Для начала я хочу сказать вам, что ничего страш-
ного не случилось, но и пренебрежительно к своему заболеванию относиться
нельзя ни в коем случае. Может быть, вы не знаете, но почти у всех людей
в лимфатических узлах имеются палочки Коха. Тем же, у кого их нет, даже
делают специальные прививки. У нормального, здорового человека эти па-
лочки находятся в неактивном состоянии, они пробуждаются, если организм
ослаб, если есть предрасположенность к болезни, если произошло сильное
нервное потрясение. В общем, у кого как. Мы, конечно, ведем учет, имеем
свою статистику, и в настоящее время дело поставлено так, чтобы выявить
профилактическими мерами заболевание на самой ранней стадии. Ну, напри-
мер, как вот у вас выявили заболевание?
- Болел гриппом...- стал вспоминать я, - или просто простудился, я не
знаю... Потом послали на флюорограмму, сделали снимок и обнаружили...
- О! - прервал меня Роман Борисович.- Именно так! Теперь повсеместно
ввели обязательную рентгеноскопию после простудных заболеваний, гриппа и
так далее, а также ежегодную диспансеризацию, где вас полностью проверя-
ют. Что же дает выявление заболевания на ранней стадии? Я хотел сказать
вам об этом позже, но можно и сейчас. У вас только начало процесса. Я
даю вам стопроцентную гарантию, что вы излечитесь, но при условии соблю-
дения, причем строгого соблюдения, режима. Государство заботится о вас,
тратит большие средства. Вас бесплатно, с сохранением зарплаты по бюлле-
теню лечат в течение, если понадобится года и двух месяцев. Я уверен,
что вам столько времени не потребуется. Но, что мы с вами должны пом-
нить? Прежде всего обязательный прием лекарств. Принимайте все, что я
вам пропишу. К сожалению, попадаются больные, суеверно относящиеся к ле-
карствам. Мало того, что их бесплатно лечат, они еще лекарства, дорогос-
тоящие лекарства, выбрасывают. Если вы почувствуете, что что-то не так,
обязательно скажите, не бойтесь. С помощью антибиотиков мы подавим ак-
тивность палочек Коха, но это еще не все. Да, кстати, таблеток будет
много, их обязательно запивайте горячим молоком, так положено, вам будет
сестра давать... Дальше... Ешьте, поправляйтесь, набирайте вес, будьте в
более тяжелой весовой категории, чем болезнь, - легче с ней тогда справ-
ляться. Гуляйте, дышите свежим воздухом, насыщайте кровь кислородом. И
наконец, самое главное - выбросьте все из головы, кроме одного: вы приш-
ли сюда, в специально оборудованный диспансер с квалифицированным персо-
налом, чтобы уйти здоровым, чтобы быть полноценным членом общества. Это
ясно?
- Ясно, - подтвердил я.
Проповедь доктора показалась мне больше официально обязательной,
призванной оказать моральную поддержку, чем искренней, но позже я убе-
дился, насколько точно она соответствует истине.
А пока... пока у меня перед глазами стоял мой сосед, который не пере-
носит лекарств. А я?.. Но суеверно доктора об этом не спросил, а ответил
в соответствии с тем,что от меня вроде бы и требовалось:
- Даю вам честное слово, Роман Борисович, что буду соблюдать все ваши
предписания.
Подумал и добавил:
- А вот почему я попал сюда, на этот вопрос я должен еще найти ответ.
Сам для себя...
- Времени у вас для этого хватит, - улыбнулся Роман Борисович. - А
теперь идите гуляйте, как договорились...
Во дворе диспансера вокруг горба огромной клумбы гуляли больные. Не-
которые шагали сосредоточенно и резво - надо пройти до ужина три кило-
метра, по пятьдесят метров круг, значит, шестьдесят кругов. Шестьдесят
раз провернутся перед глазами особняк тационара, двухэтажный флигель,
где раньше жила прислуга, а ныне разместились женские палаты, чугунные
решетки ограды, колонны ворот, глухая стена соседнего дома с дворницким
сарайчиком и опять особняк стационара...
Я не из этого круга. У меня ранняя стадия. У меня даже кашля нет, не
то что мокроты. Что я, за месяц не высплюсь, не отдохну? Мне двадцать
четыре, туберкулез знаком только по романам Ремарка и Томаса Манна, но
чтобы стать реальностью... За что?..
Я встал в проеме ворот и, как из каменной норы, смотрел на улицу.
Зажглись фонари. Их свет размножился по мокрой мостовой, по лакированным
водой крышам автомашин и троллейбусов, по перепонкам зонтов прохожих,
среди которых нетвердо шагал тепло одетый и оттого неуклюжий малыш. Ста-
рательно норовя наступить на мелкие лужицы, он останавливался и, сопя,
внимательно рассматривал зеленого пластмассового зайца, которого крепко
держал обеими руками. Он задрал голову, неожиданно засмеялся и засеме-
нил, протягивая зайца, ко мне.
Я невольно шагнул навстречу, но его успела подхватить на руки мать.
Она еще улыбалась, но глаза ее потемнели тревожно и смотрели мимо меня
на голубую стеклянную вывеску с белыми буквами: "Противотуберкулезный
диспансер имени д-ра Швейцера".
И я отступил назад. В круг...
После отбоя я долго ворочался с боку на бок, решил, что днем спать
больше не буду, и в полудреме вспомнил "От двух до пяти" Корнея Чуковс-
кого: "Мама, все люди умрут. Так должен кто-нибудь урну последнего чело-
века на место поставить. Пусть это буду я, ладно?"
Глава восьмая
--===Северный ветер с юга===--
Глава восьмая
На девятый день лицо туберкулеза приобрело для меня реальные черты. Румяные
ввалившиеся щеки, лихорадочные глаза, редкие волосы, кашель, кашель, кашель. К
вечеру не только у больных - кажется, даже у белых стен стационара поднимается
температура до тридцати семи с половиной градусов. Свет молочных плафонов
знойно резок. В душе затаенность, словно болел зуб - маялся человек, мучился,
да вот удачно лег и боль утихла. Лишь бы не трогали, не заставляли двигаться.
Безучастно смотришь в раскрытую книгу или мочишь безучастно в разговоре,
совершенно не помня, о чем только что шла речь. Хроники знают, что это от
антибиотиков. Утром укол, да еще двадцать четыре таблетки - ежедневная норма.
Взбесишься от такой химии. Впрочем, выбора-то нет.
На девятый день, может быть впервые в жизни задумался я - а сколько
действительно осталось мне прожить? Сколько еще отведено, отмерено расс-
ветов и закатов, встреч и расставаний, радости и горя? Да если бы и знал
точно, сколько, то что бы изменилось? Думаю только к худшему. Человек
жив надеждой, верой в свой сегодняшний день, заботой о завтрашнем дне. Я
думал, что я один тайком считаю, что у меня болезнь невсерьез, а так,
недомогание, - оказалось, что даже хроники, стоящие одной ногой в моги-
ле, хитро прищюрясь, также смотрят на приговор докторов. Почему-то
вспомнилась та девушка, которая ошиблась номером телефона в последний
день моего пребывания на воле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
ного не случилось, но и пренебрежительно к своему заболеванию относиться
нельзя ни в коем случае. Может быть, вы не знаете, но почти у всех людей
в лимфатических узлах имеются палочки Коха. Тем же, у кого их нет, даже
делают специальные прививки. У нормального, здорового человека эти па-
лочки находятся в неактивном состоянии, они пробуждаются, если организм
ослаб, если есть предрасположенность к болезни, если произошло сильное
нервное потрясение. В общем, у кого как. Мы, конечно, ведем учет, имеем
свою статистику, и в настоящее время дело поставлено так, чтобы выявить
профилактическими мерами заболевание на самой ранней стадии. Ну, напри-
мер, как вот у вас выявили заболевание?
- Болел гриппом...- стал вспоминать я, - или просто простудился, я не
знаю... Потом послали на флюорограмму, сделали снимок и обнаружили...
- О! - прервал меня Роман Борисович.- Именно так! Теперь повсеместно
ввели обязательную рентгеноскопию после простудных заболеваний, гриппа и
так далее, а также ежегодную диспансеризацию, где вас полностью проверя-
ют. Что же дает выявление заболевания на ранней стадии? Я хотел сказать
вам об этом позже, но можно и сейчас. У вас только начало процесса. Я
даю вам стопроцентную гарантию, что вы излечитесь, но при условии соблю-
дения, причем строгого соблюдения, режима. Государство заботится о вас,
тратит большие средства. Вас бесплатно, с сохранением зарплаты по бюлле-
теню лечат в течение, если понадобится года и двух месяцев. Я уверен,
что вам столько времени не потребуется. Но, что мы с вами должны пом-
нить? Прежде всего обязательный прием лекарств. Принимайте все, что я
вам пропишу. К сожалению, попадаются больные, суеверно относящиеся к ле-
карствам. Мало того, что их бесплатно лечат, они еще лекарства, дорогос-
тоящие лекарства, выбрасывают. Если вы почувствуете, что что-то не так,
обязательно скажите, не бойтесь. С помощью антибиотиков мы подавим ак-
тивность палочек Коха, но это еще не все. Да, кстати, таблеток будет
много, их обязательно запивайте горячим молоком, так положено, вам будет
сестра давать... Дальше... Ешьте, поправляйтесь, набирайте вес, будьте в
более тяжелой весовой категории, чем болезнь, - легче с ней тогда справ-
ляться. Гуляйте, дышите свежим воздухом, насыщайте кровь кислородом. И
наконец, самое главное - выбросьте все из головы, кроме одного: вы приш-
ли сюда, в специально оборудованный диспансер с квалифицированным персо-
налом, чтобы уйти здоровым, чтобы быть полноценным членом общества. Это
ясно?
- Ясно, - подтвердил я.
Проповедь доктора показалась мне больше официально обязательной,
призванной оказать моральную поддержку, чем искренней, но позже я убе-
дился, насколько точно она соответствует истине.
А пока... пока у меня перед глазами стоял мой сосед, который не пере-
носит лекарств. А я?.. Но суеверно доктора об этом не спросил, а ответил
в соответствии с тем,что от меня вроде бы и требовалось:
- Даю вам честное слово, Роман Борисович, что буду соблюдать все ваши
предписания.
Подумал и добавил:
- А вот почему я попал сюда, на этот вопрос я должен еще найти ответ.
Сам для себя...
- Времени у вас для этого хватит, - улыбнулся Роман Борисович. - А
теперь идите гуляйте, как договорились...
Во дворе диспансера вокруг горба огромной клумбы гуляли больные. Не-
которые шагали сосредоточенно и резво - надо пройти до ужина три кило-
метра, по пятьдесят метров круг, значит, шестьдесят кругов. Шестьдесят
раз провернутся перед глазами особняк тационара, двухэтажный флигель,
где раньше жила прислуга, а ныне разместились женские палаты, чугунные
решетки ограды, колонны ворот, глухая стена соседнего дома с дворницким
сарайчиком и опять особняк стационара...
Я не из этого круга. У меня ранняя стадия. У меня даже кашля нет, не
то что мокроты. Что я, за месяц не высплюсь, не отдохну? Мне двадцать
четыре, туберкулез знаком только по романам Ремарка и Томаса Манна, но
чтобы стать реальностью... За что?..
Я встал в проеме ворот и, как из каменной норы, смотрел на улицу.
Зажглись фонари. Их свет размножился по мокрой мостовой, по лакированным
водой крышам автомашин и троллейбусов, по перепонкам зонтов прохожих,
среди которых нетвердо шагал тепло одетый и оттого неуклюжий малыш. Ста-
рательно норовя наступить на мелкие лужицы, он останавливался и, сопя,
внимательно рассматривал зеленого пластмассового зайца, которого крепко
держал обеими руками. Он задрал голову, неожиданно засмеялся и засеме-
нил, протягивая зайца, ко мне.
Я невольно шагнул навстречу, но его успела подхватить на руки мать.
Она еще улыбалась, но глаза ее потемнели тревожно и смотрели мимо меня
на голубую стеклянную вывеску с белыми буквами: "Противотуберкулезный
диспансер имени д-ра Швейцера".
И я отступил назад. В круг...
После отбоя я долго ворочался с боку на бок, решил, что днем спать
больше не буду, и в полудреме вспомнил "От двух до пяти" Корнея Чуковс-
кого: "Мама, все люди умрут. Так должен кто-нибудь урну последнего чело-
века на место поставить. Пусть это буду я, ладно?"
Глава восьмая
--===Северный ветер с юга===--
Глава восьмая
На девятый день лицо туберкулеза приобрело для меня реальные черты. Румяные
ввалившиеся щеки, лихорадочные глаза, редкие волосы, кашель, кашель, кашель. К
вечеру не только у больных - кажется, даже у белых стен стационара поднимается
температура до тридцати семи с половиной градусов. Свет молочных плафонов
знойно резок. В душе затаенность, словно болел зуб - маялся человек, мучился,
да вот удачно лег и боль утихла. Лишь бы не трогали, не заставляли двигаться.
Безучастно смотришь в раскрытую книгу или мочишь безучастно в разговоре,
совершенно не помня, о чем только что шла речь. Хроники знают, что это от
антибиотиков. Утром укол, да еще двадцать четыре таблетки - ежедневная норма.
Взбесишься от такой химии. Впрочем, выбора-то нет.
На девятый день, может быть впервые в жизни задумался я - а сколько
действительно осталось мне прожить? Сколько еще отведено, отмерено расс-
ветов и закатов, встреч и расставаний, радости и горя? Да если бы и знал
точно, сколько, то что бы изменилось? Думаю только к худшему. Человек
жив надеждой, верой в свой сегодняшний день, заботой о завтрашнем дне. Я
думал, что я один тайком считаю, что у меня болезнь невсерьез, а так,
недомогание, - оказалось, что даже хроники, стоящие одной ногой в моги-
ле, хитро прищюрясь, также смотрят на приговор докторов. Почему-то
вспомнилась та девушка, которая ошиблась номером телефона в последний
день моего пребывания на воле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46