Однако тишина была зловещей.
— Тревожишься за Сударыню? — виновато спросил Тор.
— Нет. У Элиссы хватит ума поставить её в сарай у их дома. Может быть, гроза обойдёт Пустотную Топь… Сейчас Сударыне лучше там, где она находится. Но на Четвёрок она мне понадобится, сынок. Надеюсь, к тому времени тебе полегчает, и ты сможешь забрать нашу красавицу.
Тор кивнул и почувствовал, как рука отца опустилась на плечо.
— А теперь пойдём и посмотрим, что нам приготовила Матушка Гинт, — тепло проговорил Джион.
Не прошло и двух часов, как входная дверь громко хлопнула. Гроза с яростью обрушилась на дом Гинтов. Аилса вздрогнула.
— Ненавижу гром и молнию, — пробормотала она из своего кресла-качалки, не отрываясь от шитья. Иголка с ниткой так и мелькала у неё в руках. — Только услышу — мороз по коже.
— А почему? — спросил Тор, громко зевнув, и закрыл книгу.
— О, конечно, это глупо… но моя бабушка всегда говорила, что это дурной знак… Возможно, боги гневаются.
— Аилса, любовь моя, прекрати городить чушь, — мягко проворчал Джион. — А вот задние ворота так и хлопают — это действительно дурной знак. Их сорвёт с петель, если мы их сейчас же не закроем.
Тор снял с крючка у чёрного хода большую шляпу, набросил на плечи одеяло и вышел через чёрный ход. Прежде, чем дверь за ним захлопнулась, небо озарила вспышка молнии, и тут же оглушительно прогремел гром.
— Гроза прямо над нами, — вздохнула мать, судорожно вонзая иголку в шитьё. — Наверно, боги в ярости!
Джион Гинт щёлкнул языком, демонстрируя раздражение, и вернулся к своим счетам. Но ненадолго. Кто-то с силой заколотил в парадную дверь их дома.
Тор недолго любовался разбушевавшейся стихией. Дождь хлестал всё сильнее, и двор уже превратился в настоящее болото. За эти два дня юноша, наверно, сотню раз направлял Элиссе мысленное послание, но оно словно уходило в пустоту. В чём дело? На душе у Тора скребли кошки. Некоторое время он стоял, словно не замечая дождя, потом стал осторожно пробираться к двери, огибая самые глубокие лужи, когда услышал, как мать зовёт его. Тор прищурился, вглядываясь сквозь дождь. Да, действительно: мама стоит в дверях и машет ему, призывая поторопиться.
«Что ещё стряслось?» — подумал он раздражённо.
Переступив порог, Тор первым делом собирался отряхнуть шляпу и плед, но это так и осталось намерением. Он повесил их на крюк, повернулся… и точно получил удар в живот. Рядом с его родителями, кротко улыбаясь, сидел тот самый старик, которого он видел сначала в Твиффордской Переправе, а потом на празднике. Ещё толком не соображая, что делает, Торкин закрыл себя и родителей чем-то вроде воображаемого щита.
«Впечатляет, — прозвучал у Тора в голове голос старика. — Но тебе не стоит меня бояться. Я тебе не враг».
Джион Гинт что-то говорил. Тору показалось, что старик опустил ему на голову огромную ладонь, он попытался встряхнуться. Отец был сам не свой и не знал, куда посадить гостя.
— Торкин, к нам заглянул сам Меркуд Облегчающий Страдания! Придворный лекарь Их величеств короля Лориса и королевы Найрии! — отец бросал на сына выразительные взгляды, призывая его выказать гостю должное почтение.
«Зачем ты преследуешь меня, старик?» — Тор послал вопрос по незримому каналу, который тянулся к старику — точно такой же, какой возникал между ним и Элиссой, — и одновременно отвесил глубокий поклон. Меркуд ответил милостивым кивком.
«Терпение, мальчик, — ответил он тоже мысленно. — Я все объясню».
После этого связь прервалась.
— Прошу простить меня за столь позднее и неожиданное появление. В Первень я должен быть в Тале, но до этого мне необходимо поговорить с вашим сыном. Несколько дней назад мы встречались с ним в Мятном Доле.
— О, ты нам этого не рассказывал, Тор, — с упрёком проговорила мать, предлагая старику удобное кресло у очага. — Вы ужинали, господин лекарь?
Вечно она о еде, уныло подумал Тор. Однако Меркуд просиял.
— Сказать по правде, я весь день не слезал с лошади, и у меня маковой росинки во рту не было.
«Музыка для её ушей», — подумал Тор, изо всех сил изображая вежливую почтительность. Может быть, об этом и предупреждала гроза? И прабабушка не так уж ошибалась, когда говорила о дурных знаках… Словно в ответ на его мысли, вдалеке снова загремел гром.
— Должно быть, вы замёрзли, уважаемый Меркуд, — проговорил Джион Гинт. — Позвольте мне предложить вам глоток чего-нибудь согревающего.
Да, не каждый день доведётся принимать особу, приближённую к королю. К Гинтам вообще редко заглядывали гости. Тор решил не портить родителям удовольствие. Он убедился, что его мысленный щит на месте, и снова сел на свой стул — испуганный и в то же время изнывающий от любопытства. Интересно, чем это все закончится? Отец с лекарем вели какую-то беседу, чинную и бессодержательную, мать сновала по кухне — как всегда, не совершая ни одного лишнего движения и почти бесшумно. И Тор сам не заметил, как заслушался рассказами старика о столичной жизни.
Лекарь говорил мягко, немного нараспев, и в его голосе не было ничего угрожающего, как и во всём облике. Борода, хотя и длинная, была аккуратно подстрижена, а вьющиеся волосы собраны в хвост. Теперь Тор смог рассмотреть глубоко посаженные серые глаза, окружённые лучиками морщин, что выдавало лёгкий нрав и смешливость.
— А каков он, король Лорис? — спросил Тор.
Гость как раз откинулся на спинку кресла, и Аилса поставила ему на колени поднос с едой.
— Спасибо, — тихо, с улыбкой произнёс Меркуд, глядя прямо в глаза Аилсе, затем повернулся к Тору.
— М-м-м, Лорис… Как бы сказать… Это удивительный король. Он гораздо лучше своего отца, лучше деда — те правили с помощью страха. Лорис сочувствует своему народу, они с королевой Найрией…
— Но тогда почему он позволяет калечить, пытать и убивать своих подданных? — перебил Тор. — Может быть, он чего-то боится?
Тор с удовольствием заметил, как Меркуд, услышав его вопрос, поджал губы… и тут же откусил кусок хлеба, чтобы скрыть раздражение.
— Он хороший человек, Тор. Но и у хороших людей есть недостатки. Многие с неприязнью относятся к Чувствующим. В этом Лорис слепо следует обычаям своих предков и законам, которые были приняты из страха. Я тоже очень сожалею
Тут Аилса вернулась с миской жаркого, над которой поднимался пар.
— Это согреет ваши старые кости, — сообщила она. Мамино коронное блюдо — жаркое из кролика, со специями и пахучими травами — славилось на всю округу. Рядом тотчас появилась тарелка с ломтиками хлеба, намазанными толстым слоем масла. Возможно, это кушанье могло показаться простым, но Меркуда уговаривать не пришлось. Он тут же принялся за еду.
— В самом деле, великолепное жаркое, — сообщил он, прожевав кусок, и мама вся просияла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
— Тревожишься за Сударыню? — виновато спросил Тор.
— Нет. У Элиссы хватит ума поставить её в сарай у их дома. Может быть, гроза обойдёт Пустотную Топь… Сейчас Сударыне лучше там, где она находится. Но на Четвёрок она мне понадобится, сынок. Надеюсь, к тому времени тебе полегчает, и ты сможешь забрать нашу красавицу.
Тор кивнул и почувствовал, как рука отца опустилась на плечо.
— А теперь пойдём и посмотрим, что нам приготовила Матушка Гинт, — тепло проговорил Джион.
Не прошло и двух часов, как входная дверь громко хлопнула. Гроза с яростью обрушилась на дом Гинтов. Аилса вздрогнула.
— Ненавижу гром и молнию, — пробормотала она из своего кресла-качалки, не отрываясь от шитья. Иголка с ниткой так и мелькала у неё в руках. — Только услышу — мороз по коже.
— А почему? — спросил Тор, громко зевнув, и закрыл книгу.
— О, конечно, это глупо… но моя бабушка всегда говорила, что это дурной знак… Возможно, боги гневаются.
— Аилса, любовь моя, прекрати городить чушь, — мягко проворчал Джион. — А вот задние ворота так и хлопают — это действительно дурной знак. Их сорвёт с петель, если мы их сейчас же не закроем.
Тор снял с крючка у чёрного хода большую шляпу, набросил на плечи одеяло и вышел через чёрный ход. Прежде, чем дверь за ним захлопнулась, небо озарила вспышка молнии, и тут же оглушительно прогремел гром.
— Гроза прямо над нами, — вздохнула мать, судорожно вонзая иголку в шитьё. — Наверно, боги в ярости!
Джион Гинт щёлкнул языком, демонстрируя раздражение, и вернулся к своим счетам. Но ненадолго. Кто-то с силой заколотил в парадную дверь их дома.
Тор недолго любовался разбушевавшейся стихией. Дождь хлестал всё сильнее, и двор уже превратился в настоящее болото. За эти два дня юноша, наверно, сотню раз направлял Элиссе мысленное послание, но оно словно уходило в пустоту. В чём дело? На душе у Тора скребли кошки. Некоторое время он стоял, словно не замечая дождя, потом стал осторожно пробираться к двери, огибая самые глубокие лужи, когда услышал, как мать зовёт его. Тор прищурился, вглядываясь сквозь дождь. Да, действительно: мама стоит в дверях и машет ему, призывая поторопиться.
«Что ещё стряслось?» — подумал он раздражённо.
Переступив порог, Тор первым делом собирался отряхнуть шляпу и плед, но это так и осталось намерением. Он повесил их на крюк, повернулся… и точно получил удар в живот. Рядом с его родителями, кротко улыбаясь, сидел тот самый старик, которого он видел сначала в Твиффордской Переправе, а потом на празднике. Ещё толком не соображая, что делает, Торкин закрыл себя и родителей чем-то вроде воображаемого щита.
«Впечатляет, — прозвучал у Тора в голове голос старика. — Но тебе не стоит меня бояться. Я тебе не враг».
Джион Гинт что-то говорил. Тору показалось, что старик опустил ему на голову огромную ладонь, он попытался встряхнуться. Отец был сам не свой и не знал, куда посадить гостя.
— Торкин, к нам заглянул сам Меркуд Облегчающий Страдания! Придворный лекарь Их величеств короля Лориса и королевы Найрии! — отец бросал на сына выразительные взгляды, призывая его выказать гостю должное почтение.
«Зачем ты преследуешь меня, старик?» — Тор послал вопрос по незримому каналу, который тянулся к старику — точно такой же, какой возникал между ним и Элиссой, — и одновременно отвесил глубокий поклон. Меркуд ответил милостивым кивком.
«Терпение, мальчик, — ответил он тоже мысленно. — Я все объясню».
После этого связь прервалась.
— Прошу простить меня за столь позднее и неожиданное появление. В Первень я должен быть в Тале, но до этого мне необходимо поговорить с вашим сыном. Несколько дней назад мы встречались с ним в Мятном Доле.
— О, ты нам этого не рассказывал, Тор, — с упрёком проговорила мать, предлагая старику удобное кресло у очага. — Вы ужинали, господин лекарь?
Вечно она о еде, уныло подумал Тор. Однако Меркуд просиял.
— Сказать по правде, я весь день не слезал с лошади, и у меня маковой росинки во рту не было.
«Музыка для её ушей», — подумал Тор, изо всех сил изображая вежливую почтительность. Может быть, об этом и предупреждала гроза? И прабабушка не так уж ошибалась, когда говорила о дурных знаках… Словно в ответ на его мысли, вдалеке снова загремел гром.
— Должно быть, вы замёрзли, уважаемый Меркуд, — проговорил Джион Гинт. — Позвольте мне предложить вам глоток чего-нибудь согревающего.
Да, не каждый день доведётся принимать особу, приближённую к королю. К Гинтам вообще редко заглядывали гости. Тор решил не портить родителям удовольствие. Он убедился, что его мысленный щит на месте, и снова сел на свой стул — испуганный и в то же время изнывающий от любопытства. Интересно, чем это все закончится? Отец с лекарем вели какую-то беседу, чинную и бессодержательную, мать сновала по кухне — как всегда, не совершая ни одного лишнего движения и почти бесшумно. И Тор сам не заметил, как заслушался рассказами старика о столичной жизни.
Лекарь говорил мягко, немного нараспев, и в его голосе не было ничего угрожающего, как и во всём облике. Борода, хотя и длинная, была аккуратно подстрижена, а вьющиеся волосы собраны в хвост. Теперь Тор смог рассмотреть глубоко посаженные серые глаза, окружённые лучиками морщин, что выдавало лёгкий нрав и смешливость.
— А каков он, король Лорис? — спросил Тор.
Гость как раз откинулся на спинку кресла, и Аилса поставила ему на колени поднос с едой.
— Спасибо, — тихо, с улыбкой произнёс Меркуд, глядя прямо в глаза Аилсе, затем повернулся к Тору.
— М-м-м, Лорис… Как бы сказать… Это удивительный король. Он гораздо лучше своего отца, лучше деда — те правили с помощью страха. Лорис сочувствует своему народу, они с королевой Найрией…
— Но тогда почему он позволяет калечить, пытать и убивать своих подданных? — перебил Тор. — Может быть, он чего-то боится?
Тор с удовольствием заметил, как Меркуд, услышав его вопрос, поджал губы… и тут же откусил кусок хлеба, чтобы скрыть раздражение.
— Он хороший человек, Тор. Но и у хороших людей есть недостатки. Многие с неприязнью относятся к Чувствующим. В этом Лорис слепо следует обычаям своих предков и законам, которые были приняты из страха. Я тоже очень сожалею
Тут Аилса вернулась с миской жаркого, над которой поднимался пар.
— Это согреет ваши старые кости, — сообщила она. Мамино коронное блюдо — жаркое из кролика, со специями и пахучими травами — славилось на всю округу. Рядом тотчас появилась тарелка с ломтиками хлеба, намазанными толстым слоем масла. Возможно, это кушанье могло показаться простым, но Меркуда уговаривать не пришлось. Он тут же принялся за еду.
— В самом деле, великолепное жаркое, — сообщил он, прожевав кусок, и мама вся просияла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129