Паничкин специально подобрал такую компанию убогих для Северцева, чтобы на контрасте выиграть у злобных коллег. Уж очень ему не хотелось, чтобы этот феномен оставался в стенах его учреждения, терзая душу главного психиатра постоянным беспокойством и страхом. Готов был пойти на все, лишь бы мальчишку убрали с глаз долой.
Леонида ввели в демонстрационный зал за руку — покорного, светлого взглядом, кудрявоголового — ангелочек, да и только.
Но компетентная комиссия отлично знала, что именно в таких, ангельской внешности существах скрываются самые тяжелые психические недуги. Поэтому разглядывали Северцева недружелюбно, заранее определяя приговор.
— Твои имя и фамилия, мальчик? — задала вопрос тетка с черным шиньоном, большим размером, чем ее голова.
Он поднял волоокие глаза на вопрошающую и содрогнулся душой от неожиданности. На него смотрела, скривив губы в кислейшей улыбке, Будёна Матвеевна Чигирь. Только теперь под ее напудренным носом не росли командирские усы, так, несколько волосков в остатке.
— Мы слушаем! — подогнала Будёна.
— Северцев Леонид, — чуть слышно произнес мальчик.
Так не должно случаться, чтобы в самые ответственные моменты твоей жизни появлялась эта страшная тетка и решала твою судьбу! Какая отчаянная несправедливость!
В душе Леонида кипело раскаленным металлом, сердце стучало разрушительным молотом. Но мальчик старался, чтобы вся эта огромная высвободившаяся энергия НР отразилась в его глазах. «Ох, пронеси!..»
Казалось, что Будёна Матвеевна не признала в этом семилетнем ребенке того младенца, который когда-то возмутил спокойствие вверенного ей в попечительство учреждения. Она разглядывала его внимательно, но безо всякого мстительного энтузиазма.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она.
— Спасибо, хорошо.
— Замечательно, — улыбнулась комиссии Будёна Матвеевна, предоставив дальнейшее специалистам.
Маленькая женщина в роговых очечках продолжила.
— Нравится ли тебе здесь, Леонид?
— Нет, — честно ответил мальчик.
— Почему же?
— Нормальные люди должны жить с нормальными.
Те, кому было до этого скучно от ежедневного однообразия, сейчас напрягли свое внимание. Особенно психиатры-мужчины. И тут посыпались вопросы, словно картошка из дырявого мешка.
— А ты себя считаешь нормальным?
— Да.
— А что такое ненормальность?
— Это когда по нужде ходят под себя и не в состоянии отвечать на вопросы впопад.
— А ты не ходишь под себя?
Здесь вступил Паничкин:
— Физиология у ребенка Северцева абсолютно нормальная. Он адекватно соображает, где находится, какое сейчас время и кто вокруг него.
— А кто вокруг тебя? — задал вопрос профессор Абрикосов.
— Ненормальные.
— О ком ты сейчас говоришь? Не о нас ли?
— Вы же врачи!.. Я говорю о тех, кто окружает меня в отделении.
— Кто же это такие?
— Дауны, дебилы, имбецилы и прочие.
— Ишь, — удивился кто-то, — силен в терминологии!
— Это что! — подбодрил комиссию Паничкин. — Умен не по годам!
Тут вопросы посыпали в еще большем количестве.
Какой сейчас год, спрашивали. Кто такие октябрята и пионеры? Откуда берется молоко?.. Как нужно относиться к девочкам?.. Любит ли он колбасу и т.д. и т.п.
Леонид старался отвечать коротко и не переборщить с отображением в ответах собственного интеллекта.
Почитал стишок про корову и молоко собственного сочинения, сказал, что очень хочет быть октябренком, а потом пионером и, если посчастливится, членом партии, которая помогла ему выздороветь!..
— А колбасу я не пробовал…
Последним ответом он возбудил в некоторых чувство сопричастности и умеренной жалости. Особенно у женщин. Многие отбросили подозрительную уверенность, что в ангельском облике обычно прячется черт. А очкастая Даже подумала о том, что если мальчика забракуют, то она сама сходит в гастроном и купит ему двести граммов любительской колбасы… Так вкусно из розовых кругляшков выковыривать жиринки!
— Пожалуйста, — попросил напоследок мальчик, — меня очень мучает завхоз Берегивода!
— Каким образом? — напрягся профессор Абрикосов.
— Он просит, чтобы я называл товарища Брежнева всякими нехорошими словами! — Этим самым заявлением Леонид расплатился с главным психиатром, добавив: — По ночам!
— Какими словами?
— Давайте больше не будем мучить мальчика, коллеги! — предложил профессор Паничкин. — Надеюсь, далее мы сами разберемся!.. Завхоз Берегивода действительно был замечен в некотором странном поведении…
— Да-да, — согласилось большинство. — Отпустим и сами разберемся!
И Леонида отправили обратно в палату дожидаться решения высокой комиссии…
Он вновь лежал на пружинном матраце и думал о муках сознания, которому по-прежнему было тесно в физиологических рамках человеческого мозга. Еще его сознание немножко трусило своей старой знакомой Чигирь, уверенное, что та не забыла о Северцеве и обязательно еще нагадит директриса в мальчишескую судьбу.
— С завхозом мы, конечно, разберемся, — произнесла Будёна Матвеевна с металлом в голосе. — Но мне кажется, что этому… больному… нужно еще немного пожить под наблюдением в стационаре!
— На каких основаниях вы сделали такой вывод, уважаемая товарищ Чигирь? — удивился Паничкин. — Разве вы психиатр ?
Я — третий секретарь райкома партии! — напомнила Будёна Матвеевна, под столом потирая пальцы, отлично помнящие укус острых детских зубов. — А еще я председатель детского попечительского совета города! И у меня самой огромный воспитательный опыт!
— Да-да! Мы все должны чтить заслуги Будёны Матвеевны! — чересчур рьяно поддержал профессор Абрикосов.
— Поддержать что? — поинтересовался кто-то из независимых. — Какой диагноз?
Очкастой докторше уже не хотелось идти в гастроном за колбасой, так как за окном хлестал дождь, смешанный со снегом. А потому она мечтала поскорее оказаться дома, чтобы приласкать своего персидского кота, прозванного странным именем Шлема.
— Шизофрения, — произнесла очкастая устало.
— Неприкрытая! — командным голосом добавила Будёна.
— Может быть, может! — кивнул профессор Абрикосов.
— Да вы что, товарищи! — встал со своего места из заднего ряда тридцатилетний психиатр Бехтерев из НИИ психиатрии. — Вы что! ? На каком основании такой диагноз! Это — волюнтаризм какой-то! Если мы позволим ставить психиатрические диагнозы людям даже без врачебного диплома, пусть и ответственным товарищам, тогда это не психиатрия, а какая-то карательная структура!.. Я, например, не вижу никакой шизофрении у ребенка!.. Да и по анамнезу этого не видно! Вот! — Он потряс больничным делом Северцева. — Ничего, ровным счетом ничего не указывает на болезнь! Практически здоров!.. Здесь и вывод профессора Паничкина соответствует моему выводу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84