..
Тем временем в Афеке Пар и представитель Башана пришли к соглашению. Ифтах должен признать царя Абира своим верховным властелином. Он привезет своего гостя, принца Гудеа, в то самое ущелья, откуда его похитил, и снабдит его вооруженной охраной. Со своей стороны, царь Абир подтверждает право Ифтаха на владение западным Башаном и торжественно клянется три года соблюдать мир. Кроме того, он заплатит Ифтаху три тысячи шекелей, которые придется потратить на охрану принца, и eщё тридцать шекелей штрафа компенсацию за уши, отрезанные у посланца страны Тоб.
Царь Абир и Ифтах встретились на границе владений, под деревом, которое было священным - не то для Господа, не то для Бааля. Ифтах оделся просто, и сопровождали его только двадцать один воин его личной охраны. Царь Абир прибыл в сопровождении трехсот человек, с большим обозом и множеством коней. Царь, настоящий эморит, был выше Ифтаха на целую голову. Держался он холодно, надменно, но вежливо и позволил Ифтаху поцеловать себя в бороду. И даже наклонился, чтобы оказать ему честь. Писцы прочитали текст соглашения, Абир и Ифтах скрепили его своими печатями. Затем произнесли клятвы, принесли жертву и, поклонившись богам, Господу с Синая и Баалу из Башана, отправились к трапезе - откушать мяса жертвы и выпить вина, смешанного с eё кровью. Поднялись, поцеловались на прощание, пожелали друг другу мира и счастья и расстались. Абир отправился на северо-восток, Ифтах - на юго-запад.
Воины Ифтаха с удивлением наблюдали, как могущественный царь Башана обращается с их Ифтахом, как с равным. Они ликовали. А сам Ифтах держался скромно и старался не выказывать своей безграничной радости.
Вернувшись домой, он продержался так весь первый день. Потом, когда люди отправились спать, он взял Пара за руку и увел его от стана на достаточное расстояние, чтобы никто не услышал, о чем они будут говорить. Тут он дал волю своим чувствам, похлопал друга по плечу и хриплым от радостного возбуждения голосом сказал:
- Ну, разве плохо мы это проделали, Пар?! Я нахожу, что все здорово! Все просто отлично, муж моей сестры!..
Он слова хлопнул Пара по плечу, махнул рукой, громко засмеялся, топнул ногой и закружился в диком танце. Потом обнял Пара и потащил его танцевать. Пар не сопротивлялся... Так праздновали они в ночи радостную, очень важную для них победу над Башаном и Вавилоном.
Писцы и советники убедили принца Гудеа, что он отклонился от намеченного пути в пустыне по собственному желанию, которое, когда он спал, внушил ему Бааль. В конце концов, принц согласился, что пребывание в стане Ифтаха было веселым приключением, и приказал записать всю эту историю в назидание потомкам. Он пришел в отличное расположение духа и даже принял участие в прощальной трапезе.
На следующий день Ифтах лично проводил его до ущелья, на то место, где они впервые встретились. Там их уже поджидали странные животные, одногорбые верблюды, которых до этого момента держали в Афеке. Под радостные крики провожающих процессия принца Гудеа продолжила путь в Заиорданье.
Все это случилось на шестом году пребывания Ифтаха в пустыне.
Глава третья
I
В седьмую весну пребывания Ифтаха в пустыне царь Аммона Нахаш напал на Гилеад.
Гадиель от имени судьи Шамгара призвал всех мужчин, способных носить оружие, прибыть в Мицпе. Костры, которые виднелись в горах, предупреждали об опасности. Гонцы повсюду объявляли строгие приказы Гадиеля. Он сам подгонял медлительных и нерадивых. Однако люди не доверяли ему и не спешили в Мицпе, всем своим видом выражая неудовольствие. Среди способных носить оружие на севере, которому опасность не угрожала, многие нашли причины, чтобы остаться дома. Пусть неубедительные.
Аммониты появились на подступах к городу Иокбеха. Город открыл перед ними ворота без сопротивления. Они подошли к Язеру. Город защищался. Царь Нахаш захватил пруд и родники, и люди Язера оказались без воды. Он приказал уничтожить виноградники и вытоптать поля. И, наконец, разрушил городские стены. Воины Нахаша получили приказ убить всех мужчин, а женщин и детей взять в рабство.
Затем вооруженные отряды аммонитов предприняли наступление на Элеали. Этот город располагался вблизи знаменитого Хешбона. Хешбон был столицей страны во времена эморитов. Израиль, напав на Заиорданье, разрушил Хешбон, и вожди решили, что он навечно должен остаться лежать в развалинах - в знак великой победы. Праотцы Гилеада вместо него построили неподалеку Элеали и окружили его укреплениями. На многие поколения он стал столицей Гилеада.
Итак, царь Нахаш собирался взять приступом эту крепость, дорогую всему Гилеаду. И если он возьмет ее, то, несомненно, направится в Мицпе.
И теперь вся страна от гор Гилеада до горы Нево, от реки Ярмук до реки Арнон, взывала к Ифтаху. Из всех городов в Мицпе приезжали старейшины и требовали, чтобы сыновья Зилпы призвали его обратно. Особенно бурно настаивали старейшины Маханаима, хотя этому, расположенному на севере, городу, серьезная опасность не угрожала. В конце концов, и старейшины Мицпе потребовали, чтобы Ифтах стал военачальником. Однако Зилпа в бессильной злобе и слышать об этом не хотела. Шамгар же просто молчал.
Священник Авиам, в свое время превратно истолковавший решение Господа, был доволен, что обстоятельства позволили ему исправить ошибку. Последние события показали всем, что Господь отвернулся от сыновей Зилпы. Теперь он явно расположен к Ифтаху. Он, Авиам, поступил правильно, не освятив должность Шамгара и оставив место для человека, которому он сам дал имя: "Господь открывает". Он сухо потребовал от сыновей Зилпы, чтобы они в эту тяжелую годину вызвали Ифтаха руководить Гилеадом. Кроткий Шамгар мрачно спросил:
- Мы не рассердим Господа, если сделаем вождем нашего войска человека, который не отказался от фальшивых богов Аммона?
Зилпа, бледная от гнева, повелительным тоном произнесла:
- Ты хочешь унизить нас, первосвященник Авиам? Нас и себя самого... Повторяю тебе: унижаться мы не станем.
Авиам резко ответил ей:
- Я не требую, чтобы Ифтаха приглашали твои сыновья. Пусть к нему идут бородачи из Маханаима - его друзья.
Так они и сделали.
II
Ифтах не поднимал шум по поводу своей победы над Башаном. Поэтому у принца Гудеа не было причин рассказывать всем о своем приключении. Несмотря на это, слава Ифтаха гремела громче труб, возвещавших о славе великого царя в Заиорданье. Для своих людей он стал героем, полубогом.
Наступила зима. Седьмая зима Ифтаха в пустыне - долгая и жестокая. Однако Ифтах не торопился. Со злобным удовлетворением он ждал событий, которые должна была принести весна.
Прежде всего, она принесла Ифтаху знамя, созданное художником Латараком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Тем временем в Афеке Пар и представитель Башана пришли к соглашению. Ифтах должен признать царя Абира своим верховным властелином. Он привезет своего гостя, принца Гудеа, в то самое ущелья, откуда его похитил, и снабдит его вооруженной охраной. Со своей стороны, царь Абир подтверждает право Ифтаха на владение западным Башаном и торжественно клянется три года соблюдать мир. Кроме того, он заплатит Ифтаху три тысячи шекелей, которые придется потратить на охрану принца, и eщё тридцать шекелей штрафа компенсацию за уши, отрезанные у посланца страны Тоб.
Царь Абир и Ифтах встретились на границе владений, под деревом, которое было священным - не то для Господа, не то для Бааля. Ифтах оделся просто, и сопровождали его только двадцать один воин его личной охраны. Царь Абир прибыл в сопровождении трехсот человек, с большим обозом и множеством коней. Царь, настоящий эморит, был выше Ифтаха на целую голову. Держался он холодно, надменно, но вежливо и позволил Ифтаху поцеловать себя в бороду. И даже наклонился, чтобы оказать ему честь. Писцы прочитали текст соглашения, Абир и Ифтах скрепили его своими печатями. Затем произнесли клятвы, принесли жертву и, поклонившись богам, Господу с Синая и Баалу из Башана, отправились к трапезе - откушать мяса жертвы и выпить вина, смешанного с eё кровью. Поднялись, поцеловались на прощание, пожелали друг другу мира и счастья и расстались. Абир отправился на северо-восток, Ифтах - на юго-запад.
Воины Ифтаха с удивлением наблюдали, как могущественный царь Башана обращается с их Ифтахом, как с равным. Они ликовали. А сам Ифтах держался скромно и старался не выказывать своей безграничной радости.
Вернувшись домой, он продержался так весь первый день. Потом, когда люди отправились спать, он взял Пара за руку и увел его от стана на достаточное расстояние, чтобы никто не услышал, о чем они будут говорить. Тут он дал волю своим чувствам, похлопал друга по плечу и хриплым от радостного возбуждения голосом сказал:
- Ну, разве плохо мы это проделали, Пар?! Я нахожу, что все здорово! Все просто отлично, муж моей сестры!..
Он слова хлопнул Пара по плечу, махнул рукой, громко засмеялся, топнул ногой и закружился в диком танце. Потом обнял Пара и потащил его танцевать. Пар не сопротивлялся... Так праздновали они в ночи радостную, очень важную для них победу над Башаном и Вавилоном.
Писцы и советники убедили принца Гудеа, что он отклонился от намеченного пути в пустыне по собственному желанию, которое, когда он спал, внушил ему Бааль. В конце концов, принц согласился, что пребывание в стане Ифтаха было веселым приключением, и приказал записать всю эту историю в назидание потомкам. Он пришел в отличное расположение духа и даже принял участие в прощальной трапезе.
На следующий день Ифтах лично проводил его до ущелья, на то место, где они впервые встретились. Там их уже поджидали странные животные, одногорбые верблюды, которых до этого момента держали в Афеке. Под радостные крики провожающих процессия принца Гудеа продолжила путь в Заиорданье.
Все это случилось на шестом году пребывания Ифтаха в пустыне.
Глава третья
I
В седьмую весну пребывания Ифтаха в пустыне царь Аммона Нахаш напал на Гилеад.
Гадиель от имени судьи Шамгара призвал всех мужчин, способных носить оружие, прибыть в Мицпе. Костры, которые виднелись в горах, предупреждали об опасности. Гонцы повсюду объявляли строгие приказы Гадиеля. Он сам подгонял медлительных и нерадивых. Однако люди не доверяли ему и не спешили в Мицпе, всем своим видом выражая неудовольствие. Среди способных носить оружие на севере, которому опасность не угрожала, многие нашли причины, чтобы остаться дома. Пусть неубедительные.
Аммониты появились на подступах к городу Иокбеха. Город открыл перед ними ворота без сопротивления. Они подошли к Язеру. Город защищался. Царь Нахаш захватил пруд и родники, и люди Язера оказались без воды. Он приказал уничтожить виноградники и вытоптать поля. И, наконец, разрушил городские стены. Воины Нахаша получили приказ убить всех мужчин, а женщин и детей взять в рабство.
Затем вооруженные отряды аммонитов предприняли наступление на Элеали. Этот город располагался вблизи знаменитого Хешбона. Хешбон был столицей страны во времена эморитов. Израиль, напав на Заиорданье, разрушил Хешбон, и вожди решили, что он навечно должен остаться лежать в развалинах - в знак великой победы. Праотцы Гилеада вместо него построили неподалеку Элеали и окружили его укреплениями. На многие поколения он стал столицей Гилеада.
Итак, царь Нахаш собирался взять приступом эту крепость, дорогую всему Гилеаду. И если он возьмет ее, то, несомненно, направится в Мицпе.
И теперь вся страна от гор Гилеада до горы Нево, от реки Ярмук до реки Арнон, взывала к Ифтаху. Из всех городов в Мицпе приезжали старейшины и требовали, чтобы сыновья Зилпы призвали его обратно. Особенно бурно настаивали старейшины Маханаима, хотя этому, расположенному на севере, городу, серьезная опасность не угрожала. В конце концов, и старейшины Мицпе потребовали, чтобы Ифтах стал военачальником. Однако Зилпа в бессильной злобе и слышать об этом не хотела. Шамгар же просто молчал.
Священник Авиам, в свое время превратно истолковавший решение Господа, был доволен, что обстоятельства позволили ему исправить ошибку. Последние события показали всем, что Господь отвернулся от сыновей Зилпы. Теперь он явно расположен к Ифтаху. Он, Авиам, поступил правильно, не освятив должность Шамгара и оставив место для человека, которому он сам дал имя: "Господь открывает". Он сухо потребовал от сыновей Зилпы, чтобы они в эту тяжелую годину вызвали Ифтаха руководить Гилеадом. Кроткий Шамгар мрачно спросил:
- Мы не рассердим Господа, если сделаем вождем нашего войска человека, который не отказался от фальшивых богов Аммона?
Зилпа, бледная от гнева, повелительным тоном произнесла:
- Ты хочешь унизить нас, первосвященник Авиам? Нас и себя самого... Повторяю тебе: унижаться мы не станем.
Авиам резко ответил ей:
- Я не требую, чтобы Ифтаха приглашали твои сыновья. Пусть к нему идут бородачи из Маханаима - его друзья.
Так они и сделали.
II
Ифтах не поднимал шум по поводу своей победы над Башаном. Поэтому у принца Гудеа не было причин рассказывать всем о своем приключении. Несмотря на это, слава Ифтаха гремела громче труб, возвещавших о славе великого царя в Заиорданье. Для своих людей он стал героем, полубогом.
Наступила зима. Седьмая зима Ифтаха в пустыне - долгая и жестокая. Однако Ифтах не торопился. Со злобным удовлетворением он ждал событий, которые должна была принести весна.
Прежде всего, она принесла Ифтаху знамя, созданное художником Латараком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72