Я дам вам совет, Юрген Янсен.
Заглохните. Замрите. И молитесь Всевышнему, чтобы Россия не обратила внимания на вашу возню с трупом фашиста.
ЯНСЕН. Спасибо за совет, генерал Мюйр. Полагаю, вы понимаете, что я им не воспользуюсь.
МЮЙР. Разумеется, понимаю. Поэтому и даю.
ЯНСЕН. Значит ли это, генерал, что вы не будете нам мешать?
МЮЙР. Да, значит.
ЯНСЕН. Это я и хотел услышать.
МЮЙР. Скажите, Юрген, я кое-чего не понял. Вы пришли выпытать у меня имя того лица, которому Альфонс Ребане оставил завещание. Так. Выпытать. Это точное слово. А что, вы не могли узнать его более простым способом?
ЯНСЕН. Какой способ вы имеете в виду?
МЮЙР. Нет-нет, совсем не тот, о котором вы подумали. Не раскалённый кипятильник в заднепроходное отверстие. И даже не зажимать яйца в дверях. Ещё проще. Совсем просто. Я имел в виду: почему вы не отправили ксерокопию завещания в криминалистическую лабораторию? Неужели современные научные методы не позволяют прочитать затушёванный текст? Раньше это умели.
ЯНСЕН. Я ценю ваше остроумие, генерал. Текст, затушёванный на ксерокопии, современная наука прочитать умеет. Но если с этой ксерокопии снять ещё одну ксерокопию, задача для современной науки становится неразрешимой. Прогресс дойдёт и до этого. Со временем. Но мне некогда ждать.
МЮЙР. Ксерокопия с ксерокопии? Как интересно, Юрген. Это безумно интересно. Кто же снял ксерокопию с ксерокопии? Это сделал не я. Нет, не я. Я поступил, как человек старой закалки. Просто снял с завещания ксерокопию и старательно затушевал имя наследника и реквизиты нотариуса. И оставил Томасу Ребане. Не сомневаясь, что этот листок в конце концов попадёт к вам. В этом я не ошибся. Но кто же сделал ксерокопию с ксерокопии? Неужели Томас?»
Серж, тут я не въезжаю. Ты понимаешь, о чем речь? Я нет. Я к этой ксерокопии даже не прикасался. Оно мне надо?
«МЮЙР. Нет, Томас этого сделать не мог. Рита Лоо? Это не в её интересах. Остаются охранники Томаса. Кто из них? Сергей Пастухов отпадает, он вышел из апартаментов Томаса вместе со мной, потом мы долго гуляли по Тоомпарку, а затем он любезно довёз меня до дома. В этот момент ксерокопия уже начала своё движение по Таллину. По маршруту: Рита Лоо — Генрих Вайно — вы. Остаются двое. Маленький и с виду очень безобидный молодой человек. И его товарищ с обаятельной и несколько нахальной внешностью, которого я видел в телевизионных рекламных роликах то ли про стиральные порошки, то ли про жевательную резинку „Стиморол“. Кто из них? У вас есть какие-нибудь соображения?»
Серж, это он про Муху и Артиста, да?
«МЮЙР. Никаких соображений у вас нет. У меня тоже. Кроме одного. Вы догадались, Янсен, что я имею в виду? Я имею в виду, что эта ксерокопия уже лежит в лаборатории под ультрафиолетовыми лучами и выдаёт пытливому исследователю свою тайну. И даже, возможно, уже выдала. Кому? И что за этим последует?»
Нет, не врубаюсь. В этих делах, как правильно говорят русские, без поллитры не разберёшься.
«МЮЙР. Ладно, Юрген Янсен, не хмурьтесь. У меня есть ещё одна ксерокопия с подлинника завещания. Сейчас я произведу над ней некоторые действия. Где-то у меня был фломастер. Ага, вот он. Не подглядывайте, Юрген. Вот так. Возьмите. В знак того, что у меня нет никаких намерений препятствовать вашим планам.
ЯНСЕН. Спасибо, генерал. Разрешите вопрос? А какие цели преследуете вы?
МЮЙР. Этого вы не узнаете никогда. Я дам вам ещё один совет, Юрген Янсен. Эти трое молодых людей, которых вы наняли охранять Томаса Ребане. Зачем?
ЯНСЕН. Все-таки есть кое-что и для вас непонятное.
МЮЙР. Кто они?
ЯНСЕН. В прошлом — офицеры-десантники. Воевали в Чечне. В диверсионно-разведывательной группе.
МЮЙР. Удалите их. Пусть они уедут в Москву. Они опасны.
ЯНСЕН. Они не опасны. Они не контрразведчики. Они диверсанты. Очень опытные. Но у них нет никакой спецподготовки. В этом смысле они не профессионалы.
МЮЙР. Юрген Янсен! И это говорите вы, полковник КГБ! Чем опасны непрофессионалы? Они не знают правил игры и поэтому постоянно их нарушает. Они непредсказуемы.
ЯНСЕН. Нет, генерал. Они предсказуемы. Мои люди возьмут в заложники их друга. Поэтому они будут делать то, что мне нужно.
МЮЙР. Юрген Янсен, вас погубит ваше высокомерие».
Бляха-муха, Серж! Ты почему не сказал мне, что вашего парня захватили люди Янсена? Тогда я сразу сказал бы, где его держат. Его держат на базе отдыха национал-патриотов в Пирита! Я тебе точно говорю. Там рига с зеленой черепицей и несколько коттеджей из калиброванной сосны. Я там ночевал, когда нас отловили в сторожке. В одном из коттеджей рабочий кабинет Янсена. Ещё там есть котельная и причал. Только охраны там не шесть человек, а человек двадцать.
«ЯНСЕН. Позвольте откланяться, генерал. Я удовлетворён нашей встречей.
МЮЙР. Ступайте, Юрген, ступайте. Не могу сказать, что это был очень интересный разговор. Но он меня немного развлёк».
Янсен свалил.
«Вот так, Карл Вольдемар. И это лучший мой ученик! И он ещё обижается, когда его называют чухней!
Давай помолчим, Карл Вольдемар. Мне ещё предстоит разговор с Томасом Ребане. И мне не хотелось бы нечаянно себя выдать. В большой игре, Карл Вольдемар, нет мелочей. А у нас сейчас очень большая игра».
И тут пришёл я.
Серж, я не буду делать расшифровку этого разговора. Во-первых, ты при нем присутствовал. Во-вторых, он идёт на русском языке, и ты сможешь его послушать, если захочешь. Только одно место в нем мне непонятно. Вот оно:
«Я. И что мне теперь делать с этими бумагами?
МЮЙР. Вам скажут. Вам все объяснит господин Юрген Янсен. Дам только один совет. Эти бумаги не имеют никакой ценности без вас. А вы — без них».
Мне тут вот что неясно. Почему купчие дедули не имеют ценности без меня, это понятно. Если нет наследника, нет и наследства, потому что некому его получать. А почему я не имею никакой ценности без них? Не понимаю. Ты понимаешь?
После того, как мы ушли, Мюйр ещё немного поговорил с котом, а потом сделал телефонный звонок:
«Могу я попросить Розу Марковну?.. Добрый вечер, Роза… Да, это я… Нет, нет, со мной все в порядке… Вы не могли бы навестить меня?.. Когда вам будет удобно. Лучше завтра… В первой половине дня? Очень хорошо, я буду вас ждать. Не обманите моих ожиданий. Детей и стариков нельзя обманывать. Это большой грех».
Серж, а ведь я знаю, кому дедуля завещал свою долбанную недвижимость. Розе Марковне Штейн. Точно. Она же его дочь. Она мне сама об этом сказала. Когда Янсен навязывал мне дедулю. Она ещё сказала, что я вляпался в историю, от которой тянет смрадом могильного склепа. И посоветовала делать ноги, пока не поздно. Но уже было поздно.
А могильный камень на кладбище в Аугсбурге? На нем было: «Агния Штейн». Я вам ещё тогда сказал, что это мать Розы Марковны. Неужели он хочет отдать ей завещание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100