его от привычных занятий. Женщины запустили хозяйство. Зато теперь можно было вернуться к действительно интересным для него делам. Ифтах не просто смелый человек. Он eщё и очень умен. Он обуздал себя и добился мира, ничем, по сути, не пожертвовав.
Шамгар был смущен. Он восхищался братом, который сумел без сражений прогнать Нахаша от ворот Мицпе. Но душу его грызли прежние подозрения. Воспользовался ли Ифтах силой Господа или объединился с царем под сенью Милькома? Цилла постоянно подогревала в нем эти мысли и натравливала его на Ифтаха. Дурной мир заключил бастард. Неужели законные дети Гилеада унижались перед ним ради этого? Город Иокбеха, оплот Господа, принадлежит теперь Милькому! Сын аммонитки снова перехитрил братьев и превысил свои полномочия. Его призвали сюда, чтобы руководить боевыми действиями. Никто не поручал ему заключать мир. Это право принадлежит только Шамгару. Соглашение Ифтаха силы не имеет.
Шамгар размышлял о тексте договора, который братья заключили с Ифтахом. Да, враг отброшен "от ворот Мицпе". Ифтах сдержал слово. Должен ли он противостоять Ифтаху, благословенному спасителю? Смеет ли он спорить с ним? В душе он разделял сомнения жены. Он чувствовал себя несчастным и искал убежища в eщё большем усердии в служении Господу.
У дороги к Маханаиму стояло дерево, давшее имя горе - Бамат-Эла. Люди Шамгара хотели свалить его, но жители Маханаима, вооружившись серпами и косами, прогнали их. По совету Елека Шамгар отказался от своего намерения. Теперь же он решил проявить жесткость. Он послал к Маханаиму людей и приказал им во что бы то ни стало свалить дерево. Местные жители и на этот раз оказали сопротивление. Пролилась кровь, но святое дело было сделано, дерево пало.
Ифтах примчался к Шамгару и напустился на него:
- Ты слышал, что какой-то сброд срубил священное дерево Маханаима?..
Шамгар испугался ярости Ифтаха, но взял себя в руки. Он отстаивал честь Господа.
- Это сделано по моему приказу, - твердо сказал он. - Дерево не было священным. Господь не живёт на деревьях.
- Это было прекрасное зеленое дерево, - печально произнес Ифтах. Самое красивое и самое зеленое из всех, что я видел. Оно было дорого всем. И Господу, наверное, тоже.
Его голос охрип от гнева, и он бросил брату в лицо:
- Ты сделал это, чтобы оскорбить Ктуру! Шамгару показалось, что в ярости Ифтах может убить его, призвал на помощь Бога и вызывающе ответил:
- Не знал, что жена военачальника Гилеада все eщё поклоняется идолам...
- Следить за благочестием моей жены - не твоя забота, - отрезал Ифтах.
- И моя тоже, - возразил Шамгар. - Пока eщё я - судья в Гилеаде.
Понимая в глубине души, что он избежал войны не только как военачальник Гилеада, но, прежде всего, как сын своей матери и муж своей жены, Ифтах не намеревался садиться в кресло судьи. Однако Шамгар вел себя слишком уж вызывающе. Его охватила безудержная ярость. Они все eщё мелочатся, сыновья Зилпы. Даже самый никчемный из них позволяет себе повышать на него голос.
- Ты судья в Гилеаде?! - сдавленно просипел он. - Ты больше не судья. Я требую расплаты. С сегодняшнего дня судья - я...
Он схватил Шамгара за плечи и потряс.
- Так кто судья в Гилеаде?.. Скажи мне, "господин судья", скажи!..
Шамгар почувствовал дрожь в коленях, но сдаваться не хотел.
- Только Господь может освободить меня от должности. Я не стану называть тебя судьей!
И вдруг честно признался:
- Знаю, что каменное судейское кресло не для меня. Я ничего не смыслю в военных делах, не умею командовать людьми, не умею приказывать. Искренне был бы рад, если бы Господь сделал судьей тебя. Моя мечта - стать священником, читать по глиняным дощечкам будущее Гилеада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72