Эти результаты согласуются с тем фактом, что женщины составляют основной контингент пациентов с депрессией.
Знак эмоционального переживания можно контролировать по соотношению активности двух мышц: большой скуловой и мышц нахмуривания (m.corrugator), так как активность скуловой мышцы положительно коррелирует с интенсивностью переживания «счастья», а мышцы нахмуривания — с состоянием «печали».
По паттерну трех лицевых мышц: m.zygomaticus (Z), m.corrugator (С) и жевательной мышцы — m.masseter (M) можно дифференцировать 4 эмоции (печаль, гнев, радость, страх). Схематично эти паттерны реакций можно представить следующим образом: печаль (Zi, Ct), гнев (Zl, Ct, МТ), страх (Zi, Ci), радость (Zt, Cl, Mt). Таким образом, все отрицательные эмоции сочетаются с подавлением активности большой скуловой мышцы и ее усилением во время радости. Активность мышцы нахмуривания возрастает во время гнева и печали и падает при страхе и радости. Жевательная мышца активируется во время гнева и радости и не реагирует во время печали и страха.
Как уже отмечалось, лицевая экспрессия зависит от социального контроля, определяемого принятыми нормами поведения. Он снижает корреляцию эмоций с лицевыми реакциями. Требование в опыте контролировать мимику также влияет на соотношение субъективных оценок эмоций и выраженности лицевой экспрессии. Их корреляция падает. В исследовании Р. Краута (Kraut R.E., 1982) испытуемые оценивали качество 12 запахов. В одной серии — сразу после вдыхания воздуха, содержащего тот или другой аромат; в другой серии испытуемый должен был сообщать экспериментатору об отношении к запаху, изменяя свою позу. Усилия испытуемого сообщить информацию о запахах увеличивают эмоциональные лицевые реакции на обонятельные стимулы. Однако при этом субъективные оценки возрастают непропорционально увеличению мышечных реакций лица (на 1/15 от изменений лицевой экспрессии). Важно то, что корреляция субъективных оценок и лицевой экспрессии на запахи, когда не требовалось передавать дополнительную информацию, была намного выше (0,5 и 0,43 против 0,1 и 0,16 для приятных и неприятных запахов соответственно).
7.4.4. Теория обратной лицевой связи как одного из механизмов эмоций
Впервые мысль о роли мимических реакций в генезе эмоций более 100 лет назад была высказана Ч. Дарвином (1872). Он подчеркивал регулирующую функцию выразительного поведения лица,
185
усиливающего или ослабляющего эмоцию: свободное выражение эмоций с помощью внешних реакций усиливает субъективное переживание, подавление же внешних эмоциональных проявлений смягчает его. Эта идея положила начало гипотезе о роли обратных связей в развитии эмоций. Однако в дальнейшем ее проверка пошла не по пути изучения вклада мимических движений в развитие эмоций. Вниманием исследователей завладела мысль, высказанная У. Джеймсом (W. James), о роли висцеральных сигналов в происхождении эмоций. Он считал, что эмоция — это осознание ощущений, создаваемых сердцебиением и прерывистым и быстрым дыханием. В то же время он полагал, что эмоция зависит также и от телесных изменений в виде напряжения мускулатуры, которое меняется с настроением, причем эта разница ощущается и отражается в эмоции. Однако представление У. Джеймса о роли лицевых реакций в развитии эмоций долгое время не получало развития. Скорее всего это произошло из-за объединения позиций У. Джеймса и К. Ланге (Lange К.). Ланге же утверждал, что основу эмоций образуют только вазомоторные изменения во внутренних органах и железах. Все другие проявления эмоций, включая моторный и субъективный компоненты, возникают вторично. Постепенно в теории эмоций Джеймса — Ланге понятие телесных изменений было сужено до висцеральных реакций, иннервируе-мых автономной нервной системой. Серьезной критике эта теория была подвергнута физиологом У. Кэнноном (Cannon W.B.), который в серии опытов на животных с денервацией внутренних органов показал,что висцеральные процессы не играют ведущей роли в развитии эмоций.
Особое значение обратной связи от мимических мышц в возникновении эмоций придавал Сильвин Томкинс (Tomkins S.S., 1980), который считал, что эмоция — это в основном мимические реакции. Проприоцептивная обратная связь от лицевых мышц трансформируется в осознанную форму, порождая эмоциональное переживание. Аргументируя свою теорию, он подчеркивает, что мышечная система лица более тонко дифференцирована, чем висцеральная, а скорость ее реакций сопоставима со скоростью возникновения эмоций. Непроизвольные реакции лица очень устойчивы к угасанию.
Вслед за С. Томкинсом гипотеза лицевой обратной связи получила разработку в трудах Э. Геллгорна (Gellgorn E.) и К. Изарда (1980). В теории эмоций К. Изарда мимические комплексы играют центральную роль, определяя специфику эмоций. В составе эмоции он выделяет три компонента: активность мозга и центральной нервной системы; активность поперечнополосатой мускулатуры, 186
системы мимической и пантомимической экспрессии и обратной связи от нее в мозг (лицо — мозг); субъективное переживание. По К. Изарду, обратная связь от лица актуальна для нашей осведомленности об эмоциях. Однако эта осведомленность — не столько о проприоцептивных и кожных импульсах, создаваемых улыбкой или нахмуриванием, сколько о переживаемой радости или гневе, т.е. мышечный паттерн воспринимается как сигнал определенного эмоционального состояния.
Объясняя механизм влияния лицевой экспрессии на эмоциональные переживания, Р. Заянц (Zajonc R.) в модифицированном варианте возродил сосудистую теорию эмоционального выражения (Vascular Theory of Emotional Efference), предложенную в начале XX в. И. Уэйнбаумом (Waynbaum I.).
И. Уэйнбаум отметил тесное взаимодействие между лицевыми мышцами и мозговым кровотоком и предположил, что мышцы лица регулируют кровоток, противоположно воздействуя на вены и артерии, усиливая приток крови в мозг или ее отток. Изменения кровотока сопровождаются сменой субъективных переживаний. И. Уэйнбаум не был согласен с Ч. Дарвином, что функция мимики — сообщать другим о своем эмоциональном состоянии. Он полагал, что коммуникативная функция эмоций является вторичной.
, Р. Заянц в отличие от И. Уэйнбаума утверждает, что мышцы лица не могут регулировать артериальный кровоток, но могут влиять на отток венозной крови. В одном из экспериментов Р. Заянц с коллегами (Adelmann P.K., Zajonc R.B., 1989) вдували в ноздри обследуемых холодный (19°) и теплый (32°) воздух, наполненный каким-либо ароматом, и просили оценивать степень его приятности. Некоторые стимулы были нейтральными, не содержали запаха. Оказалось, что холодный воздух без запаха всегда оценивается как неприятный, а теплый без запаха, наоборот, — как приятный. Результаты были оценены как подтверждение тому, что знак эмоции (гедонический тон) зависит от температуры мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Знак эмоционального переживания можно контролировать по соотношению активности двух мышц: большой скуловой и мышц нахмуривания (m.corrugator), так как активность скуловой мышцы положительно коррелирует с интенсивностью переживания «счастья», а мышцы нахмуривания — с состоянием «печали».
По паттерну трех лицевых мышц: m.zygomaticus (Z), m.corrugator (С) и жевательной мышцы — m.masseter (M) можно дифференцировать 4 эмоции (печаль, гнев, радость, страх). Схематично эти паттерны реакций можно представить следующим образом: печаль (Zi, Ct), гнев (Zl, Ct, МТ), страх (Zi, Ci), радость (Zt, Cl, Mt). Таким образом, все отрицательные эмоции сочетаются с подавлением активности большой скуловой мышцы и ее усилением во время радости. Активность мышцы нахмуривания возрастает во время гнева и печали и падает при страхе и радости. Жевательная мышца активируется во время гнева и радости и не реагирует во время печали и страха.
Как уже отмечалось, лицевая экспрессия зависит от социального контроля, определяемого принятыми нормами поведения. Он снижает корреляцию эмоций с лицевыми реакциями. Требование в опыте контролировать мимику также влияет на соотношение субъективных оценок эмоций и выраженности лицевой экспрессии. Их корреляция падает. В исследовании Р. Краута (Kraut R.E., 1982) испытуемые оценивали качество 12 запахов. В одной серии — сразу после вдыхания воздуха, содержащего тот или другой аромат; в другой серии испытуемый должен был сообщать экспериментатору об отношении к запаху, изменяя свою позу. Усилия испытуемого сообщить информацию о запахах увеличивают эмоциональные лицевые реакции на обонятельные стимулы. Однако при этом субъективные оценки возрастают непропорционально увеличению мышечных реакций лица (на 1/15 от изменений лицевой экспрессии). Важно то, что корреляция субъективных оценок и лицевой экспрессии на запахи, когда не требовалось передавать дополнительную информацию, была намного выше (0,5 и 0,43 против 0,1 и 0,16 для приятных и неприятных запахов соответственно).
7.4.4. Теория обратной лицевой связи как одного из механизмов эмоций
Впервые мысль о роли мимических реакций в генезе эмоций более 100 лет назад была высказана Ч. Дарвином (1872). Он подчеркивал регулирующую функцию выразительного поведения лица,
185
усиливающего или ослабляющего эмоцию: свободное выражение эмоций с помощью внешних реакций усиливает субъективное переживание, подавление же внешних эмоциональных проявлений смягчает его. Эта идея положила начало гипотезе о роли обратных связей в развитии эмоций. Однако в дальнейшем ее проверка пошла не по пути изучения вклада мимических движений в развитие эмоций. Вниманием исследователей завладела мысль, высказанная У. Джеймсом (W. James), о роли висцеральных сигналов в происхождении эмоций. Он считал, что эмоция — это осознание ощущений, создаваемых сердцебиением и прерывистым и быстрым дыханием. В то же время он полагал, что эмоция зависит также и от телесных изменений в виде напряжения мускулатуры, которое меняется с настроением, причем эта разница ощущается и отражается в эмоции. Однако представление У. Джеймса о роли лицевых реакций в развитии эмоций долгое время не получало развития. Скорее всего это произошло из-за объединения позиций У. Джеймса и К. Ланге (Lange К.). Ланге же утверждал, что основу эмоций образуют только вазомоторные изменения во внутренних органах и железах. Все другие проявления эмоций, включая моторный и субъективный компоненты, возникают вторично. Постепенно в теории эмоций Джеймса — Ланге понятие телесных изменений было сужено до висцеральных реакций, иннервируе-мых автономной нервной системой. Серьезной критике эта теория была подвергнута физиологом У. Кэнноном (Cannon W.B.), который в серии опытов на животных с денервацией внутренних органов показал,что висцеральные процессы не играют ведущей роли в развитии эмоций.
Особое значение обратной связи от мимических мышц в возникновении эмоций придавал Сильвин Томкинс (Tomkins S.S., 1980), который считал, что эмоция — это в основном мимические реакции. Проприоцептивная обратная связь от лицевых мышц трансформируется в осознанную форму, порождая эмоциональное переживание. Аргументируя свою теорию, он подчеркивает, что мышечная система лица более тонко дифференцирована, чем висцеральная, а скорость ее реакций сопоставима со скоростью возникновения эмоций. Непроизвольные реакции лица очень устойчивы к угасанию.
Вслед за С. Томкинсом гипотеза лицевой обратной связи получила разработку в трудах Э. Геллгорна (Gellgorn E.) и К. Изарда (1980). В теории эмоций К. Изарда мимические комплексы играют центральную роль, определяя специфику эмоций. В составе эмоции он выделяет три компонента: активность мозга и центральной нервной системы; активность поперечнополосатой мускулатуры, 186
системы мимической и пантомимической экспрессии и обратной связи от нее в мозг (лицо — мозг); субъективное переживание. По К. Изарду, обратная связь от лица актуальна для нашей осведомленности об эмоциях. Однако эта осведомленность — не столько о проприоцептивных и кожных импульсах, создаваемых улыбкой или нахмуриванием, сколько о переживаемой радости или гневе, т.е. мышечный паттерн воспринимается как сигнал определенного эмоционального состояния.
Объясняя механизм влияния лицевой экспрессии на эмоциональные переживания, Р. Заянц (Zajonc R.) в модифицированном варианте возродил сосудистую теорию эмоционального выражения (Vascular Theory of Emotional Efference), предложенную в начале XX в. И. Уэйнбаумом (Waynbaum I.).
И. Уэйнбаум отметил тесное взаимодействие между лицевыми мышцами и мозговым кровотоком и предположил, что мышцы лица регулируют кровоток, противоположно воздействуя на вены и артерии, усиливая приток крови в мозг или ее отток. Изменения кровотока сопровождаются сменой субъективных переживаний. И. Уэйнбаум не был согласен с Ч. Дарвином, что функция мимики — сообщать другим о своем эмоциональном состоянии. Он полагал, что коммуникативная функция эмоций является вторичной.
, Р. Заянц в отличие от И. Уэйнбаума утверждает, что мышцы лица не могут регулировать артериальный кровоток, но могут влиять на отток венозной крови. В одном из экспериментов Р. Заянц с коллегами (Adelmann P.K., Zajonc R.B., 1989) вдували в ноздри обследуемых холодный (19°) и теплый (32°) воздух, наполненный каким-либо ароматом, и просили оценивать степень его приятности. Некоторые стимулы были нейтральными, не содержали запаха. Оказалось, что холодный воздух без запаха всегда оценивается как неприятный, а теплый без запаха, наоборот, — как приятный. Результаты были оценены как подтверждение тому, что знак эмоции (гедонический тон) зависит от температуры мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122