А она счастливой себя не чувствует.
Она вспоминает глаза оставшихся.
Один из воспитанников Гмайнера сохранил его
письмо со словами: <Я не оставлю никого из вас.
Я буду бороться за каждого>. И он действительно
боролся. Когда один из старших мальчиков, уже вы-
шедших из деревни, угодил в тюрьму, в день осво-
бождения у ворот его ждал Гмайнер. Он никогда не
был всепрощающим. Он не принимал лени, расхля-
банности и, конечно же, нечестности. Но когда уже
случалась беда, он ходил на свидание в тюрьму и пос-
ле освобождения давал собственные деньги и следил,
чтобы человек встал на ноги,
Гмайнер всегда понимал, что тушить пожар куда
сложнее и дороже, чем подумать о мерах, спасаю-
щих от него. Он хотел бы бороться за каждого, но
он один уже сделать этого не мог. Это было ему ясно,
еще когда только-только построили Имст и уже стро-
ился Альтмюнстер и планировался Лиенц. Уже тогда
для него <бороться> означало продумать систему по-
мощи вырастающим. Так появился первый молодеж-
ный дом.
Сегодня на 9 австрийских деревень - 8 таких до-
мов, Все они построены так, чтобы прежний дом, из
которого переселился молодой человек, был бы ря-
дом, чтобы можно было приехать в свободный день,
а свободный вечер. А в Хинтербрюле и ехать не надо:
дом расположен в десяти минутах ходьбы.
Меня водил по нему его директор Франц Апляй-
дингер. Он стал работать воспитателем в молодеж-
ном доме в 24 года. Сейчас ему за тридцать, но в
клетчатой рубашке и джинсах худощавый Франц впол-
не мог бы сойти за живущего в доме. Благо, время
проживания здесь не ограничено. Кто-то возвращает-
ся сюда и после армии, кто-то после неудавшейся
семейной жизни,
Правила жизни и оплаты,четко определены и ино-
гда кажутся даже суровыми. Получающие зарплату
вносят четверть заработанного в общую кассу и обя-
заны, пока живут в молодежном доме, четверть от-
кладывать на сберкнижку. Молодые люди до 16 лет
должны быть дома до 9 часов вечера, а в восемнадцать
они получают свой ключ от входной двери. Один раз
в день здесь за очень умеренную плату вкусно и кра-
сиво кормят. Чаще всего - вечером. Днем все обеда-
ют на работе или в учебном заведении. Несколько
жилых комнат объединены общей кухней. Завтрак го-
товят сами.
Первый этаж - комнаты для встреч вечером, что-
то вроде кафе с террасой, залитой солнцем и увитой
зеленью. Кафе обслуживают сами. Меня поразило
отсутствие вахтеров, дежурных и вообще всякого
ограждающего персонала, бильярдная комната и раз-
решение продавать пиво в кафе.
Первая комната, которую мне показывает Франц
Апляйдингер, опрятна и прибрана. Во второй мы пере-
ступаем через одежду, разбросанную на полу, и он
спокойно смотрит на незастланную кровать. Я спра-
шиваю, а как здесь относятся к порядку в комнатах,
нет ли санитарной комиссии и огромного листа с от-
метками в вестибюле. У нас, например, я такое виде-
ла в общежитиях, где живут взрослые люди, уже окон-
чившие вузы и вполне самостоятельно работающие.
Этого я ему, правда, не рассказываю, и, наверное,
именно из-за отсутствия информации и обмена <пе-
редовым опытом> он меня не совсем понимает и го-
ворит:
- Это их личная комната, и мы не вмешиваемся.
Если будет совсем уже безобразно, я попрошу убрать.
В SOS-киндердорф раскованность и личная свобо-
да каждого сочетаются со строгой регламентацией и
большим количеством уложений и правил, которые
нам абсолютно не знакомы. Впрочем, как и личная
свобода, человеческое достоинство как педагогиче-
ские понятия.
Вот что было важно Гмайнеру, чтобы пятнадцати-
летний мальчишка, выйдя за стены дома в обычную
жизнь, не остался одиноким. В Австрии хорошо раз-
работанная система социальной защищенности. Один
мальчишка все равно бы не пропал. Получил бы другое
общежитие, снял бы комнату, поселился в доме для
молодых людей одной из католических организаций,
Но он же сказал: <Я вас не оставлю>. Он хотел, чтобы
если не атмосфера самого дома и семьи, то дух дет-
ои деревни, ее моральных ценностей оставался с
ним. Гмайнер хотел, чтобы подростка и в общежи-
тии __ доме для юношества не ломали, а принимали
таким, каков он есть.
Говорят, что когда-то Гмайнер хотел организовать
научный президиум, в который входили бы ученые и
общественные деятели. Но потом он отказался от
этой идеи, найдя более профессиональное решение.
В 1964 году под руководством профессора Винцента
Нойбауэра организуется социально-педагогический
институт. Не научный президиум, собирающийся вре-
мя от времени, а научно-исследовательский институт,
имеющий постоянных и внештатных научных сотруд-
ников. А в конце семидесятых, когда Нойбауэра уже
не было в живых, появилось новое направление: Нах-
бетроюнг.
Пишу это слово по-немецки, ибо точного перевода
за отсутствием его реального применения не нашла.
Нахбетроюнг - это дальнейшая помощь, участие в
жизни воспитанников вне стен деревни, во взрослой
жизни. Она включает в себя; <консультации, заботу
и помощь попавшим в беду взрослым детям детской
деревни>.
Вернер Шрайер в доме SOS-киндердорфа в Инс-
бруке занимает отдельную, скромно обставленную
комнату, в которой все функционально: канцелярские
шкафы, столы и стулья. К нему приходят, звонят или
пишут бывшие воспитанники детских деревень, попав
шие в сложную ситуацию и нуждающиеся в помощи.
Вернер, социальный работник по образованию, мо-
лод, одет сверхдемократично. Думаю, что он должен
снимать комплексы у попавших в беду людей. Он
отнюдь не респектабелен, прост и доступен.
Вернер рассказывает, в каких случаях к нему об-
ращаются:
- Сложности с квартирой, долги, безработица,
наркомания и алкоголизм. Как помогаю? По-разному.
Тем, кто хочет излечиться от алкоголизма или нарко-
мании, помогаю найти хорошую лечебницу. У меня
есть свои связи в магистрате не только Инсбрука -
других городов. Работа, квартира - нам часто идут
навстречу. Иногда нужна помощь юриста. Самое слож-
ное - помощь в семейных неурядицах, но иногда и
мой совет в семейных делах оказывается достаточ-
ным. Иногда прошу помочь наших специалистов-пси-
хологов. Приходится поддерживать и вышедших из
тюрьмы. Кстати, вы были в Гунтрамсдорфе?
Молодежный центр устроен в местечке Гунтрамс-
дорф, недалеко от Хинтербрюля, известном своими
винными ресторанчиками. Центр снимает дом старой
постройки с внутренним двориком, замощенным кам-
нем. Он предназначен, как написано в проспекте, <со-
циально неблагополучным молодым людям, которые
после окончания обязательного курса школы не впи-
сываются в рамки SOS-детской деревни или молодеж-
ного дома>.
Руководителю этого отдельного педагогического
новообразования Михаэлю Гнацеру тридцать три года,
по профессии он социальный работник, имеющий пра-
во <индивидуально-психологической помощи>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Она вспоминает глаза оставшихся.
Один из воспитанников Гмайнера сохранил его
письмо со словами: <Я не оставлю никого из вас.
Я буду бороться за каждого>. И он действительно
боролся. Когда один из старших мальчиков, уже вы-
шедших из деревни, угодил в тюрьму, в день осво-
бождения у ворот его ждал Гмайнер. Он никогда не
был всепрощающим. Он не принимал лени, расхля-
банности и, конечно же, нечестности. Но когда уже
случалась беда, он ходил на свидание в тюрьму и пос-
ле освобождения давал собственные деньги и следил,
чтобы человек встал на ноги,
Гмайнер всегда понимал, что тушить пожар куда
сложнее и дороже, чем подумать о мерах, спасаю-
щих от него. Он хотел бы бороться за каждого, но
он один уже сделать этого не мог. Это было ему ясно,
еще когда только-только построили Имст и уже стро-
ился Альтмюнстер и планировался Лиенц. Уже тогда
для него <бороться> означало продумать систему по-
мощи вырастающим. Так появился первый молодеж-
ный дом.
Сегодня на 9 австрийских деревень - 8 таких до-
мов, Все они построены так, чтобы прежний дом, из
которого переселился молодой человек, был бы ря-
дом, чтобы можно было приехать в свободный день,
а свободный вечер. А в Хинтербрюле и ехать не надо:
дом расположен в десяти минутах ходьбы.
Меня водил по нему его директор Франц Апляй-
дингер. Он стал работать воспитателем в молодеж-
ном доме в 24 года. Сейчас ему за тридцать, но в
клетчатой рубашке и джинсах худощавый Франц впол-
не мог бы сойти за живущего в доме. Благо, время
проживания здесь не ограничено. Кто-то возвращает-
ся сюда и после армии, кто-то после неудавшейся
семейной жизни,
Правила жизни и оплаты,четко определены и ино-
гда кажутся даже суровыми. Получающие зарплату
вносят четверть заработанного в общую кассу и обя-
заны, пока живут в молодежном доме, четверть от-
кладывать на сберкнижку. Молодые люди до 16 лет
должны быть дома до 9 часов вечера, а в восемнадцать
они получают свой ключ от входной двери. Один раз
в день здесь за очень умеренную плату вкусно и кра-
сиво кормят. Чаще всего - вечером. Днем все обеда-
ют на работе или в учебном заведении. Несколько
жилых комнат объединены общей кухней. Завтрак го-
товят сами.
Первый этаж - комнаты для встреч вечером, что-
то вроде кафе с террасой, залитой солнцем и увитой
зеленью. Кафе обслуживают сами. Меня поразило
отсутствие вахтеров, дежурных и вообще всякого
ограждающего персонала, бильярдная комната и раз-
решение продавать пиво в кафе.
Первая комната, которую мне показывает Франц
Апляйдингер, опрятна и прибрана. Во второй мы пере-
ступаем через одежду, разбросанную на полу, и он
спокойно смотрит на незастланную кровать. Я спра-
шиваю, а как здесь относятся к порядку в комнатах,
нет ли санитарной комиссии и огромного листа с от-
метками в вестибюле. У нас, например, я такое виде-
ла в общежитиях, где живут взрослые люди, уже окон-
чившие вузы и вполне самостоятельно работающие.
Этого я ему, правда, не рассказываю, и, наверное,
именно из-за отсутствия информации и обмена <пе-
редовым опытом> он меня не совсем понимает и го-
ворит:
- Это их личная комната, и мы не вмешиваемся.
Если будет совсем уже безобразно, я попрошу убрать.
В SOS-киндердорф раскованность и личная свобо-
да каждого сочетаются со строгой регламентацией и
большим количеством уложений и правил, которые
нам абсолютно не знакомы. Впрочем, как и личная
свобода, человеческое достоинство как педагогиче-
ские понятия.
Вот что было важно Гмайнеру, чтобы пятнадцати-
летний мальчишка, выйдя за стены дома в обычную
жизнь, не остался одиноким. В Австрии хорошо раз-
работанная система социальной защищенности. Один
мальчишка все равно бы не пропал. Получил бы другое
общежитие, снял бы комнату, поселился в доме для
молодых людей одной из католических организаций,
Но он же сказал: <Я вас не оставлю>. Он хотел, чтобы
если не атмосфера самого дома и семьи, то дух дет-
ои деревни, ее моральных ценностей оставался с
ним. Гмайнер хотел, чтобы подростка и в общежи-
тии __ доме для юношества не ломали, а принимали
таким, каков он есть.
Говорят, что когда-то Гмайнер хотел организовать
научный президиум, в который входили бы ученые и
общественные деятели. Но потом он отказался от
этой идеи, найдя более профессиональное решение.
В 1964 году под руководством профессора Винцента
Нойбауэра организуется социально-педагогический
институт. Не научный президиум, собирающийся вре-
мя от времени, а научно-исследовательский институт,
имеющий постоянных и внештатных научных сотруд-
ников. А в конце семидесятых, когда Нойбауэра уже
не было в живых, появилось новое направление: Нах-
бетроюнг.
Пишу это слово по-немецки, ибо точного перевода
за отсутствием его реального применения не нашла.
Нахбетроюнг - это дальнейшая помощь, участие в
жизни воспитанников вне стен деревни, во взрослой
жизни. Она включает в себя; <консультации, заботу
и помощь попавшим в беду взрослым детям детской
деревни>.
Вернер Шрайер в доме SOS-киндердорфа в Инс-
бруке занимает отдельную, скромно обставленную
комнату, в которой все функционально: канцелярские
шкафы, столы и стулья. К нему приходят, звонят или
пишут бывшие воспитанники детских деревень, попав
шие в сложную ситуацию и нуждающиеся в помощи.
Вернер, социальный работник по образованию, мо-
лод, одет сверхдемократично. Думаю, что он должен
снимать комплексы у попавших в беду людей. Он
отнюдь не респектабелен, прост и доступен.
Вернер рассказывает, в каких случаях к нему об-
ращаются:
- Сложности с квартирой, долги, безработица,
наркомания и алкоголизм. Как помогаю? По-разному.
Тем, кто хочет излечиться от алкоголизма или нарко-
мании, помогаю найти хорошую лечебницу. У меня
есть свои связи в магистрате не только Инсбрука -
других городов. Работа, квартира - нам часто идут
навстречу. Иногда нужна помощь юриста. Самое слож-
ное - помощь в семейных неурядицах, но иногда и
мой совет в семейных делах оказывается достаточ-
ным. Иногда прошу помочь наших специалистов-пси-
хологов. Приходится поддерживать и вышедших из
тюрьмы. Кстати, вы были в Гунтрамсдорфе?
Молодежный центр устроен в местечке Гунтрамс-
дорф, недалеко от Хинтербрюля, известном своими
винными ресторанчиками. Центр снимает дом старой
постройки с внутренним двориком, замощенным кам-
нем. Он предназначен, как написано в проспекте, <со-
циально неблагополучным молодым людям, которые
после окончания обязательного курса школы не впи-
сываются в рамки SOS-детской деревни или молодеж-
ного дома>.
Руководителю этого отдельного педагогического
новообразования Михаэлю Гнацеру тридцать три года,
по профессии он социальный работник, имеющий пра-
во <индивидуально-психологической помощи>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53